Меир Шалев - Библия сегодня

Восторги Артаксеркса, вызванные хорошенькой экс-девственницей, не знали предела, «и он возложил царский венец на голову ее, и сделал ее царицею на место Астинь». Говоря языком нынешних спортивных комментаторов: «Наша Есфирь пришла первой!» Долгое время ожидания Мардохей провел за стенами дворца, болея за свою кузину. «И всякий день Мардохей приходил ко двору женского дома, чтобы наведываться о здоровье Есфири и о том, что́ делается с нею». К концу он мог с удовлетворением подвести итоги: его кузиночка взяла свое на простынях. Теперь ему предстояло обдумать свои следующие шаги.

Есфирь прочно утвердилась в царской спальне, и Мардохей не сомневался, что счастье уже широко улыбается ему. Он воздержался от того, чтобы тут же воспользоваться своей новообретенной близостью к трону, а вместо этого выбрал линию поведения, которая на первый взгляд кажется странноватой. Казалось бы, он поспешит использовать еврейство Есфири в помощь евреям. Отнюдь! Библия не оставляет места даже для малейших сомнений: «Не сказывала Есфирь ни о народе своем, ни о родстве своем; потому что Мардохей дал ей приказание, чтоб она не сказывала». Его родство с Есфирью было его козырем, и он не собирался потратить его зря. Мардохей выжидал своего часа.

Тот факт, что Есфирь скрыла свое еврейское происхождение от царя, естественно, пришпорил фантазию толкователей Библии. Раши утверждает, что Мардохей был не заинтересован в браке Есфири с необрезанным царем и опасался, как бы Артаксеркс, обнаружив, что она семени царя Саула (о чем четко свидетельствовало фамильное генеалогическое древо), не упустит подобного случая и принудит ее к браку. Ну, при всем уважении к Раши я искренне сомневаюсь, что слава Дома Саулова достигла Суз. Но даже если и достигла, я неколебимо верю обратному — что Мардохей был очень даже заинтересован в браке своей кузины с царем, и нахожу весьма ободряющую поддержку этому мнению не более и не менее, как у самого Ибн Эзры. Он цитирует толкование, строящееся на том, что Мардохей боялся, как бы Артаксеркс не отверг Есфирь, узнав о ее еврействе. (Сам он утверждает, что Мардохей боялся, будто царь принудит ее есть некошерные блюда. Храня свое происхождение в тайне, она могла тайно же вкушать кошерную еду.)

В конце главы 2 мы узнаем, что после коронации Мардохей заработал еще одно очко: он разоблачил заговор двух евнухов, замысливших убить царя, — Гавафа и Фарра. И он «сообщил царице Есфири, а Есфирь сказала царю от имени Мардохея». Дело было расследовано и найдено верным, и их обоих повесили на дереве. И было записано о благодеянии Мардохея в «книгу дневных записей у царя».

Есфирь начала эффективно лоббировать интересы Мардохея. После этого придворная карьера Мардохея, казалось бы, должна была сделать резкий скачок вверх, однако следующая глава начинается совершенно неожиданно: «После сего возвеличил царь Артаксеркс Амана, сына Амадафа, Вугеянина, и вознес его, и поставил седалище его выше всех князей, которые у него». Теперь, когда на сцене появился злодей, сюжет обретает новый размах и остроту: соперничество, противостояние, заговор, интриги. Царь приказал всем своим князьям и служителям кланяться Аману, падать перед ним ниц. «А Мардохей не кланялся и не падал ниц». Поведение Мардохея преисполнило Амана бешенством — точно так же, как оно из века в век преисполняло сердца евреев гордостью. На первый взгляд может показаться, что перед нами демонстрация героизма и несгибаемой принципиальности, несколько напоминающая историю героической матери и ее семерых сыновей, которые предпочли мучительную смерть от руки жестокого Антиоха отступничеству от законов иудаизма.

Комментаторы настойчиво утверждают, что на одеждах Амана были вышиты всяческие языческие символы и поэтому Мардохей отказался склоняться перед ним. По моему смиренному мнению, человек, который по собственной воле взял имя в честь языческого вавилонского бога, вряд ли проявил такой ортодоксальный пуризм. Однако подлинным слабым местом в предполагаемой еврейской щепетильности Мардохея явилось то, что он вообще допустил брак своей опекаемой кузины с иноверцем. Да, вполне вероятно, что всех хорошеньких девушек насильно забирали в царский гарем, и все же, будь Мардохей и впрямь таким гордым евреем, каким нам его представляют, он уж как-нибудь да нашел бы выход из этой ситуации.

Книга Есфирь не содержит ни единого указания, что Мардохей был против брака Есфири с Артаксерксом. Он не прячет ее, не отсылает тайком куда-то и не принимает никаких мер, чтобы воспрепятствовать ее нечистому соединению с царем. Стоит только вспомнить, с какой неколебимой твердостью Ездра и Неемия восставали против смешанных браков, и их жестокие указы против повинных в них или же категорические запреты Второзакония: «И не вступай с ними в родство: дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего…», чтобы усомниться в достоверности так называемой еврейской гордости Мардохея. От человека вроде Мардохея, который отказался воздать почтение плоти и крови стоящего выше и тем подверг опасности все еврейские общины в стране, можно было бы ожидать более энергичного отклика на брачные узы, связавшие его подопечную с язычником. Отсутствие чего-либо подобного вынуждает нас еще раз вглядеться в Мардохея повнимательнее и оценить этого человека совсем по-другому.

Тевье Шолом-Алейхема справил траур, когда его дочь Хава вышла замуж за христианина; дочь раввина Саула Черниховского наложила на себя руки, лишь бы не выйти за казака. А Мардохей только посиживал у ворот дворца, источая национальную гордость. Собственно говоря, некоторых комментаторов это смущает. В «Эстер Раба», например, написано: «Мардохей сказал — может ли столь добродетельная девушка выйти за язычника? Но будущее готовит нечто великое для Израиля, и ей суждено его спасти».

Более к делу относится история Марии Валевской, польской любовницы Наполеона. Польская аристократия настаивала, чтобы она ответила на заигрывания императора, ну хотя бы ради Польши. Убеждая ее, они приводили в пример царицу Есфирь, которая в пылу патриотизма и самопожертвования согласилась стать женой иноверного царя ради своего народа. Поляки, видимо, понимали практическую пользу таких ситуаций. Как и Мардохей.

Теперь мы можем задать вопрос: почему Мардохей отказался кланяться Аману? Ответ прост и недвусмыслен. Это был первый шаг Мардохея к тому, чтобы стать главным среди министров царя. Это было начало заурядной жестокой внутриполитической борьбы, не столь уж отличающейся от той, какую мы наблюдаем сегодня. Геродот нарисовал нам картину обычаев и нравов персидских чиновников тех дней. Когда встречались два персидских сановника, равные по рангу, они были обязаны поцеловаться. Когда встречались два персидских сановника разных рангов, низший был обязан поклониться высшему. Книга Есфирь сообщает, что князья и министры должны были кланяться Аману, «ибо так приказал царь». Отказ Мардохея кланяться был оскорблением Аману, прямым вызовом. Мардохей прекрасно понимал, что Аман не может оставить без внимания такое откровенное и публичное пренебрежение к его сану, и, естественно, его реакция могла быть только самой жесткой.