Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

Она лежала так долго, почти не внимая раздающимся вокруг звукам. Она открыла глаза, лишь заслышав голос мужа. Эпиком стоял подле жены, переводя взгляд с нее на младенца. Рот у него был раскрыт, отчего Эпиком выглядел так смешно, что Филомела не выдержала и засмеялась. Боль ответила на этот смех, напомнив о себе, но напомнила так, тихонько, ради порядка. Уже было не больно, уже было не страшно. Было так хорошо, как никогда в жизни.

— Мальчик! — прошептала Филомела, указывая глазами на прильнувшее к ней существо.

— Я знаю! — так же, шепотом ответил муж. — Я так мечтал о нем. Я так люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, — откликнулась Филомела. — Как мы его назовем?

— Карнеад. Как моего отца. Если, конечно, ты не против.

— Нет, — ответила Филомела. — Карнеад — хорошее имя. Путь будет Карнеад.

Она чувствовала себя такой счастливой и умиротворенной, что готова была соглашаться со всем, что ей в эту минуту не предложили б. Она улыбалась, и Эпиком, глядя на нее, улыбался тоже.

— Ты родишь мне еще детей и, если среди них будет мальчик, мы назовем его, как твоего отца. И пусть он растит сильфий. — Филомела с улыбкой кивнула. Еще несколько мгновений назад она зарекалась рожать вновь, а сейчас ей хотелось иметь много детей. Ей хотелось вновь пройти через эту боль, чтобы испытать столь великое наслаждение: душевное и плотское. Ведь кто может быть счастлив женщины, дарящей миру новой жизни. Кто познал наслаждение выше того, чем пронесено через страшную боль. Филомела с той же улыбкой внимала новым словам, что выталкивали влажные от волнения губы мужа. — Он будет расти, а когда вырастет, станет торговцем или воином. Миру все больше нужны воины.

— Пусть лучше будет купцом, — прошептала в ответ Филомела. — Купцом…

Малыш Карнеад притих, словно прислушиваясь. Родители гадали о предначертанной ему судьбе, а малыш уже знал ее. Дети с рождения знают все линии своей судьбы, но, взрослея, нередко забывают их. Малыш тихонько улыбнулся, сморщив маленький ротик в гримасе, сочтенной за плач. Родители ошибались, ему суждено было стать мудрецом, одним из славнейших мудрецов, каких только знал мир…

Аландр восседал на троне в парадной зале императорского дворца. Поднебесная была покорена. Девять царств потратили пять веков, чтоб, поглощая мелких и слабых соседей, достичь заветного числа девяти. Царству Цинь понадобилось девяносто лет копить силы и еще девять воевать, чтоб превратить девять царств в единую империю. Человек, прозвавший себя Аландром и прозываемый прочими Могучим Воином, сокрушил могущественную державу Цинь всего за два года. Войско Ши-хуана было разбито, сам император отправился в Хуанцзюнь, слуги его разбежались, и теперь отряды Аландра под командой Куруша, Рамху и еще десяти генералов из хуннов и ди стремительными лепестками расползались на юг и восток, подавляя последние очаги сопротивления.

— Скоро все будет кончено, — сказала Талла. — Тебе лучше остаться здесь. У нас еще много дел. Нам многое нужно решить.

Аландр не стал спорить. Он и сам понимал, что его личное участие в войне теперь необязательно. Враг был сокрушен, довершить дело могли генералы, каким Аландр вполне доверял. И потому он остался в славном городе Сяньяне, безмолвно принявшем нового властелина.

Он восседал на литом из чистого золота троне — огромный, могучий, с бронзоволицым, пугающим своей странной красотой или уродством лицом. Он не снял доспехов и не расстался с мечом. Он походил на грозную статую, должно быть так выглядит дух войны, и обитатели дворца со страхом взирали на этого странного, не похожего ни на кого гиганта — не человека, пожалуй, а бога.

Таким он предстал Талле, неторопливо вышедшей из-за громадной, выложенной нефритом колонны. Она улыбнулась своей обычной, почти машинальной улыбкой, делающей прекрасное лицо невыразимо прекрасным. Обыкновенно Аландр улыбался в ответ, но сейчас он словно не заметил появления возлюбленной. Тогда она поднялась по ступенькам и села у ног гиганта. Устремив взор в сторону, туда, где за далекой анфиладой колонн, прячась, толпились слуги, девушка негромко вымолвила.

— Что-то гнетет тебя?

— Да, — глухо ответил Аландр.

По лицу Таллы скользнула тень недовольства: она ждала этого разговора и не желала его.

— Что же?

— Я пытаюсь понять, зачем сделал все это.

— Что именно?

Талла повернула голову и заглянула в глаза Аландра, они были мертвы.

— Я пытаюсь понять, зачем мне нужна эта война. Зачем эта кровь? Зачем страдания тысяч людей? Я не желал этого.

Тонкие брови Таллы дернулись, выражая недоумение.

— Война. Она жестока. Ты воин. Ты обязан быть невольно жесток.

— Да, я воин, я помню это. Но я всегда защищал или защищался. Я никогда не нападал с тем, чтобы разрушить. Я разрушал замыслы тех, кто нападал.

— Знаю, — сказала Талла. — Никто не желал нападать и причинять зло. Но это должно было случиться. Мир созрел для того, чтобы стать единым. Мир созрел для того, чтобы народы, населявшие его, объединились, а царства слились в одну гигантскую державу, править которой будет Император.

— Зачем? — глухо поинтересовался Аландр.

— Так должно быть.

— Это не ответ. — Аландр чуть шевельнул головой. Глаза его ожили и остановились на Талле. — Должно быть… Значит, что-то определяет это самое должно. Кто? Ты?

Талла замешкалась с ответом, но не стала лукавить.

— Да, я.

— Ты… — протянул гигант. — Но в таком случае ты берешь на себя много, непомерно много для человека. А вправе ли ты брать на себя столько?

— Вправе! — звонко ответила Талла и поднялась. Теперь она стояла подле Аландра, но тот был столь огромен, что лицо его, сидящего, было точно напротив прелестного личика Таллы.

— Вправе, — повторил Аландр. — Ты считаешь себя вправе дарить великое зло и вершить судьбы многих народов. Ты многое умеешь, ты знаешь то, чего не знаю я, чего не знает никто. Ты обладаешь великой силой. Ты так прекрасна, что само совершенство отступает перед твоей красотой. Так кто же ты и кто я? Не настало ли время поговорить обо всем начистоту.

Девушка задумалась, после чего решительно помотала головой. Золотистые волосы ее теплым облаком разлетелись по воздуху.

— Нет, еще не время. И не настаивай! Мы уже не раз обсуждали эту тему. Ты вспомнишь все сам, без меня.

Аландр скривил рот.

— Почему я в таком случае должен исполнять каждую твою прихоть? Почему я должен быть рядом с тобой? Ведь это ты… Это ведь ты затеяла все это! С самого начала. Ты не просто нашла меня у Модэ! Это по твоей воле я очутился в степи, где меня подобрали ди. И это по твоей воле хунны напали на них. Это ты заставила Модэ сохранить мне жизнь…

— Мы говорили и об этом. И я уже не раз говорила тебе, что это не так!