Николай Никитин - Северная Аврора

«Неужели Валерий прав?… – думал Андрей. – Неужели так бывает в жизни? Нет, не верю! Все равно… Да, все равно, я люблю ее…»

Фролов приехал в Ческую ночью. Три дня он провел в Обозерской в связи с переездом туда штаба обороны. Вернувшись в отряд, комиссар узнал, что телеграф из города Онеги уже не отвечает двое суток.

– Раньше тоже перерывы бывали, Павел Игнатьевич… Линия частенько портится, – успокаивал его Драницын.

Фролов только что разбудил его, и тому до смерти не хотелось расставаться с постелью. Под черной сеткой, туго завязанной у Драницына на голове, виднелся неизменный прямой пробор.

– Сколько раз это уже случалось, – зевая, повторил он.

– Мало ли что когда случается, – недовольно возразил Фролов. – Обстановка напряженная. Вы знаете, что было на архангельском берегу?

И комиссар рассказал, как две недели назад яхта «Горислава» шла по Белому морю и за несколько десятков верст от Архангельска, у пустынного берега, обнаружила морской буксирный пароход. После того как буксир не ответил на позывные, вооруженная группа советских моряков высадилась на берег. В результате за выступами берега был обнаружен и задержан небольшой английский отряд, человек пятнадцать, состоявший из солдат морской пехоты. Люди этого отряда принадлежали к экипажу английского крейсера «Аттентив».

– Мне говорили в штабе, – прибавил Фролов, – будто в этой схватке здорово показал себя Павлин Виноградов.

Наступило молчание.

– Щупают нас полегонечку, Павел Игнатьевич… Вот и все! Обычная история…

Пыльный и грязный, все еще не раздевшись с дороги, комиссар угрюмо сидел за столом. Его черная морская фуражка была сдвинута на висок. Он беспрерывно курил. В кадке с фикусом уже торчало несколько окурков.

– Вот что, – сказал Фролов. – Вызовите Сергунько с несколькими разведчиками и приготовьте лошадей… Я сам поеду в Онегу. Все-таки надо узнать, в чем дело.

Комиссар вызвал к себе и старика Нестерова.

– Вы человек здешний, Тихон Васильевич, – сказал он ему. – Места знаете… Народ знаете. У вас, наверное, много знакомых?

– Целая волость! И в придачу уезд… – старик усмехнулся.

– Поможете нам?… Надо срочно узнать: что за Порогами?

Старик прищурился, затем внимательно оглядел Фролова и Драницына.

– Эка диковина! Я так понимаю, на фронте какое-нибудь происшествие…

– Да, – коротко ответил комиссар. – Онега не отвечает двое суток.

– Ладно, – спокойно проговорил Тихон после некоторого раздумья. – Конечно, проверка требуется… Поеду!.. Спасибо тебе, Павел Игнатьич, что в кошки-мышки со мной не играл! Я тебе тоже прямо все объявляю. Ты по чести, по совести. И я тоже. Едем! Только уговор! Больше двух парней не бери. А так в форменном виде обделаем. На лодке отправимся?

– Нет, верхами. Только, Тихон Васильевич, молчок. На деревне никому ни слова. Нечего волновать народ прежде времени.

– И правда, ни к чему, – согласился старик. – Когда ехать-то?

– А чего ждать? Сейчас и поедем. Чувствуешь, Тихон Васильевич, как я тебе доверяю?

– Чую, Игнатьич.

– Не подведешь?

– Спаси бог.

– Эка носит тебя нечистая сила! Куда уходишь? – сказала Люба Тихону, когда он поднял ее с полатей.

– Не твое дело. Запали огонь. В лес по делу едем. Поняла? Где одежа? Давай пошевеливайся. Чего глаза лупишь? С парнями еду.

Люба вынесла охапку платья и кинула старику, все еще с недоумением глядя на него.

– Вот кафтан. Годится?

Драницын послал связного за Андреем.

– И Андрей едет? – спросила Люба у Сергунько, который уже сидел возле печи, ожидая распоряжений. – Вот дела чудны! Что же вы раньше не упредили? Я бы вам шанежек в дорогу напекла.

– И без шанежек ладно, – проворчал старик. – Некогда.

– А чего случилось-то? – уже с беспокойством допрашивала его Люба.

– Да ничего… Дела да случаи… – как бы про себя ответил ей старик. – Поди-ка лучше на двор да коня заседлай.

Люба сердито поджала губы и мгновенно выскочила из избы, хлопнув дверью изо всей силы.

– Ишь бесовка… – проводив ее укоризненным взглядом, забормотал старик. – Ах ты! кровь…

Все собрались у стола.

В деревне не было заметно ни огонька, ни человека. Песни давно затихли, все будто вымерло. С реки ползли хлопья тумана. Ночь была яркая, голубая.

За окнами уже слышались голоса бойцов, всхрапыванье коней, звяканье поправляемых стремян.

В избу вошел Андрей.

– Гранаты брать? – шепотом спросил он у комиссара.

Фролов утвердительно качнул головой.

Голоса возле избы зазвучали громче.

– Нельзя. Говорят тебе, сейчас уезжают, – слышался чей-то упрямый голос. – Не было приказа допускать.

– Остолоп ты, больше ничего! – с возмущением крикнул кто-то.

Фролов узнал голос взводного командира Степанова.

Тотчас в избе появился и сам Степанов, человек лет тридцати, кузнец с Путиловского завода. Он не знал как следует ни строя, ни уставного обращения и одинаково держался и с бойцами и с начальниками. Вразвалку подойдя к комиссару, Степанов передал ему телеграфный бланк.

– Сейчас принято, Игнатьич. Из Обозерской, – сиплым голосом сказал он. – Я полагаю, срочно.

– «Город Онега занят англичанами, – прочитал Фролов. – Наши отступили на Ческую». – Дальше шло распоряжение Семенковского о принятии мер.

– Я словно чувствовал! – сказал Фролов, передавая бланк Драницыну.

– Но где же красноармейцы онежского гарнизона? – прочитав телеграмму, сказал Драницын. – Что за штатская неточность? Вот теперь нам действительно надо высылать разведку. Но уже без вас, товарищ комиссар. Сейчас я покорнейше прошу вас не оставлять отряд.

– Разведку надо выслать немедленно, – сказал Фролов.

Валерий получил от Драницына последние инструкции и карту.

Комиссар и Драницын вышли на крыльцо, чтобы проводить разведчиков. Побледневшая Люба выбежала вслед за ними.

– Ангелы с тобой, – шепнула Люба Андрею, стоя возле лошади, на которую он с трудом вскарабкался.

Валерий засмеялся. Тихон сердито посмотрел на него.

– Ну, помолясь? – сказал он, вскакивая на серого костистого мерина. Мерин запрыгал под ним, но старик умеючи успокоил его и, подъехав к Фролову, деловито проговорил:

– Не по тракту поедем, а правым берегом, для скрытности. Места мне известные. Там бакенщик живет, Елкин, старый приятель. Такого мужика и в апостолах не было. Дошлый, все знает.

– Осторожнее, Тихон Васильевич! Не забирайтесь далеко. Мне нужны только сведения.

– Ничего. Дьявол лих, да мы смелы! – крикнул Нестеров и, ударив лошадь каблуком в брюхо, погнал ее первой.

Вслед за ним поскакали по глинистому спуску к переправе Андрей и Валерий. Стук копыт гулко раздавался в ночной тишине.