Федор Шахмагонов - Твой час настал!
- Название:Твой час настал!
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Воениздат
- Год:1992
- Город:Москва
- ISBN:5-203-01498-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Федор Шахмагонов - Твой час настал! краткое содержание
Произведение «Твой час настал!» является неизданным и более поздним вариантом исторического романа «Остри свой меч», выловленным в глубинах Интернета. Роман «Остри свой меч» печатался в трех издательствах: «Книга» 1989 г., «Советская библиотека» 1990 г., «Воениздат» 1992 г.. В первом и втором издании роман состоял из трех отдельных книг. В третьем, по-видимому, также из трех книг, но под единой обложкой. Почему автор сменил название и добавил четвёртую книгу? Почему не переиздал вновь? Вряд-ли на эти вопросы сегодня можно получить внятные ответы. Впрочем, адрес есть: Россия, Тверская область, деревня Волково, Шахмагонову Федору Федоровичу...
Кое-какие мысли по поводу неиздания рождает лейтмотив романа: «Остри свой меч, русский человек, иначе растащат твое Отечество!». В наше-то время, ой как актуально! Вообще же, в романе «Остри свой меч!», опираясь на факты и документы, Шахмагонов вводит свои новые концепции и толкования Смутного времени, защитив их в историческом очерке «Парадоксы Смутного времени». По новому рассматривается фигура Лжедмитрия I, которого после смерти Ивана Грозного, по мнению автора, привела на трон римско-католическая церковь с помощью иезуитов.
Твой час настал! - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Коло приняло клятву, завершалась она правом требовать награды всем вместе и не расходится без удовлетворения требования.
Крики одобрения заглушили голос Рожинского. Когда умолкли, Рожинсмкий породолжал:
— Нас пугают Скопином и шведами. Когда мы не били русских лапотников? И шведов мы били. Проявим же усердие в своих делах!
Богданка и Марина не были приглашены в коло, хотя и ожидали приглашения. Им принесли известие о том, что коло единодушно встало за права царя Дмитрия.
Марина заплакала от радости, хотя о ней и не было сказано ни слова.Как бы само собой разумелось, что выступая за права Дмитрия, защищали и ее право на трон. Она заплакала от умиления:
— Вот оно польское рыцарство, вот его благородный голос!
Богданка нисколько не умилился. Ему ли не знать переменчивости в настроении польского рыцарства, но разрыв с поляками, который он готовил в своих думах, решил отложить.
Рожинский пришел к Богданке и к Марине с радостными известиями и прочитал грамоту польского рыцарства к королю, принятую коло.
«Ваше величество, все знали, и единственно нам предоставляли кончить войну за Дмитрия, еще более для Республики, чем для нас выгодную; но вдруг, неожиданно , вы являетесь с полками, отнимаете у нас землю Северскую, волнуете, смущаете Россиян, усиливаете Шуйского и вредите делу уже почти свершенному нами! Сия земля нашей кровью увлажнена, нашею славой блистает. В сих могилах, от Днепра до Волги, лежат кости наших храбрых сподвижников. Уступим ли другому Московию? Скорее все мы, остальные, положим так же свои головы и враг Дмитрия, кто бы он ни был, есть наш неприятель!»
Марина плакала от умиления. Рожинский перевл взгляд на Богданку. В который уже раз предоставлялась ему возможность убедиться, что не прост и вовсе не наивен им же выдуманный царик. Ни умиления, ни восторга он не увидел в его глазах.
— Государь имеет, что либо возразить? — спросил Рожинкий.
Богданка ответил:
— Смело написано это письмо. Но как бы не писать, чтобы не говорить, король не откажется от своей цели. А цель у него взять под себя московский престол, а не отдавать его ни царице Марине, ни мне безродному. Как бы так не повернулось, чтоб нам заодно с Шуйским останавливать короля.
— Ври, да не завирайся! — воскликнул Рожинский.
— Криком делу не поможешь, пан гетман. Мы будто бы вместе сидим в Тушино, ан не вместе. Со мной русские люди, с тобой пришельцы. А для русских людей, что король со его войском, что ты, пан гетман со своим — равно чужие. Русские так говорят: двое дерутся — третий не лезь. Двое меж собой дрались, а ну как вместе вдвоем на третьего ополчатся?
