Андрей Зарин - Живой мертвец

— Ни гроша нет! — уныло вздохнул Башилов.

— Глупости! Он же даст и на почин!

— Э, други! — крикнул сзади молодой голос, их догнал штабс-капитан Вишняков. — Говорят, государь приедет?

Офицеры кивнули ему в ответ и вошли в казармы, где каждый направился в свою роту.

В низкой огромной комнате толпились солдаты Башилова. Он поздоровался с ними и приказал выводить их на двор. Там уже выстраивались ряды. Шеф полка метался, хрипло крича, офицеры суетились, и только Башилов спокойно выравнивал свои ряды.

— Музыка, вперед! — закричал командир второго батальона. — Шагом марш!

Солдаты, брякнув ружьями, потянулись со двора на огромный плац. Впереди ехал шеф полка, тучный полковник, рядом с ним командир второго батальона и позади них два адъютанта и горнист. Офицеры и солдаты без шинелей; дождь монотонно поливал их и портил мундиры и настроение.

На площади уже выстраивались ряды измайловцев. Семеновцы установились тоже, и наступило томительное ожидание. На краю площади стал собираться народ, неизвестно откуда появились собаки.

— Едут! — вдруг пронеслось по рядам.

— Стройсь! Оправсь! — раздалось тут и там.

Произошло движение, и потом все застыло и замерло. "Хлюп, хлюп, хлюп" — раздалось шлепанье конских копыт по грязи, и в сопровождении четырех лиц показался император на своем неизменном Помпоне, огромной английской лошади. Он был в темно-зеленом мундире, с одной звездой на груди, в белых лосинах и крагах, с хлыстом под мышкою.

— Здорово, молодцы! — весело произнес он и при дружном крике солдат медленно поехал по их рядам.

И солдаты, и офицеры читали в душе молитвы, боясь какого-либо неосторожного упущения, ничтожного по существу, но в глазах взыскательного Павла могущего обратиться в преступление. На этот раз государь был в благодушном настроении.

— Вот, сударь мой, — говорил он ехавшему за ним полковнику Грузинову, — настоящие солдаты, гатчинская выправка! — и улыбался.

Проехав все ряды, он остановился у края площади и был окружен толпою зевак и собаками. Он опустил руку в задний карман мундира, вынул булку и стал крошить ее собакам.

— Ну, ты, ты! Жадная, — кричал он изредка и отгонял хлыстом слишком дерзкую собаку.

А роты тем временем выстраивались, готовясь к маршу. Наконец император скормил всю булку и махнул собакам. Те тотчас отбежали прочь.

— Ну, теперь прошу отодвинуться, — сказал государь толпе зевак и шепнул Грузинову: — Начинать!

Тот поскакал к семеновцам.

— Стройтесь! — пронеслось по рядам.

Барабаны ударили, и под их сухую трескучую дробь двинулись ряды солдат: мерно, стройно, словно по линейке. Раз! — я как одна вытягивались ноги по всей линии. Барабан замирал. Два! — и с ударом барабанов раздавалось дружное шлепанье сотен подошв по жидкой грязи. А дождь сеял и сеял.

Император не замечал его, весь отдавшись созерцанию красивой картины ротного строя, и на своем массивном Помпоне казался конной статуей. Раз, два! Раз, два! — мерно, ряд за рядом проходили мимо него ряды солдат, и он тихо кивал им головой, а потом вдруг встрепенулся, звонко крикнул: "Благодарю!" — и поскакал с плаца.

Лица всех — и солдат, и офицеров — вдруг оживились. Словно над ними прошла грозовая туча без грома и молнии.

— Вольно! — закричали по рядам. — По домам!

Солдаты положили на плечо ружья, офицеры вытерли сырые клинки и вложили в ножны. "Ах, вы, сени мои, сени!" — раздалась звонкая песня, и солдаты весело пошли в свои казармы. Офицеры собрались группой и шли, оживленно переговариваясь между собой.

