Петер Пранге - Княгиня

Кларисса кивнула.

— Как утверждает пророк Михей, «Враги человеку — домашние его». Они и сейчас ненавидят друг друга, даже еще сильнее, чем прежде. Вспомните хотя бы то, что синьор Борромини замышлял снести палаццо кавальере Бернини. Сейчас он от этого отказался. Однако на сей раз ему мешает часовня Трех волхвов в Пропаганда Фиде — первая храмовая постройка Бернини! И одно из самых прекрасных его творений!

Спада разволновался так, что не смог усидеть на месте. Поднявшись, он принялся расхаживать взад и вперед по садику. Срывающимся от волнения голосом он поведал княгине о предпринятой им попытке замирения обоих, включив и Бернини, и Борромини в качестве экспертов в состав комитета, которому предстояло заниматься повреждениями здания иезуитской церкви. И оба превратили заседания этого комитета в трибуну для сведения личных счетов.

— По примеру Каина и Авеля. Двоих братьев, не выносивших друг друга.

Слушая Спаду, Кларисса наблюдала причудливо-обманчивую колоннаду со статуей воина, казавшейся со стороны входа огромной, а на самом деле не выше мальчишки. Ничто не было таким, как казалось, и ничто не казалось таким, каким было на самом деле… Может, и Кларисса поддавалась иллюзии? Была ли Англия ее истинной родиной? А может, ее дом — Рим, и уже давно? Вспомнилась фраза, брошенная Спадой в начале беседы: «Как же этим несчастным женщинам, заботу о которых Он мне доверил, иначе обрести достойное место в жизни?» Может, она относилась и к ней? Что за место отведено ей Богом? Какова ее жизненная задача? Внезапно отъезд в Англию показался Клариссе бегством — будто она стремилась таким образом избежать ответственности, взятой на себя много-много лет назад в здравом уме и по доброй воле.

— Простите меня, монсеньор, возможно, вам приходилось слышать, что на мое имя в посольство приходили какие-нибудь письма? От моих родственников или еще кого-нибудь?

— Что вы сказали? — Спада явно не услышал ее, так захватил его собственный монолог. — Письма, говорите? Нет-нет, о них мне ничего не известно, точно, в противном случае посланник непременно меня известил бы. Но хорошо, что вы остановили меня, — добавил он, виновато улыбнувшись, — а то я так увлекся, что, признаться, запамятовал, куда мы собрались. Пойдемте, пока еще не наступил полдень и ваш банкир не сел обедать.

Кларисса покачала головой:

— Нет, монсеньер, все-таки, мне кажется, это может и подождать. — Взяв Спаду за рукав, княгиня усадила его. — Давайте лучше еще немного побеседуем с вами. У меня появилась одна идея, и хотелось бы услышать ваше мнение. Может получиться так, что мне понадобится ваша помощь.

— Боюсь, — ответил Спада, подсаживаясь к ней, — что теперь настала моя очередь недоумевать.

— А разве, совершая те или иные поступки, нам необходимо руководствоваться пониманием? — спросила она его. — Не лучше ли порой просто следовать указующему персту Божьему, предпочтя его собственному рассудку? Если мне не изменяет память, много лет назад я эту мысль впервые услышала именно от вас.

— Верую, поскольку это непостижимо, — кивнул Спада.

Палаццо Бернини уподобился растревоженному улью. Десятки каменотесов, ваятелей и живописцев, среди них и старшие сыновья владельца палаццо, были заняты по горло с утра до вечера. Рабочие и мастера бесчисленных строек Рима постоянно вертелись в резиденции кавальере Бернини — не проходило и пяти минут, чтобы кто-нибудь не постучал в массивную дверь палаццо. Ибо с тех пор как Лоренцо Бернини снова заручился благоволением Ватикана, на него обрушился целый водопад заказов, с которыми кавальере едва справлялся. Теперь их было куда больше, чем даже в пик его популярности, пришедшийся на понтификат Урбана, так что студия Бернини превратилась в самую настоящую фабрику, мало чем уступавшую стройке собора Святого Петра.

Сам Лоренцо сидел чуть поодаль от царившего здесь гвалта за массивным мраморным рабочим столом, потея над разработкой самого крупного и важного проекта, когда-либо порученного ему: площади перед собором Святого Петра. Время поджимало. Ежевечерне он обязан был появиться в Ватикане и отчитаться перед его святейшеством о сделанном. Завоевать расположение папы Александра оказалась просто детской игрой, для этого хватило минутного порыва, теперь же предстояло день за днем выковывать и оттачивать проект.

Первым зодчим, отважившимся исполнить данный проект, был не кто-нибудь, а великий Микеланджело. Лоренцо не раз видел его проект и всегда приходил в изумление и все же не сомневался, что должен, невзирая ни на какие авторитеты, довериться собственному чутью. Здесь открывалась возможность превзойти величайшего архитектора.

В отличие от Микеланджело Лоренцо избрал для будущей площади форму овала. Таким образом можно было приблизить к дворцу апостола аркады, которыми кавальере намеревался отгородить площадь — святое место — от остального, светского мира. Александр нажимал на возможность обзора площади из дворца. Первый вариант проекта был им отклонен, поскольку паломники, собирающиеся на площади для получения благословения понтифика, оказывались слишком далеко от окна, в котором появлялся папа.

Лоренцо раздумывал. В чем состоит основное назначение площади? Александр дал краткое и исчерпывающееся объяснение, уложившееся всего в одну фразу: отсюда представитель Бога будет утверждать и провозглашать веру, истинную и неоспоримую. Именно поэтому главным критерием становилась ее величина — величина отдельных элементов, размеры пропорций. Суть проекта Лоренцо сводилась к тому, что фасад собора доминировал над всем остальным, и к незамысловатым формам, воздействовавшим именно своими колоссальными размерами. Он продолжал помнить об исполинской человеческой фигуре, у которой базилика — голова, ступени — шея и плечи, а продолжение портиков — всеохватывающие руки. Да, но каким должно быть исполнение аркад? Их расположение? Как их сгруппировать? Какую идею положить в основу? Все эти вопросы пока что заставляли Лоренцо блуждать в потемках.

Вдруг он услышал вежливое покашливание. Подняв голову, Бернини увидел Доменико, своего первенца, молодого симпатичного парня, наделенного несомненным талантом ваятеля.

— Что такое?

— К вам пришли, отец. Вас ожидают в вашей мастерской.

— У меня нет времени на приемы, — буркнул в ответ Лоренцо, снова склонившись над эскизами и чертежами. — Кто?

Когда Доменико назвал гостью по имени, кавальере невольно вздрогнул.

— И ты сказал, что я здесь?

— Конечно! А что, не надо было?

— Глупец!

Лоренцо, раздраженно швырнув карандаш на стол, поднялся. Ничего не оставалось, как покориться судьбе.