Владимир Андриенко - Эхнатон: Милость сына Солнца

– Я не знаю этого, господин. Какие-то люди набросились на него и убили. Я не стал жать и поспешил уйти. Мало ли что. Могли и заметить меня и также прикончить. Сейчас такое твориться в Фивах, что и подумать страшно, что же нас еще ждет.

– Ладно, иди к себе, и молчи обо всем, что видел.

Слуга быстро удалился и двери за ним закрылись.

"Если Тамра умер, а в этом можно не сомневаться, то судьба все еще благоволит к моему дому. Все наши договоры с ним теперь недействительны. Он мертв и тело его к утру раствориться в желудках крокодилов".

– Я не стану много говорить о хитросплетениях жреческих интриг того времени, детки. Это слишком сложно и, признаться, сам Сет в этом теперь не разберется. Я расскажу вам о том, как я отправился из Фив в путешествие по Египту .

– Тебя послали с государственной миссией, дедушка ? – спросил Яхотеп.

– Да, ибо я был тогда человеком государственным. Мой господин Эйе, отец царицы Нефертити, прислал послание к Мерира с просьбой отправить меня с поручением фараона в Нубию. Там нужен был верный человек для того чтобы провести в жизнь политику нового культа не так как это делал Мерира. Нубия это вам не Фивы.

– И туда ездил ты?

– Да. Эту миссию поручили мне и обещали за это большую награду. Вот как это было …

Бата посетил своего племянника в полдень, хоть это было время совсем не подходящее для визита. Молодой чиновник сразу же понял, что у дяди что-то случилось.

Старый учитель писцов выглядел разбитым и усталым. Он без приглашения уселся на высокое деревянное кресло и понуро опустил голову.

– У вас что-то произошло, дядя?

– Да. Я только сейчас узнал об этом, сын мой. Большое горе опустилось на нашу семью.

Нехези понял, что если дядя обратился к нему со словами "сын мой", то действительно произошло нечто весьма серьезное.

– Дядя, у меня крайне мало времени. Я собираюсь покинуть Фивы на неопределенное время.

– Что? – Бата поднял голову. – Как это покинуть? Что значит покинуть Фивы?

– Мой господин Эйе прислал послание их Ахетатона от имени фараона к Мерира. И великий жрец Атона посылает меня в Нубию. Там закладывается храм Атона и я лично должен организовать все для его строительства пока не прибудет архитектор от Бека. Это воля самого фараона.

– Вот как? Но строительство храма это не самое сложное в Нубии. Как это там примут? Вот вопрос. Это сложная миссия, Нехези. И ты вполне подходишь для неё. Я хорошо учил тебя.

– Я знаю, дядя.

– Ты входишь в силу сын мой и не откажешься помочь своему старому дядюшке, не так ли?

– Но вы, наконец, скажете мне что случилось? – Нехези посмотрел на старика.

– Мой мальчик, твой брат Ана был схвачен людьми Мерира прямо в храме.

– Схвачен? – не поверил Нехези. Мерира совсем не предупреждал его об этом. – Когда?

– Сегодня утром, Нехези. Добейся его освобождения.

– Но в чем его обвинили? Я в первые слышу об этом.

– Кто-то донес, что он тайно служит старому культу Амона-Ра. Соглядатаи Мерира видели, как в мой дом входил недавно Тамра, жрец храма Амона, объявленный нынче врагом фараона.

– Что? Вы поддерживаете связи с теми, кто стал врагами фараона? Это крайне неосмотрительно, дядя.

– А что я могу сделать? И те и другие угрожают бедами мне и моей семье. А кто защитит меня? Кто? Думаешь я сам бы пригласил Тамра в свой дом? Но он меня не спрашивал.

– Хорошо. Я все понял. Но при чем же здесь Анна, дядя? Не он же принимал Тамра, а ты. И взять должны были тебя, а не его.

– Кто знает, что на уме у этого негодяя Мерира? Сегодня мой сын, а завтра я. Разве ему вообще нужен повод для убийства? Он скажет, что Ана предатель и враг Его святейшества.

– Я попробую все выяснить и освободить Ану.

– На тебя у меня вся надежда. Меня он и слушать не станет. Ты отправься к Мерира прямо сейчас?

– Да.

Молодой чиновник выскочил из дома, где его уже ждала колесница и эскорт.

Он крикнул своему вознице:

– В дом господина Мерира!

– К Мерира? Но ты говорил, что мы сразу же отправимся из города, – ответил возница, в качестве которого снова выступала Мерани.

– Обстоятельства резко изменились, Мерани. Сын моего дяди арестован.

– Ана, третий жрец храма Атона в Фивах?

– Он. И я совершенно не понимаю, что произошло. Его взяли по приказу Мерира. Но я вчера видел верховного жреца и он, ни словом не обмолвился об этом. Из этого можно сделать вывод, что верховный жрец что-то задумал.

– Он специально сделал это чтобы напугать тебя, Нехези.

– Может и так. Сейчас мы все узнаем.

Нехези с трудом добился приема у Мерира, тот хотел сказаться занятым, но молодой секретарь хранителя лошади фараона был настойчив. Его проводили в личные покои великого жреца Атона.

– Я позволил себе оторвать тебя от важных государственных дел, по срочному делу, почтенный Мерира. Арестован мой двоюродный брат Ана, третий жрец фиванского храма великого Атона.

– Я знал, что ты придешь по этому поводу, Нехези, но не думал, что так скоро. Старик Бата уже успел тебя нажаловаться. Перейду сразу к делу. Он обвиняется в тяжком преступлении – предательстве. А ты сам понимаешь, что значит предать фараона! Это самое большое преступление в нашей стране.

– А он предал Его святейшество?

– Самого фараона. Да, да, фараона! Он сам согласился стать жрецом Атона и отречься от Амона, но на деле продолжал служить жрецам свергнутого культа.

– Но это не правда, господин. Ана не мог предать. Это злобный навет.

– Это не навет. Это доказано и у меня есть свидетельства его сообщников. Я могу показать тебе результаты дознания и ты сам во всем убедишься. Так, что тебе, Нехези, верный слуга фараона, не следует заступаться за его врагов.

– Но Ана не мог участвовать в заговоре против Его святейшества, – снова стал твердить Нехези. – Я его знаю с самого детства. Какой из него заговорщик? Он мог просто по молодости и неопытности попасть под влияние жрецов Амона-Ра. Но в душе он верен Его святейшеству повелителю Верхнего и Нижнего Египта. Я могу ручаться за это своей собственной головой.

– А что ты предлагаешь? Отпустить его? Так? – Мерира хитро посмотрел на Нехези. – Но уже принято решение убить всех кто замешан в деле заговора жрецов Амона-Ра. Сам Тамра, это подлый негодяй, уже поплатился за свои преступления.

– И ничего нельзя сделать?

– Ничего! Я караю врагов фараона твердой рукой. И если бы на месте врага был мой отец – я без содрогания убил бы и его.