— Башилов, приходи ко мне сегодня, — сказал Греков, высокий смуглый офицер с тонкой талией, — у меня сегодня и прелестницы… Нинетта, Виола…

— Я, брат, продулся вчера, — угрюмо ответил Башилов.

— Отыграешься!

Башилов только вздохнул. Он и хотел бы поиграть, да не на что было, а потому он уныло сказал:

— Нет, уж какая игра без алтына!

— Приходи, я дам тебе пять золотых!

Башилов улыбнулся. Мысль отыграться на эти деньги мелькнула у него в голове, но он тотчас отогнал ее прочь.

— Нет спасибо, — ответил он решительно, — если достану денег, приду, а то — нет!

Мрачный и недовольный возвращался Башилов в свою квартиру. Черт возьми этот Петербург! Царское отличие принесло ему только неудовольствия. Оставил бы он его капитаном в Москве, и жил бы он припеваючи. Товарищи — не форсуны, богачи не меньше питерских, да душа нараспашку. Вот хотя бы Греков: парень славный, деньги дает, а возьми — и он тотчас все обращение переменит, в Москве же — Ермолин, Брыков, Прыгунов… Опять и дисциплина. Здесь так и смотри в оба: чуть что — и на гауптвахту, а попадись царю — и того хуже. Положим, будь деньги… И при этой мысли Башилов стал еще мрачнее.

Он вошел на огромный двор своего дома и с удивлением и шостановился. На дворе стояла дорожная коляска без лошадей с поднятым дышлом.

"Что сие значит?" — подумал капитан и быстро вошел к себе.

В сенях встретил денщик и доложил ему:

— Ваше благородие, до вас его благородие приехали.

— Какое его благородие? Что болтаешь?

— Никак нет-с! Из Москвы!

Башилов, уже не слушая его, вошел в горницу и в недоумении остановился. Какой-то мужчина встал с дивана при его приближении; какой-то старик, открыв дорожный погребок, выкладывал и него всякую снедь.

— С кем имею удовольствие?… — начал Башилов.

— Не узнаешь? — произнес приезжий, и по голосу Башилов тотчас узнал своего гостя.

— Брыков! — воскликнул он, и они начали обниматься. — Садись! — через мгновение произнес Башилов, торопливо сбрасывая парик, краги и прочую амуницию. — Вот обрадовал!.. Ну, длвай угостимся! Ивашка, тащи!

— А чего тащить-то? — отозвался денщик.

— Не хлопочи, батюшка, — кланяясь сказал Сидор, — у нас с дороги на всех хватит. Кушайте на здоровьице!

Башилов покачал головой.

— Продулся я вдребезги! — сказал он. — Но как ты изменился! Я не узнал тебя!

— Немудрено, — ответил Брыков и коротко рассказал свою историю.

Башилов бросил есть и вскочил со стула.

— Ах он негодяй! Ах подлая душа! — восклицал он во время рассказа. — И ты не отвел души, не побил его? Да я бы… да он бы… — И Башилов замахал кулаками.

— Этим не вернуть своего, — сказал Брыков. — Сюда я хлопотать приехал. Позволишь у тебя жить?

— Да сделай милость! За удовольствие! Здесь, брат, такая казенщина! Брр! Я вот тебя сегодня познакомлю. В гости пойдем.

— Куда?

— К товарищу! Деньги у тебя есть?

— Деньги? Рублей семьсот есть.

— Семьсот! — радостно воскликнул Башилов. — Дай двести, голубчик!

— С удовольствием!

Башилов сразу просветлел и оживленно, самоуверенно заговорил:

— Ты отдохни немного, а потом пойдем гулять. Я тебе Петербург покажу. В аглицкий трактир зайдем, потом пойдем к Грекову. Славные ребята есть у нас, только все же не Москва! Куда им! А дело твое поведем. Не унывай! Подстроим так, что государь сам о тебе спросит! Ивашка, трубку!