Алан Савадж - Последний знаменный

Роберт уставился на него в ужасе:

— Если ее схватят с мятежниками, то обезглавят.

— Если схватят, — подчеркнул Адриан. — По всем прикидкам, перед нами открывается перспектива получить новых тайпинов или «боксеров». Эта революция направлена против Цинов, а не заморских дьяволов, но мы-то связаны, с Цинами. Что случится, когда Вики прибудет в Шанхай во главе гоминьдановской армии, как воплощение, скажем, Чжэн И Сао? Что будет тогда, брат?

Солдаты, согреваясь, похлопывали руками в перчатках и наблюдали за фигурой человека, пробирающегося между деревьями. Здесь, в провинции Шэньси, зима наступала рано, и хотя в октябре снега еще не было, северный ветер пробирал насквозь.

— Это варвар, — сказал один из солдат.

— К тому же женщина, — добавил другой.

Сержант потер щеку. Женщины никогда добровольно не приближались к секретному лагерю маршала Юаня, разве что одной из них очень захотелось бы быть изнасилованной. Что же касается женщин-варваров... Но это была явно не китаянка. Солдаты пребывали в замешательстве.

— Что нам делать? — спросил ефрейтор.

— Позови капитана, — приказал сержант.

— Тетушка Вики? — удивленно спросил Мартин. Неужели это высокое темноволосое создание, вооруженное винтовкой, револьвером и длинным ножом, одетое в мужское платье, запятнанное кровью, на самом деле его тетя?

Виктория обняла его и посмотрела на стоящего позади Юаня:

— Я искала вас целый месяц.

— До меня дошли слухи, будто вы примкнули к гоминьдану, — заметил Юань.

— Нет, — опровергла Виктория. — Я бежала от них и теперь могу провести вас к ним.

— Вы сможете это сделать?

— Я знаю, где их лагерь, — сказала Виктория.

Юань распорядился подготовить для Виктории ванну, подыскал подходящую одежду и пригласил к обеду. Одну.

— Я должен убедиться, что могу доверять вам, — сказал он.

Виктория рассказала обо всех своих злоключениях. Он слушал, не перебивая и поглаживая жидкую бородку. Когда она закончила рассказ, он спросил:

— Если бы генерал Тан остался жив, вы, вероятно, продолжили бы воевать на стороне Суня. Неужели вы так непостоянны?

— Я хранила постоянство в любви на протяжении восемнадцати лет, ваше превосходительство. И никогда не была сторонницей доктора Суня — только Тана.

— Сохранять верность на протяжении восемнадцати лет... — задумчиво повторил Юань. — Что ж, это наилучшая рекомендация. Я способен оценить такую женщину. — Виктория отложила в сторону палочки для еды, — Вы по-прежнему очень красивы, — сказал Юань, — моя жена умерла слишком много лет назад. Были, конечно, другие женщины, но... — Он развел руками. — Вы нашли своего... ах, да, племянника. Не хотите остаться с ним? Он мне как сын, а теперь, когда вы мне рассказали, что его отцом был Тан, — гораздо больше, чем сын. Поскольку ваши братья знают, что вы приложили руку к снабжению гоминьдановцев оружием, вам не удастся вернуться к ним сейчас.

«Чтобы вернуться в Шанхай, — подумала Виктория, — защита маршала нужна мне даже в большей степени, чем он думает». Но сделать то, что он хочет... Маршал толст и некрасив, да к тому же по возрасту годится ей в отцы. И инстинктивно она чувствовала, что он потребует большего, чем Тан. Секс для Тана был лишь средством для разрядки. Для Юаня же он, похоже, ценен сам по себе. Однако, чтобы всегда быть рядом с Мартином, иметь возможность отомстить всем тем, кто издевался над ней, а также добиться для сына справедливого места хозяина торгового дома, она готова вручить себя самому дьяволу. Юань понял, что он победил.

— Сними блузку, — сказал он, — чтобы я мог увидеть твою красоту.

Виктория выполнила его просьбу. Юань потянулся к ней через стол одной палочкой для еды — прежде он тщательно ее обсосал от соуса — и принялся медленно и осторожно водить ею вокруг соска ее правой груди, наблюдая, как он твердеет. Он вступал во владение на свой особый манер. Виктория оставалась спокойной, сдерживая дыхание.

— Тебя подвергли избиению бастинадо, — напомнил Юань. — У тебя не осталось шрамов на ягодицах?

— Да, есть шрамы, — ответила Виктория.

— Покажи мне и их, — попросил Юань.

— Я хочу отмщения, — сказала Виктория. Лежа рядом с маршалом под одеялом, она удивлялась, как легко смогла приспособиться к своему новому положению. Или дело в том, что все мужчины, по крайней мере, одной расы, желали того же самого? Она испытала близость всего с тремя мужчинами в жизни. Адриана она в расчет не брала, его нельзя было рассматривать всерьез в силу его порочности, он был монстром. Многие люди считали и Юань Шикая монстром, но в постели он мало отличался от Тана.

Даже их тела не слишком отличались. Полностью одетый маршал выглядел плотным, можно сказать, даже толстым. И когда он сидел спокойно, слушая ли доклады, наблюдая ли за актерами или за занятиями своих солдат, при этом поглаживая бородку с сонными глазами, то больше всего напоминал сытого кота на нагретой подушке перед горящим камином. Однако на самом деле Юань Шикай был лишь чуть полноватым, но под слоем мягкой плоти ощущались крепкие твердые мускулы, а его мужской силе мог бы позавидовать любой юноша.

За сонными глазами, Виктория это быстро поняла, прятался жесткий и решительный ум. Этому уму и этому телу она теперь принадлежала. Она, женщина, которая в одиночку пешком пересекла горы, одолела мужчин, которые собирались ее изнасиловать или ограбить. При необходимости она без колебаний использовала винтовку и револьвер, убивала и грабила, держа на мушке свои жертвы, чтобы выжить. Она карабкалась по горным тропам под проливными дождями и палящим солнцем как ангел мести. Она искала своего сына и наконец нашла его.

Но она и теперь жаждала мести. И маршал именно тот человек, который сделает это за нее. Поэтому она спросила:

— Когда мы выступаем против гоминьдана?

Юань улыбнулся своей сонной улыбкой и погладил ее бархатную плоть, будто приласкал кошку.

— Когда мне прикажут.

Виктория от удивления села. Юань взял ее за талию и прижал к своей груди.

— Разве я не слуга Цинов? — спросил он. — Ты хочешь, чтобы я нарушил свою клятву преданности династии? — Виктория попыталась освободиться, но его хватка стала сильнее. — Ты нетерпелива, моя дражайшая Вики. Все варвары нетерпеливы. Всему свое время. Ты будешь отомщена. Когда я обрежу свой поросячий хвостик, тогда ты будешь отомщена.

Виктория уставилась на его шею:

— Но...

— Ты хочешь сказать, я уже обрезал свой хвостик? — Юань улыбнулся. — Но только я, ты и мои ближайшие помощники знают об этом. Ты хочешь, чтобы я прокричал на весь мир?

Британский боевой корабль у входа в устье реки Янцзы произвел двенадцатиорудийный салют. Толпы народа возле кромки воды ответили шумными приветствиями. Вооруженные китайцы — но не знаменные — стреляли из винтовок в воздух, им вторили тысячи хлопушек.