Сакен Сейфуллин - Тернистый путь

Я немедленно приехал в Акмолинск. Характерной чертой этого периода было множество разных собраний и митингов. Словопрения вспыхивали ежедневно, чуть ли не через день переизбирались какие-нибудь новые комитеты и бюро.

Появились доморощенные ораторы, вожди-краснобаи, вылезающие на трибуну по любому поводу. Прежде ничем не отличавшиеся незаметные люди яростно бросались в ораторские сражения, старались сказать свое слово кстати и некстати.

Бывшие приказчики, бакалейщики, спекулянты, учителя, технические работники, писаря, переводчики, мелкие чиновники, ветеринарные фельдшеры, врачи и прочие — все включились в борьбу, все спешили выступить в роли вождей от имени народа.

Горожане Акмолинска разделились на группы. Русское казачество, мещане, мусульмане (татары и казахи), учителя, солдаты гарнизона и трудовой люд — каждая группа устраивала свои собрания обособленно. Вместо прежних приставов для управления жителями города и степи был избран коалиционный комитет. Смещен уездный начальник, и на его место назначен комиссар, смещены крестьянские начальники.

Я приехал в город как раз ко дню выборов городского уездного коалиционного комитета.

Казахские городские «лидеры» для проведения выборов собрались в медресе. [16] Медресе — мусульманская религиозная школа.

Я присутствовал на этом собрании. В большом переполненном зале медресе выступавшие, в основном, образованные молодые казахи, говорили об одном: что делать? Царизм пал, народ получил политическую свободу, и забитая в прошлом народная масса не знает теперь, как жить дальше, что делать.

Кто теперь будет управлять, руководить народом в степи? Как поступить с бывшими волостными управителями? Войдут ли аульные представители в уездно-городской коалиционный комитет? А если войдут, то сколько человек и на каких правах?

Выступавшие говорили много, сбивчиво, неопределенно, все плавали вокруг до около. Политического опыта не было, каждый толковал по-своему, поэтому спорили до бесконечности… Так и разошлись ни с чем, решив еще раз собраться на следующий день.

Назавтра собрались в медресе татары и казахи вместе. Наиболее горячо и задорно выступали два татарина — Сеит Латыпов и Шарип Ялымов. Небогатые купцы с хорошо подвешенными языками, они оказались в роли вожаков среди нас и выступили со своими предложениями и требованиями от имени всех мусульман. Крупные богачи совещались отдельно.

И на этот раз собрание обсуждало тот же вопрос: о выборах в уездно-городской коалиционный комитет. Туда должны были войти представители от разных национальностей, от разных классовых группировок, от разных сословий. Было дано указание свыше: выдвигать в комитет по равному количеству депутатов, независимо от численности избирателей, то есть поровну от мусульман, от русского казачества, от мещан, от жителей слободки, от солдат, от сословия учителей. Большинство, за исключением русского казачества, с такой установкой не соглашалось. Именно этот вопрос и обсуждали на собрании в медресе.

— Я призываю всех казахов и татар, всех мусульман выступить против такого положения, — говорил Сеит Латыпов. — Нас подавляющее большинство, поэтому мы не можем участвовать в комитете наравне с представителями мелких групп русского населения. Пусть состоятся всеобщие выборы без ограничения. Тот, кто получит большинство голосов при тайном голосовании, будет членом комитета.

Участники собрания одобрительно зашумели.

— Завтра, — продолжал Латыпов, — прибывший для проведения выборов комиссар из Омска должен созвать избирателей в бывшей городской управе. Мы попросим слово и от имени мусульман заявим, что не согласны с созданием комитета на такой основе. Я предлагаю выделить сейчас двух уполномоченных, которые пойдут в учительскую семинарию и расскажут о наших требованиях представителям городских учителей Горбачеву и Колтунову.

Собрание единодушно одобрило предложение Латыпова, поручило ему и мне выступать завтра в управе от имени мусульман, а сегодня немедленно пойти в семинарию и переговорить с представителями учителей, которые выступали в поддержку прежнего принципа выборов комитета.

Горбачева и Колтунова мы застали в семинарии. Я их видел впервые. Оба учителя семинарии оказались людьми сведущими в революционном движении. Мы им изложили мнение мусульманского собрания насчет создания коалиционного комитета. Учителя наше решение одобрили и вдобавок сообщили следующее:

— Малочисленное сословие учителей не будет ущемлять интересы более крупных общественных групп. Принцип создания коалиционного комитета выдвинут людьми недостойного поведения, «бывшими». Учителя намерены дать решительный отпор такому принципу. Выборы должны быть всеобщими и равными для всех.

Поговорив о других важных делах, мы распрощались.

На другой день комиссар из Омска созвал совещание представителей в бывшей городской управе.

Пришли и мы. Большой зал заполнен до отказа. Люди стояли плечом к плечу. За столом, покрытым зеленым сукном, сидел комиссар из Омска, тучный офицер, рядом с ним сидели еще пятеро неизвестных мне. Первые ораторы сразу же начали возражать против организации коалиционного комитета.

От имени мусульман выступил Латыпов, человек бойкий и видавший виды. Он умел говорить.

Согласно мнению большинства, вопрос о создании коалиционного комитета отпал. Была избрана временная комиссия и принято решение в ближайшее время всеобщим тайным голосованием избрать уездно-городской комитет.

Вначале русские, казахи и татары составили общий список кандидатов. Потом появился какой-то отдельный список, предложенный группой от русского населения. Вслед за ним увеличилось количество группировок, и было составлено пять или шесть разных списков.

Выборы состоялись. В состав комитета вошли всего два казаха. Малочисленность наших представителей объясняется тем, что еще не все казахи понимали значение выборов.

Избранный комитет решил направить людей по аулам, чтобы на местах вести разъяснения и соответствующую пропаганду.

Очередное собрание в медресе открыл уже упомянутый мною Ялымов. На многолюдное собрание пришел аксакал Балапан, человек бывалый, один из активистов городской бедноты. Ялымов вел себя заносчиво, говорил с большим самомнением, хотя особых оснований распоряжаться людьми у него не было. Ялымов работал в конторе по перевозкам, имел маленькую бакалейную лавку. Как многие люди из сословия небогатых торгашей, он был смекалистым пройдохой. Быстро, расчетливо он вылез вдруг в организаторы, начал горделиво выступать от имени чуть ли не всего мусульманства. Был он неуравновешенным, сумасбродным, сумел втереться в доверие татар и казахов и вошел в комитет.