Эдуардо Галеано - Вскрытые вены Латинской Америки
- Название:Вскрытые вены Латинской Америки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Прогресс
- Год:1986
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эдуардо Галеано - Вскрытые вены Латинской Америки краткое содержание
Из-под пера уругвайца Эдуардо Галеано (род. 3 сентября 1940 г.) вышло немало публикаций, ставших широко известными, — журналистских репортажей, серьезных исследовательских работ, прозаических произведений. Ещё ребёнком, в возрасте 13 лет Галеано начал писать политические комментарии в газете и вскоре стал одним из наиболее популярных в Уругвае журналистов, главным редактором прогрессивного еженедельника «Марча».
После прихода к власти в 1973 г. реакционного режима Бордаберри и Мендеса, распустившего парламент и запретившего какую бы то ни было политическую деятельность, Э. Галеано пришлось отправиться в изгнание. Он поселился в Аргентине, где создал и руководил журналом «Крисис», вокруг которого сумел сплотить видных латиноамериканских журналистов и писателей левых взглядов. Но в 1976 г., когда в Буэнос-Айресе власть также захватили военные, писателю снова пришлось эмигрировать — на этот раз в Европу, где он жил в Испании. Лишь в начале 1985 г. он смог вернуться в родной Монтевидео. Сегодня к мнению Эдуардо Галеано прислушиваются во всей Латинской Америке, по справедливости считая его голосом совести и свободы. Он продолжает писать, взывая к социальной справедливости и отстаивая позицию необходимости экономической независимости региона, без которой огромное большинство его жителей обречено оставаться в крайней нужде, глядя на отданные за бесценок богатства стран, приватизированные предприятия, свои приватизированные жизни и будущее.
«Вскрытые вены Латинской Америки» Эдуардо Галеано «Инвестиции, превращающие латиноамериканские предприятия в простые винтики мирового механизма гигантских корпораций, абсолютно никак не влияют на международное разделение труда. Латинская Америка продолжает экспортировать безработицу и нищету, отдавая свое сырье, в котором нуждается мировой рынок и от сбыта которого зависит экономика региона, а также производство некоторых промышленных продуктов филиалами транснациональных корпораций, использующих дешевую рабочую силу. Неравноценный обмен функционирует как всегда — нищенская заработная плата в Латинской Америке помогает поддерживать высокие доходы в США и Европе».
14 февраля 2010
Вскрытые вены Латинской Америки - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А что сталось с победителями? В 1880 г. экспорт селитры и йода составлял в доходе чилийского государства 5%; 10 лет спустя больше половины налогов государственная казна получала от вывоза селитры с завоеванных Чили территорий. За то же время английские капиталовложения в этой стране возросли в три с лишним раза: селитряная зона превратилась в огромный британский индустриальный комплекс[17]. Англичане присвоили селитру почти задаром. Дело в том, что правительство Перу еще в 1875 г. экспроприировало селитряные залежи, выплатив компенсацию бонами. Война ударила по стоимости этих бумаг, сократив ее до одной десятой первоначальной. И тогда известные авантюристы Джон Томас Порт и его компаньон Роберт Харви воспользовались конъюнктурой. Пока чилийцы, перуанцы и боливийцы решетили друг друга нулями на полях сражений, англичане скупали боны, причем используя для этого кредиты, которые им весьма охотно предоставляли «Банко де Вальпараисо» и другие чилийские банки. Солдаты воевали за интересы именно этих банков и вообще британских дельцов, хотя, конечно, об этом и понятия не имели. Позже чилийское правительство по достоинству оценило «самопожертвование» Порта, Харви и их трудолюбивых соратников на ниве бизнеса — Инглиша, Джеймса, Буша, Робертсона: в 1881 г. было принято решение, согласно которому залежи селитры должны быть возвращены законным хозяевам. К этому моменту половина всех бонов находилась в руках ловких британских спекулянтов. Англия практически не потратила и пенса на то, чтобы приобрести несметное богатство, — это был просто грабеж.
К началу девяностых годов прошлого века Чили отправляла в Англию три четверти всей экспортируемой продукции и получала из Англии без малого половину /200/ своего импорта: коммерческая зависимость Чили от Британии была даже большей, нежели зависимость Индии. В результате тихоокеанской войны Чили стала монопольной обладательницей естественных нитратов всего мира, однако подлинным королем селитры стал Джон Томас Норт. Одно из принадлежавших ему предприятий, «Ливерпуль нитрат компани», выплачивало своим пайщикам до 40% дивидендов на каждую акцию. А между тем этот прохвост сошел с борта судна в Вальпараисо в 1866 г., имея в кармане своего поношенного костюма всего 10 фунтов стерлингов. А 30 лет спустя принцы и герцоги, наиболее известные политики и крупнейшие промышленники почитали за честь быть приглашенными к его столу в лондонском доме. Норт к тому времени присвоил себе звание полковника и, как положено истинному джентльмену, стал членом консервативной партии, записался в масонскую ложу в Кенте. Лорд Дорчестер, лорд Рандольф Черчилль и маркиз Стокпул принимали участие в его экстравагантных праздниках, во время которых Норт танцевал, нарядившись в костюм короля Генриха VIII[18]. А между тем в его далеком селитряном королевстве чилийские рабочие вообще не знали, что такое выходной день, работали по 16 часов в сутки, вместо жалованья получая билеты, которые оценивались в два раза дешевле обозначенной в них стоимости в столовых и трактирах, принадлежащих компании.
