Лео Киачели - Гвади Бигва

«— Ах, окаянный, это ты! — с шутливым испугом встречает она Гвади. — В самом деле, ты? Или глаза обманывают?.. Да тебя совсем не узнать».

Долгое время Гвади хоронил свое чувство к Мариам. Боялся, чтобы его большая любовь, тайно взращенная в сердце, не оказалась отвергнутой и оскорбленной. Он по-рыцарски падает на колени перед своей «иконой», «богородицей». Так он называет Мариам. Из глаз его хлынули целые потоки слез.

«— Радости хочу, Мариам, счастья… Жизни хочу и любви, Мариам! Твоей любви, твоей ласки и доброты, Мариам! — заговорил Гвади, и ей казалось, что голос его прорывается из глубочайших недр души, в нем слышалось клокотание стихийной страсти…

…Это была не просьба, это был вопль».

Может быть, Гвади смешон в роли страстного влюбленного, исторгающего вздохи, проливающего слезы? И возраст не тот, да и вся натура его как будто не подготовлена для этого! Ведь он всегда жаловался на болезнь селезенки, ходил неопрятный, оборванный. Какой же из него жених? Мы, оказывается, не все знали о нем, не знали о потрясающей, самозабвенной силе его любви и ненависти. Он способен на большое, необычное. Теперь, когда люди при знали его за человека, он дал волю своим чувствам, кипевшим в нем., Чувства Гвади обострились и обнажились. Он предстал перед нами в новом, неожиданном свете. Да, Гвади не узнать. Основная идея романа Л. Киачели — это идея гуманизма, порожденная ощущением того, что человек — необыкновенное существо, одаренное большим мужеством и благородством. Пусть вначале он кажется таким же чудаком, как Гвади Бигва, неисправимым ветрогоном и болтуном. Человек не всегда таков, каким он кажется с первого взгляда. Найдите золотую жилку в его душе, соберите по крупице все хорошее, что есть в нем, сдуньте с него осевшую пыль и грязь, проявите к нему доверие — искреннее, сердечное, не показное, поставьте его рядом с собой, и, если не все угасло, не все перегорело в человеке, он способен проявить чудеса, поразить величием подвига, высотой духовного взлета. Именно эта мысль и есть сердцевина «Гвади Бигвы». Новая жизнь выпрямляет Гвади, пробуждает и поддерживает в нем все лучшее. Социалистический строй основан на вере в человека. Горький как-то говорил: человека не жалеть нужно, не унижать его жалостью, а уважать. Уважение к человеку — главный девиз социалистического гуманизма.

Именно уважение, доверие подняло Гвади, вдохнуло в него уверенность в себя, окрылило. Характерно, что преобразование личности Гвади сказалось и на характере его речи, стиле языка. Зависимость Гвади от классового врага Пория находила свое отражение не только в поведении, поступках, но и в интонации, в манере обращения с ним. Бигва заискивал перед Пория, иногда, подлаживаясь, заигрывая с «хозяином», расточал лесть. В последней же части романа, когда Гвади после долгих заблуждений приходит к осознанию своей непримиримости к Пория, в языке Бигвы появляются новые краски. Отчетливость жизненной позиции, осмысление своего отношения к интересам, благополучию народа и уяснение собственного места в этой общенародной борьбе за лучшую жизнь рождают в языке Гвади точные, наполненные большой убеждающей силой слова. Гвади с непоколебимой твердостью отказывается впутываться в преступные махинации Пория. «Меня это не касается. Ничего не знаю и знать не хочу». Он говорит твердо, беспощадно, почти вызывающе. Он дает знать Пория, что между ними все кончено, возврата к прошлому нет. Осознание своей силы, своего человеческого и социального превосходства над Пория сказывается в языке Гвади, в резкости, категоричности, повелительной интонации, абсолютно исключающей какое-либо соглашение с врагом.

«— Тише! — сказал он. — Смотри, как бы Бардгуния не узнал, что ты здесь. А меня ты лучше оставь в покое. Уходи, уходи прочь со двора!»

Гвади уже знает твердо, что связь, существовавшая между ним и Пория, окончательно порвалась. Победителем оказался он, а не Пория. Сердце забилось от гордости.

«Сурово нахмуренные брови и складки на лбу свидетельствовали о твердости, о вере в себя, о непоколебимости его решения. Он мужественно глядел вперед, — можно сказать, пожирал глазами лежащее перед ним пространство».

Как только Гвади прикоснулся к чудодейственному источнику — народной жизни, в нем проснулись какие-то огромные силы, поднялась неведомая дотоле энергия. Именно эта сила, идущая из глубин и соединившая Гвади с народом, придала ему отвагу, пробудила чувство долга. Расправа над Арчилом Пория, намеревавшимся поджечь колхозный лесопильный завод, — подлинный подвиг Бигвы. Победа одержана не только над Пория, но и над самим собой, над своим прошлым, над теми силами, которые сковывали Бигву, тянули его назад. Гвади узнал о замысле Пория. Погибнуть от рук вооруженного Арчила, конечно, ему не хотелось. Кому желанна смерть? Но он переборол страх, помчался в темную ночь за бывшим хозяином. Заставил его отступить, не дал погубить народное добро, и в схватке прикончил своего давнишнего врага.

Аллегоричен конец романа. Свершив праведный суд над Арчи-лом Пория, Гвади ужаснулся человеческой крови, пролитой им. На мгновение он оцепенел. Страшно было то, что предстало его глазам, хотя он все еще не понимал, что же это. Из глубины сумрака возникают какие-то лица и стремительно проносятся перед Гвади. В этих призраках он узнает своих соседей. Гвади явственно слышит слова, произносимые самым дорогим для него существом — Мариам. Он звал ее, искал у нее утешение и поддержку…

«— Ты меня ищешь, Гвади, а я здесь, с тобою. Ты позвал, и я пришла! — услышал Гвади желанный голос… Мы все с тобою, Гвади! — снова заговорила Мариам… И тихонько, совсем тихо спросила: — Правда?

Заря вставала. Первый ее луч разорвал туманную пелену и, прогнав сумрак, золотой дорожкой протянулся у ног Гвади».

Этот образ, образ встающей зари и первого веселого луча восходящего солнца, золотой дорожкой протянувшегося у ног Гвади, как бы утверждал справедливость подвига Бигвы, глубокий гуманистический смысл совершенного им поступка.

Рамки действия романа Л. Киачели ограничены почти одной деревней — Оркети. Писатель сумел на этом сравнительно небольшом плацдарме развить ряд острых, драматических конфликтов, высечь огонь большой жизненной правды. Л. Киачели избегает показа многостороннего и пестрого потока событий, неожиданных переходов, «фейерверочных» вспышек. Он остерегается, чтобы щедрость, обилие событий, если он их выдвинет вперед, не заслонили человека, не отодвинули его в сторону.

В центре повествования находится Гвади Бигва. Роман и назван его именем. Он — самый близкий, любимый герой писателя. Л. Киачели пристально, то с тревогой и озабоченностью, то недовольно хмуря брови, то с улыбкой восхищения следит за каждым движением Бигвы. Он любуется им, его находчивостью, талантливостью, его умением выкарабкиваться ловко и невредимо из самых трудных испытаний. Но и не спускает ему ничего. Судит строго, взыскательно.