А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

Государыня, одним из любимейших занятий которой было быстро и дельно писать письма родственникам во все концы Европы, по-русски начертала адрес: «Тобольская губерния, село Покровское, в собственном доме, Григорию Ефимовичу Распутину-Новых». Царица употребила фамилию, о которой недавно просил царя Святой старец, и на мгновенье задумалась. Затем твёрдо, с нажимом набросала несколько слов: «Глубоко возмущены. Скорбим с Вами. Молимся всем сердцем. Надеемся на милосердие Божие. Александра».

Царица протянула листок мужу, чтобы он прочитал и поправил текст, если в её русском языке есть ошибки. Ники пробежал строчки глазами, одобряюще улыбнулся и передал бланк чиновнику.

Старик стоя, забавно шевеля губами, сосчитал количество слов к оплате, затем склонился к столу, проставил дату, время и номер телеграммы, мгновенно выписал квитанцию, протянул её Государю и сказал, как говорили финские извозчики «вейки», прибывавшие зимами на заработки в Петербург:

– Фаше Феличество, пошшалуйте ритцать копеек!

Государь взял квитанцию, похлопал себя по карману, показывая жене, что у него нет денег, и перевёл акцент финна на чистый русский язык, чтобы его могла понять Государыня:

– Аликс, с тебя тридцать копеек!

– Very good! [112] Очень хорошо (англ.). – ответила царица и быстро нашла в своём ридикюле требуемую сумму…

Процедура подачи телеграммы и тот факт, что они снова, как и вчера, как и позавчера, смогли морально поддержать Григория Ефимовича, облегчил души Николая и Александры, болевшие о дорогом Друге. Настроение обоих заметно улучшилось. Они решили даже немного погулять по дороге около деревни и дошли до укромного местечка в маленькой бухточке с песчаным дном, где любил купаться Алексей.

Через час они уже сидели в кругу Семьи на променаддеке, куда был подан вечерний чай. После чая дети съехали на берег, чтобы поиграть в теннис на корте, специально оборудованном для них на одном из соседних островов. Аликс и Аня отправились с ними, захватив своё вечное рукоделие. Пригласили и нескольких молодых мичманов, свободных от вахты и успевших зарекомендовать себя сильными спортсменами. Государь решил почитать.

Суета последних дней не давала ему раскрыть книгу, и он приготовил для «Штандарта» с полдюжины новых томиков из тех двадцати, которые ежемесячно подбирал ему заведующий Собственною Его Величества библиотекой действительный статский советник Щеглов. Из стопки книг в своём кабинете он взял одну наугад. Это оказались рассказы Конан Дойля на английском языке.

В любимом кресле на юте, под тентом, читать было всего удобнее. Он открыл книгу и углубился в мир блестящих расследований Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Но ему отчего-то не читалось. Царь отложил томик и задумался о России, о внешних делах.

«Англичане, конечно, очень дальновидны и заключат с нами военно-морскую конвенцию… Джорджи Баттенбергский во время визита эскадры адмирала Битти в Кронштадт определённо намекал на это… – потянулась цепь размышлений Государя. – Но когда это будет? Сколько времени они будут, по своему обыкновению, тянуть?.. Только бы тучи войны, снова собирающиеся над Центральной Европой, миновали стороной мой народ, как это у нас получилось в годину Балканских войн…» Мысленно Николай стал перебирать и оценивать все сферы государственной жизни. Сердце опять сжалось, как бы предчувствуя надвигающуюся опасность.

«Срочно надо вызвать Сазонова и приказать ему вести такую линию, чтобы Россия ни в коем случае не была бы втянута в войну…» – решил Государь.

Мысли царя перекинулись и на внутренние дела России. Он подумал о том, что надо вернуться к рассмотрению проекта государственного секретаря Крижановского, который вместе со старым сенатором Ознобишиным подготовил предложение о разделении всей империи на одиннадцать самоуправляющихся областей. Эта идея волновала Николая, ибо, приняв такое решение, в каждой области можно будет создать свои Земские собрания. Они были бы особенно полезны тем, что, не нарушая Основных законов империи, могли бы принимать свои местные, исходя из нужд и интересов населения. Тогда Государственная дума не была бы нужна, а общегосударственное законодательство можно было бы сосредоточить в Государственном совете. И петербургские бюрократы, и болтуны думцы, которые всё время ставят палки в колёса правительства, остались бы ни с чем…

Лёгкая волна плескалась о борт «Штандарта», ветерок нёс прохладу и запахи моря, мешавшиеся с ароматами леса и трав. Шхеры дышали. Покой и мир царили над водами. Только хищные силуэты миноносцев, стоящих на бочках каждый на своём привычном месте, вернули Николая к мыслям о скором приходе в Кронштадт броненосца «Франс», на борту которого прибудет с визитом в Россию президент Франции Пуанкаре.

«Какие новые просьбы французского Генерального штаба к моим военным привезёт этот господин?..» – с лёгким раздражением подумал Государь. Он знал, что французы постоянно требовали изменить план стратегического развёртывания, принятый российским Генштабом на случай европейской войны и нацеливавший ответный удар России на слабейшего из двух членов противостоящего союза Центральных держав – Австрию. Французские же стратеги были одержимы навязчивой идеей: Россия с первых дней войны должна бросить все силы на Берлин, чтобы отвлечь германские армии от Парижа.

«О визите Пуанкаре Сазонов с Извольским договаривались, конечно, давно, но не будет ли именно теперь приезд президента Франции, то есть страны, где очень много говорят и пишут о близкой войне с германцами, вызовом Вильгельму? Чего доброго, братец Вилли после приезда Пуанкаре опять полезет со своими непрошеными советами, как мне вести себя с моими союзниками… Уж очень он горазд на дурацкие поучения!..» – вздохнул Николай, не без основания вспоминая своего германского родственника…

Склянки отбили семь. Пора было идти переодеваться к обеду.

Николай поднялся с кресла и огляделся вокруг. Шхеры всегда пленяли его своей дикой красотой и покоем. Сегодня они были ещё и веселы – сотни солнечных зайчиков плясали на волнах вокруг «Штандарта».

«Господи, какой прекрасный мир Ты создал!.. Благослови Меня на труды во благо Моей России! Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь!» – перекрестился Государь.

На пороге Европы стояла Большая Война. О ней много говорили в обществе, писали в газетах весной и в начале лета 1914-го. Кто-то к ней стремился, кто-то не верил в неё, кто-то боялся, а большинство тех, кого она лишит жизни, здоровья, близких или достояния – нынешних и будущих солдат и младших офицеров, – ещё не подозревали о её приближении. Откуда же она взялась, что рождало и рождает большие и малые войны?