По словам Рамиреса Некочеа, между 1886 и 1890 гг., когда президентом был Хосе Мануэль Бальмаседа, страна приступила к претворению в жизнь «самых смелых планов прогресса, какие она ставила перед собой за всю свою историю». Бальмаседа способствовал развитию ряда отраслей промышленности, развернул широкое общественное строительство, провел реформу просвещения, предпринял ряд мер, ограничивавших монопольные права английской железнодорожной компании в Тарапака?, договорился с Германией о получении кредита, ставшего первым и последним (кстати, это был также и единственный внешний кредит, который Чили получила на протяжении всего прошлого века не от Англии). В 1888 г. президент заявил, что намерен национализировать селитряные залежи, передав их чилийскими компаниям, и отказался продать /201/ англичанам богатые селитрой земли, принадлежавшие государству. Три года спустя в стране вспыхнула гражданская война. Норт и его коллеги щедро финансировали оппозицию[19], британские военные корабли блокировали чилийское побережье, а в Лондоне пресса метала громы и молнии против Бальмаседы, клеймя его как «самого заурядного диктатора» и «мясника». Потерпев поражение в этой борьбе, Бальмаседа покончил жизнь самоубийством. Английский посол сообщал в Форин оффис: «Британская община в Чили не скрывает своего удовлетворения падением Бальмаседы, ибо его победа, как полагают живущие здесь англичане, нанесла бы серьезный ущерб британским экономическим интересам». После свержения этого президента были резко сокращены государственные вложения в строительство дорог, железнодорожных путей, освоение новых земель, расходы на образование и общественные работы, в то время как британские компании укрепляли свой контроль над экономикой страны.
В канун первой мировой войны две трети всего национального дохода Чили приносил экспорт нитратов. И тем не менее казалось, что залежи селитры в чилийской пампе неистощимы — с каждым днем открывали все новые, а селитры было не меньше, чем когда приступили к ее разработке. Правда, такое процветание вовсе не шло на пользу настоящему развитию страны и диверсификации ее экономики — напротив, структурные диспропорции в ней еще больше усугубились. Чили превратилась в своего рода придаток британской экономики: она была самым крупным поставщиком удобрений на европейский рынок, однако не имела права на самостоятельную жизнь. И вот тогда немецкий химик, колдуя в лаборатории над пробирками, /202/ нанес победоносным чилийским генералам жестокий удар, сведя на нет все их завоевания, которые они достигли за несколько десятилетий до этого, сражаясь на полях тихоокеанской войны. Создание промышленного метода Габера—Боша, позволившего получать нитраты из азота и водорода, сделало разработку селитры нерентабельной и привело к сокрушительному банкротству чилийской экономики. Кризис селитры стал и кризисом Чили. Он подобен зияющей ране на теле страны, ибо Чили жила селитрой и ради селитры, хотя она и находилась в руках иностранцев, которые, кстати, при этом ничего не потеряли.
Попав в пересохшую пустыню Тамаругаль, где земля так сверкает, что смотреть больно, я видел своими глазами последствия краха провинции Тарапака?. Вo время селитряного бума здесь действовало 120 предприятий, занимавшихся добычей селитры, теперь осталось только одно. В пампе нет сырости и жучков-вредителей, а потому остановившиеся машины стали идеальным металлоломом, а великолепные доски из орегонской сосны, из которых строили лучшие дома в этом районе, а также каламиновые плиты, даже прекрасно сохранившиеся болты и гвозди — замечательным вторсырьем. Здесь появилась новая разновидность рабочих, специализирующихся на том, что они доска за доской, гвоздь за гвоздем разбирают бывшие строения: это единственные работники, которые находят применение своим рукам в этих заброшенных и обреченных на гибель просторах. Я сам видел горы отбросов и чудовищные ямы, оставшиеся от разработок; покинутые жителями поселки, напоминающие призрачные видения, замершие навсегда железнодорожные пути, онемевшие провода телеграфа, остовы производственных зданий, которых, кажется, разбомбило само время, кресты на кладбищах, которые холодными ночами овевает ледяной ветер, хребты пустой породы, накопившиеся рядом с огромными норами бывших разработок. «Прежде деньги здесь текли рекой, все мы думали, что так будет продолжаться вечно», — сказал один из местных жителей, которому еще удается как-то перебиваться с хлеба на воду. Теперь, когда многие местные сравнивают нынешний день и день минувший, прошлое представляется им чуть ли не раем; особенно любят вспоминать о воскресеньях, хотя до 1889 г., когда в результате упорной стачечной борьбы рабочим удалось добиться права на один выходной в неделю, и по воскресным дням все работали. Эти дни вспоминаются как нечто /203/ сказочное и феерическое: «Воскресенье в селитряной пампе, — рассказывал мне один очень старый рабочий, — было для нас как национальный праздник, как еженедельное празднование 18 сентября». Крупнейший порт Икике, через который вывозили селитру (он тогда официально именовался «портом первой категории»), не раз был местом массовых расправ над непокорными рабочими. Зато в его муниципальный театр в первую очередь, минуя Сантьяго, приезжали на гастроли лучшие оперные певцы из Европы, лишь после этого они выступали в столице.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: