Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

— Я бежал от хуннов, — коротко сказал могучий воин. — Я — последний из племени Храбрые ди. Мои спутники — из Племени без имени. Они — друзья. Мы должны отомстить!

Поначалу вожди засомневались, и лишь Нерран, вождь Больших ди, готов был поддержать пришельца, ибо воочию видел силу того, кого Храбрые ди прозвали Аландром — Могучим Воином. Но Неррану пришлась не по вкусу женщина, пришедшая с Воином, ибо он уже давно видел в мечтах рядом с ним свою дочь Карде. Вожди дружно отмалчивались, отводя глаза, и тогда Аландр сказал: если вы не пойдете на юг, хунны пойдут на север. Их поведет владыка северных родов Модэ. Но если мы пойдем на Модэ, он будет с нами.

И старейшины согласились собраться вместе, чтобы выслушать гостя. И Могучий Воин поведал им то, что не предназначалось для вражьих ушей. Его речь была убедительна, а исходившая от воина сила придавала той речи еще больший вес. Всем была ведома печальная участь племени Храбрые ди. Ни для кого не было секретом, что хунны не удовлетворятся лишь этой победой. Вожди взяли время подумать, а с наступлением весны дружно прислали гонцов в становище Стойких ди. Все десять родов готовы были идти в поход.

Могучий Воин воспринял это известие со спокойствием, почти обидным для ди, словно и не сомневался, что его план будет принят. Он не стал понапрасну расходовать время и принялся учить воинов ди, как нужно сражаться.

Поначалу ди отнеслись к поученью с прохладцей, почти с презрением. Кого он собирался учить, гигант, явившийся из незнаных земель? Витязей, с младости обученных обращаться с луком, в юности взявших в руки кривой меч и уже в отрочестве познавших пряный вкус вражеской крови? Витязей…

Но вдруг оказалось, что этот самый Аландр, гигант с лицом то суровым, то детско-наивным, знает такое, что неведомо ни одному ди. При помощи черноголового, откликавшегося на имя Ли, он изготовил приспособления, бросавшие во врагов гигантские стрелы и камни, он стрелял из лука, бившего дальше, чем луки воинов ди, он орудовал мечом столь стремительно, что даже ветер не успевал коснуться каленого острия, плавно падая отсеченными языками к стопам великана. А еще он знал, как быстро перестроить лаву, как разделиться надвое и замкнуть врага в клеши, как ударить в спину, как устроить засаду. Он велел изготовить гулкие трубы и придумал сигналы, по которым витязи могли знать ход битвы, находясь вдалеке от поля сражения.

К концу весны все десять дружин ди действовали сродни отлаженному механизму. Они могли идти в бой лавой, по сигналу рассыпавшейся на десять полков, могли следовать по степи отрядами, по зову трубы смыкавшимися в единое войско. Воины смастерили себе новые луки, клееные из дерева и кости. Кузнецы выковали мечи из металла, сваренного лично Аландром. Эти мечи были крепче и острее тех, какими прежде сражались ди. По образцу снаряжения пришельцев были изготовлены двулучные седла из кожи и дерева, благодаря которым всадник теперь восседал на коне, словно влитой, куда с большим искусством действуя любым оружием.

Когда оружие было изготовлено, а воины обучены им владеть, Аландр созвал все дружины и велел им сражаться друг против друга. Половину вел в бой сам Аландр, другую… Он рисковал обидеть вождей, но вторая была отдана под начало той самой женщине, которую Могучий Воин звал странным именем Талла. А помогал ей юный Рамху, сын Неррана, что немного смягчило суровое сердце вождя Больших ди, который все еще не мог смириться с тем, что Могучий Воин предпочел его дочь иноземке. И эта самая Талла взяла верх, поразив тем всех, в первую очередь самого Аландра. Многие, из молодых, даже посмеялись над этой неудачей, но старики промолчали. Они помнили время, когда женщины сражались подле мужчин, не уступая им ни в доблести, ни в славе. Они помнили легенду о прекрасной деве, что подарит народу ди власть над миром. Они много что помнили, старики, но молчали…

Той же ночью, когда тьма должна была вот-вот обратиться в рассвет. Аландр заговорил с Таллой. Они лежали подле на ложе из шкур, устав от любовных ласк. Обхватив могучей рукой хрупкие плечи возлюбленной, Аландр вдруг сказал, словно бы невзначай, между прочим:

— Все это странно.

— О чем ты? — спросила Талла.

— Все это странно. Я, ты, это место, эти люди. Кто мы? Зачем мы все здесь?

Девушка медленно провела тонкими пальцами по рваному шраму на предплечье Аландра. Свинцово блеснул перстень, чрезмерно массивный для этих пальцев — лев со странной усмешкой пожирающий изогнувшуюся кольцом змею. Странный перстень на прекрасной руке.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не знаю, кто я.

— Это пугает тебя?

Аландр хмыкнул. Нелепо было даже предположить, что существует что-то, способное его испугать.

— Нет, но я бы хотел знать.

Талла блеснула яркими даже в темноте предгрозово-небесными глазами.

— Зачем?

— Как зачем?! — разозлился Аландр. — Как зачем?! Каждый хочет знать свое прошлое, ведь именно оно определяет настоящее! Каждый должен знать, ради чего живет и в какую игру играет!

— Игру… — задумчиво вымолвила девушка. — Что ж, это верно. Каждый вправе знать свое прошлое, ведь именно оно определяет настоящее. А настоящее определяет будущее. Определи свое будущее, и тогда ты узнаешь прошлое. Узнаешь все!

— Когда?

— Когда победишь.

Гигант засмеялся.

— Всего лишь!

— Когда победишь всех тех, кого велю я.

— Но зачем тебе это нужно?

— Не знаю, пока не знаю.

Девушка уселась на ложе, Аландр устроился рядом, обняв ее, осторожно касаясь губами припухлых губ.

— Но почему ты не хочешь сказать это сейчас?

— А почему ты не хочешь понять, что и я могу помнить далеко не все. Требуется время, требуется действие, чтобы я вспомнила, чтобы ты вспомнил!

— Кто же ты? — спросил он с нежностью, за которой была различима любовь.

— Та, кто всегда ждала тебя, та, кто всегда тебя любила.

— Любила кого?

— Воина! Величайшего из воинов! А теперь императора.

Аландр усмехнулся. Пальцы его нежно ласкали высокую грудь.

— Император без империи.

— Ты владел империями, — шептала Талла. — Но это было очень давно. Лишь солнце и звезды помнят те времена, когда это было. И ты создашь империю вновь. Ты способен на это! Только ты! Я буду с тобой. Всегда! Покуда не надоем! Ты хочешь этого?

— Ты не надоешь, — сказал он, не ответив и, в то же время, отвечая на ее вопрос. — Не надоешь…

Он ответил на ее вопрос, так и не получив ответа на свои. Но разве это имело значение? Губы Аландра нашли рот Таллы, и время для двоих в этом мире застыло…

А потом взошло ослепительно яркое солнце. Оно поднялось над горизонтом, и Аландр в окруженье вождей объявил, что пора выступать. Ди устремились на юг стремительными колоннами, спеша упредить хуннов, какие уже готовились к набегу на север. Двести сотен воинов — ди впервые выставляли столь грозную силу. Правда, хуннов было по меньшей мере впятеро больше, но они должны были еще собрать это свое впятеро. А, кроме того, ди верили в своего предводителя, они верили в себя, они верили, наконец, в маленькую прекрасную женщину, какая, если верить древним преданиям, должна была подарить народу ди власть над миром. Они верили, потому что хотели верить…