— Ты сам русским становишься, — не без иронии, но уже и не гневно, заключил Рожигнский.
Рожинский и его воинство, а с ними и Марина предполагали, как будут развиваться события, Богданка угадывал, а король располгал возможностью влиять на их развитие. Остудив свою горячность под Смоленском, Сигизмунд обратил свой взгляд на тушинских поляков. Он объявил амнистию всем, кто был осужден за участие в мятеже. Не доверяя более Гонсевскому и Олесницкому из-за их уверений, что польское войско не встретит сопротивления в Московии, король направил посольство во главе с Станиславом Стадницким. В посольство вошли князь Збаражский и пан Тишкевич. Посольство имело как бы одну цель — обратить Рожинского и Сапегу на службу королю. Но опасаясь успехов Скопина и шведов, король на худой оборот дел, вручил послам грамоту к Василию Шуйскому. Он писал: «Как христианский монарх, желанием с помощью Бога, Присноблаженные Девы Богородицы и всех святых, положить конец бедствию и разорению великого Московского царства, остановить пролитие крови христианской, возвратить народам мир и тишину. Для сего отправляем польским и литовским войскам, стоящим близ Московской столицы, и о том тебя извещаем, дабы и ты прислал своих бояр в стан их, для совокупного совещания с нашими Послами: во-первых, об удовлетворении нас, в чем следует, потом о заключении вожделенного мира».
Король надеялся, что в Москве найдутся его сторонники и его послание к Шуйскому призовет их к действию.
Особое письмо было составлено для тех русских, что служили тушинскому царику, которого сенаторы в своем письме называли «яснейшим князем», чтобы они повлияли на него, и он не препятствовал бы королевским послам в исполнении их миссии. Из-под Смоленска послы вышли в первых днях ноября
В первых же днях ноября в Александровской слободе соединились все русские замосковные силы под началом Михаила Скопина. Скопин решил, что настал час двинуться к Москве. Шли к Троицкому монастырю небольшими переходами, ограждая путь войска и обоза засеками в лесу. Впереди ползли «гуляй-города».
Передовой полк Семена Головина приблизился на семь верст к Сергиевой обители и тут же оградил себя «гуляй-городами».
Двинулись на подмогу Скопину и рязанцы, Прокопий Ляпунов с сотоварищи. Они выбили польские отряды из Коломны и открыли хлебный путь в Москву. Но Прокопий Ляпунов не мог переступить через свою совесть. Он способствовал в свое время победе Шуйского над Иваном Болотниковым, но ныне считал, что Шуйский своим царствованием вверг в бедствие русскую землю, в неменьшее, чем Болотников. Ляпунов и тушинскому царику не передался, а держал от него в бережении рязанскую землю. Сотоварищи не раз ему говаривали, что надобно было бы прибиться к какому либо лагерю. Ляпунов отвечал:
— Нет ни одного берега, к коему совесть позволила бы пристать. Переждать надо росторопь!
С появлением Скопина в Новгороде, Пркопий с нетерпением ловил известия о его походе. Вот он и берег, да далеко было до него добираться. Когда полки Скопина двинулись из Александровской слободы, Прокопий Ляпунов, собрал рязанских старших людей, и они порешили по его настоянию, что настало время свести с престола проклятого цареубийцу и клятвопреступника, а царем избрать избавителя русской земли от польских насельников Михаила Скопина. Прокопий написал письмо к Скопину, в котором просил его «взять царство» и тем спасти его от разорения. Письмо повез дворянин Плещеев, коего Скопин знал по осаде Болотникова в Туле.
Плещеев застал Смкопина в Александровской слободе, хотя передовые его полки уже двигались к Троицкой обители. Его тут же провели в монастырскую трапезную, где собрались Скопин, Делагарди и воеводы поразмыслить над чертежами похода к Москве.
Скопин встретил Плещеева приветливо.
— Рязанцы? Людей привели?
— С вестями, князь! Или не признал меня? Это я тебе весточку принес, чтобы ты не опасался рязанцев, когда Болотникова из-под Москвы гнал.
— Может и признал бы, да сколь много людей пришлось повидать и все на скорях. Ты из Коломны? О чем вести?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: