Вальдемар Лысяк - Ампирный пасьянс

Греческие женщины той эпохи, валькирии Эллады – где же стоят памятники им, и какими должны быть эти памятники, чтобы отдать им надлежащую славу. Когда один из европейцев застал супругу знаменитого Канариса за приготовлением патронов и сказал ей:

– Твой муж – истинный герой!

Она ответила:

– Если бы он им не был, разве пошла бы я за него?

Не имея возможности победить сулиотов оружием, повелитель Эпира взял их изменой, какую-то часть уничтожил в 1803 году, а остальных изгнал с подчиненных себе земель. За этот успех не обошла следующая награда – султан именовал везира сераскиром (губернатором) Румелии.

В 1805 году священник Тимиос Влахавас, при поддержке русских, решил свергнуть тирана. Вместе со своими братьями, Федором и Деметрием, а также сотней клефтов [По-новогречески: разбойник], он прокрался в направлении Янины через проходы в горах Пинда, но был предан неким Делианисом и попал в засаду. В битве яростно защищавшиеся клефты были перебиты до единого человека. Схваченного Влахаваса Али казнил лично, с рафинированной жестокостью.

Сразу же после того, Али Тебелин решил поблагодарить за участие в заговоре клефтов, горцев из Фессалии и Македонии, с которыми Турция никогда не могла справиться. Сам же он справился и, как всегда, закончил дело могучим аккордом: в 1809 году Али-паша устроил дьявольский "son et lumiere" ["Свет и звук" – очень модные зрелища для туристов, в которых, с помощью специальных прожекторов и звукозаписей, представляются эпизоды французской истории. Более всего знамениты такие представления в замках Луары] под громадным платаном рядом со своим дворцом, пытая схваченного вождя клефтов, Катсатониса, и его брата, Хасиотиса. Я не смог удержаться от того, чтобы не сорвать листок с этого платана на память.

С французской империей Али поцапался из-за ионических островов, а также из-за порта Парга на албанском побережье Ионического моря, которых Наполеон – вопреки ожиданиям – не дал ему по тильзитскому трактату. Владелец янинского замка этого не забыл, и несколькими годами позднее помог англичанам захватить архипелаг. Когда Наполеон отрекся от престола (1814 год), жители Парги, опасаясь попасть под власть палача, изгнали французов и отдались под опеку Альбиона. Они умоляли не отдавать город Али; англичане пообещали им это, и когда паша выслал на берега Темзы специальную миссию, которая настаивала на возвращении ему порта, какое-то время сопротивлялись, скорее, для сохранения лица, чем из желания сдержать данное слово. В конце концов, слыша монотонное: "Хочу Паргу назад!" из уст Али, который был глух ко всем аргументам, порт ему возвратили. Позорный договор, в результате которого многие жители порта эмигрировали из страха перед албанцем, подписал британский комиссар на Ионических островах, лорд Мейтленд. В качестве признания заслуг, Али прибавили еще артиллерийский парк и значительную денежную сумму.

Али-паша находился на вершине могущества.

Гилберт Кесброн писал: "Мир подобен музею, и каждый человек может сыграть в нем одну из трех ролей: художника, посетителя или охранника". Кесброн позабыл, что существует еще пост директора музея. И глупцом будет тот, кто не желает занять этого поста. Глупцом или идеалистом. Али идеалистом не был, равно, как не был он и глупцом.

Али Тебелин мечтал про абсолютную власть, про скипетр и державу. В тот момент, когда великий корсиканец отправлялся в изгнание, мечты албанца начали становиться все более реальными. Уже с 1807 года его зависимость от Порты была чисто номинальной. К этому времени он был некоронованным повелителем практически всей Эллады до самого Пелопоннеса, а также Албании и Румелии. Один из его сыновей (Вели) правил Мореей, второй (Мухтар) Лепанто. И над всей этой громадной частью Балкан полным контролем обладал только он сам, его годовой доход оценивали в 12 миллионов пиастров, доходы его сыновей – в 10 миллионов. Не хватало лишь малости: титула короля или какого-нибудь императора.

Его называли Арсланом, что означает "Лев", но его же называли и "тираном Эпира". Вот это звание он заслуживал тысячекратно. С ходом времени Али-паша сделался художником преступления – изменял с размахом, убивал изысканно, вырывая из уст пытаемых людей переполненные ужасом песни боли, которые ему самому доставляли блаженство. Все население управляемых им территорий дрожало от страха перед его неудержимой жаждой крови; никто не знал ни часа, ни минуты, которые бы не были наполнены чувством тревоги. Воровал он со всех сторон и всеми возможными способами, брал "в долг" у кого только хотел, и кого только хотел, делал своим "должником". А хотел он частенько. Али-паша не выплачивал жалования своим людям, а за оказываемые себе услуги приказывал расплачиваться совершенно посторонних людей. В конце концов, он объявил себя всеобщим наследником, а затем и "казначеем" всех собственных подданных, и с этого момента всякий кошелек и горшок в любом доме стали принадлежать только ему. Любая собственность кого-либо сделалась арендой – а единственным владельцем стал только он один, Али Тебелин. Прав был лорд Эктон, его современник, говоря: "Абсолютная власть коррумпирует тоже абсолютным образом".

Старея, он делался все более гадким. Уходящее время заставляло его спешить, и спешкой этой он убивал мысль о преходящем, разгоняя скуку, которую порождает состояние абсолютного насыщения всеми наслаждениями мира. Али Тебелин не уважал уже ничего и никого, он не верил ни в Аллаха, ни в Христа, а если даже и верил в какого-то Бога, то играл с ним точно так же, как играл в баккара король Египта, Фарук, который всегда отказывался в казино показать свои карты, твердя при этом, что его королевского слова должно хватить.

Наиболее трагичной была при этом судьба жителей Янины – они все время оставались у тирана под рукой. Посол Наполеона, Пукевилль, так описывал в 1806 году состояние событий над озером:

"Пещера убийств, оскорбления человеческого достоинства и обмана открыта здесь и днем и ночью. Тем не менее, добродетели не были полностью искоренены в этом городе, несмотря на все усилия Али-паши, который тиранит жителей уже вот три десятка лет. Фальшивость и коварство, в которых обвиняют здешних обитателей, стали бы участью любого народа, которым бы управлял этот человек, ведь они, наверняка, стали неизбежным результатом абсолютного попрания прав, из чего Али сделал свой принцип. Гвардия его состоит из самых обычных бандитов; пажи его – это дети жертв его насилия; агенты и эмиссары его – это валашские бездельники, готовые совершить всяческую подлость; его наушники – это отравители, хвастающиеся собственными преступлениями. Святотатственные попы доносят ему тайны исповеди и секреты невинных людей. Шпионы самых различных мастей вынюхивают для него, где еще можно выхватить гроши вдов и сирот. Девушка, спрятанная в самых тайных закоулках дома, не уйдет их внимания; ее вырвут из материнских объятий и доставят ему, чтобы он мог насытить свои гадкие желания…"