Алан Саваж - Восемь знамен

— Похоже, они заинтересовались нашими привычками, — предположил Лок.

Однако китайские солдаты начали перестраиваться в боевой порядок. Джеймс вскочил на ноги, забыв о еде. Паркс тоже поднялся, тогда как остальные лишь удивленно озирались вокруг.

Но было уже поздно. По сигналу командира часть воинов Зеленых знамен выдвинулась вперед, преграждая путь, другие зашли с тыла. Слева оставалась река, справа — открытая местность. И там тоже ожидали всадники.

— Лейтенант Браун, — подал команду Джеймс, — прикажите своим людям занять круговую оборону и изготовиться к стрельбе.

— Капитан Лемарше здесь старший по званию, — возразил Лок, — А вы даже не военный, Баррингтон.

— Ради Бога! — взмолился Баррингтон.

Однако Зеленые знамена уже пошли в атаку. Солдаты, так и не получившие распоряжений от своего офицера, не успели принять хоть какое-то подобие боевого порядка и были окружены. Джеймс выхватил свой револьвер и выстрелил, сразив одного из нападавших, но тут же, сбитый набегавшей лошадью, покатился по земле. Затем его избили и, подняв на ноги, связали руки, а конец веревки прикрепили к седлу одного на всадников. Такое же обращение ждало остальных участников экспедиции. Сквозь затуманенное сознание Джеймс слышал, как протестует Лок, но вскоре тот смолк, так как даже дышать стало трудно из-за облаков пыли, выбивающихся из-под копыт лошадей. Они возвращались в Дунчжоу.

В городе их встретила беснующаяся толпа местных жителей, улюлюкающих и размахивающих палками. Здесь пленникам дали воды и позволили немного отдохнуть перед тем, как отправиться дальше. Европейцы до сих пор не могли прийти в себя от случившегося.

Осознание всего произошедшего пришло уже в камере, очень маленькой и наполовину находящейся под землей, с единственным зарешеченным окном, гладящим на вытоптанную площадку. Им опять дали воды, а затем оставили в покое. Двадцать четыре человека затолкали в помещение, предназначенное не более чем для десятка заключенных.

— Негодяи, — возмущался Лок. — Когда генерал Грант узнает об этом…

— Вы надеетесь, что он когда-нибудь узнает? — спросил Лемарше.

При пленении ему рассекли лицо, и он истекал кровью. В конце концов кровь удалось остановить, но капитан сильно ослаб, а шрам оставался ему на всю жизнь.

— Каково ваше мнение, господин Паркс?

— Генерал сразу поймет: с нами что-то случилось, когда обнаружится, что мы не вернулись. К тому же, как я себе представляю, маньчжуры выдвинут какие-то встречные требования. Посчитает ли генерал Грант себя вправе удовлетворить их… — Он пожал плечами.

— В таком случае нам придется остаться в этом аду очень надолго, — предположил Лок.

— Ну что ж, сэр, мы должны выдержать все испытания, как подобает истинным англичанам, — сказал Паркс и тут же добавил: — И французам, разумеется.

«Он не упомянул истинных индусов», — подумал Джеймс; глядя на драгунов, явно обескураженных своим теперешним положением, в которое их ввергли офицеры, не сумевшие вовремя отдать соответствующие команды.

Пленники провели в камере уже несколько часов, когда дверь широко распахнулась и на пороге появился чиновник. За его спиной строем стояли солдаты.

— Паркс, — вызвал он.

Паркс некоторое время размышлял, потом поднялся.

— Господи! — воскликнул Лок. — Неужели они собираются казнить вас?

— Надеюсь, нет, — промолвил Паркс и вышел в дверь.

«Храбрость этого малого сомнений не вызывает», — подумалось Джеймсу.

Паркс отсутствовал часа два, затем его втолкнули в камеру. Пленники склонились над ним.

— Мой дорогой друг, — обратился к нему Лок. — Что они с вами сделали?

Джеймс поднес к губам Паркса остатки воды. Через несколько минут тот уже был способен сесть и даже улыбнуться.

— Ничего непоправимого, — ответил он. — Несколько пинков. Несколько иголок… Он взглянул на свои опухшие руки и содрогнулся.

— Свиньи, — возмутился Лок.

— Чего они хотят? — спросил Джеймс.

— Потребовали, чтобы я подписал от имени всех нас документ, согласно которому договор, согласованный с лордом Элджином, утрачивает силу, а британское и французское правительства соглашаются на новый договор с Китаем. — Паркс взглянул на лица членов делегации. — Запомните следующее! Мы должны отказываться от переговоров с ними на каких-либо других условиях, нежели те, которые выдвинуты нашими правительствами. Несмотря ни на какое давление с их стороны. Несмотря ни на что!

— От меня они ничего не добьются, — пообещал Лок.

Через час дверь в камеру открылась вновь.

— Паркс, — вызвал надзиратель. — Вы готовы встретиться с принцем Цюнем снова?

— Я встречусь с принцем снова, — ответил Паркс, — когда он прикажет освободить всех моих товарищей и даст понять, что готов согласиться на условия, выдвинутые моими коллегами и мною самим.

Маньчжур несколько секунд ухмылялся над его словами, затем по очереди взглянул на каждого пленника. Наконец он указал на лейтенанта.

— Вот этого.

Браун сдавленно вскрикнул, когда стражники протиснулись в камеру и схватили его за руки. В тесноте камеры была возможность отбиться от них, но коридоры сразу заполнились вооруженными людьми, они появились и во дворе. Ни Паркс, ни Лок не подали знака к сопротивлению, хотя Браун взывал о помощи, когда его волокли к выходу.

— Ради Бога, — кричал он, — помогите мне!

— Ведите себя как мужчина, — прокричал в ответ Лок. — Ведите себя как мужчина!

Лейтенанта выволокли во двор и там раздели на глазах у остальных пленников, прильнувших к решетке.

— Боже мой! — простонал Лок. Уж не собираются ли они кастрировать несчастного юношу?

— Они собираются бить его палками бастинадо, — догадался Паркс. — Не стану утверждать, что это намного лучше.

Память вернула Джеймса в прошлое, в тот день в Уху… Но тогда жертвой была китаянка, а китайцы отличаются стоическим фатализмом. Браун же — белокожий англичанин с английским пониманием веры и судьбы, к тому же очень молодой. Юноша принялся кричать от ужаса еще до того, как его уложили голым в пыль и первые удары пали на его тело. Затем крик перешел в почти звериный визг боли и унижения.

Его товарищи в бессильной ярости смотрели на мучения соотечественника. Вскоре на ягодицах юноши появились капли крови, затем ее брызги полетели в стороны после каждого удара палкой. А удары все сыпались и сыпались… Белое тело судорожно изгибалось, жалобные звуки вырывались изо рта юноши, пока он внезапно не затих.

— Они убили его, — прошептал Лок, отказываясь верить в такую возможность.

На голову Брауна вылили ведро воды. Через мгновение он пошевелился и экзекуция моментально возобновилась.

— Нет! — закричал он. — Нет!