Кайли Фицпатрик - Девятый камень

Сару разбудили причитания мусульман и пряный аромат восточных цветов — двери балкона всю ночь оставались открытыми. Она оглядела комнату и представила себе Лили, сидящую за письменным столом из черного дерева, и старомодные гусиные перья, которыми она так любила писать. Босоногая девочка-служанка в белом сари бесшумно вошла в комнату с подносом в руках, заставив девушку отвлечься от размышлений. Служанка смущенно улыбнулась и вышла прежде, чем Сара успела с ней заговорить.

Первым делом, решила Сара, следует отправиться к портному, ей просто необходима новая одежда вроде платья из белого муслина в этой усыпляющей жаре и тяжелом, насыщенном самыми разными ароматами воздухе, дышать в котором было трудно даже утром. А поскольку сейчас муслин не носили, у Сары оставались лишь платья, привезенные из Лондона. Она вспомнила, как несколько месяцев назад к ней обратилась женщина из Движения за рациональное реформирование одежды, попросившая написать статью в «Меркьюри» в их поддержку. Сара согласилась посетить их выставочный зал, хотя и понимала, что мистеру Хардингу уже надоел ее интерес к деятельности «синих чулок».

Сара взяла с собой Эллен, однако вместо практичной и удобной одежды для новых женщин она обнаружила выставку нарядов вроде тех, что вышли из употребления в театре «Друри-Лейн». Эллен без особого успеха пыталась бороться со смехом, когда увидела рубахи из шотландки до колена в сочетании с атласными шароварами, турецкий жакет без рукавов и штаны, напоминающие панталоны Амелии Блумер [44] Блумер Амелия (1818–1894) — американка, адвокат, борец за права женщин. Безуспешно пыталась ввести в моду костюм, состоящий из короткой юбки и широких штанов. .

Изучив в зеркале свое отражение, Сара вздохнула, распахнула дверцу шкафа и с удивлением обнаружила целый набор разноцветных платьев. С болью в сердце она поняла, что они принадлежали Лили. Ее пальцы все еще гладили шелковые ткани, когда у нее за спиной послышался вкрадчивый голос. Сара вздрогнула.

— Некоторые из них мем-сахиб Лили ни разу не надевала.

И вновь Сара не услышала приближающихся шагов, а когда обернулась, то увидела, что у нее новая босоногая гостья. Взглянув на великолепное желто-золотое сари и многочисленные самоцветы — от щиколоток до лба, — Сара сразу поняла, что эта женщина не служанка. Кроме того, она была очень красива.

— Я Сарасвати, — с важным видом заявила она, и Сара сразу вспомнила, что Сарасвати — любимая рани махараджи.

Сара не знала, следует ли ей присесть в реверансе или поцеловать одно из многочисленных венецианских золотых колец, к тому же она была не одета. И это еще больше ее смутило. Она застыла на месте, пытаясь решить, что сказать, пока Сарасвати бесцеремонно перебирала платья в шкафу. Наконец она выбрала на свой вкус три или четыре платья из тонкого шелка с изящным рисунком. Материал напоминал хлопок или белый муслин, но на этом сходство заканчивалось, поскольку шелк мерцал и был украшен лентой из жоржета и крошечными жемчужинами.

— Эти платья никто не носил, они тебе подойдут, — заявила Сарасвати.

— О, я не могу надеть такие красивые вещи, — сказала Сара, невольно сделав шаг назад.

Сарасвати весело и искренне расхохоталась, заставив Сару посмеяться над своим поведением девчонки-сорванца.

— Они не кусаются! Пойдем.

Она подхватила тихо шуршащие наряды, увлекла Сару в спальню и бросила платья на кровать. Затем отошла от постели и пристально посмотрела на девушку, оценивая ее медно-красные рассыпавшиеся в беспорядке локоны, молочно-белую кожу и тонкую фигурку под мятым халатиком из миткаля. Сара не опустила глаз. Она решила, что Сарасвати примерно ее ровесница, хотя фигура у нее была более женственной. На тонких щиколотках и запястьях позвякивали золотые браслеты, а лоб украшал драгоценный камень каплевидной формы. Ее гладкая, светящаяся юностью кожа имела оливковый оттенок и резко контрастировала с белой кожей Сары.

Особенно притягивали внимание темные миндалевидные глаза в обрамлении пушистых черных ресниц.

— Пожалуй, это подойдет лучше всего, — заключила Сарасвати, закончив изучать Сару, и приложила к ней одно из платьев.

Под лифом темно-зеленую ткань украшали вышитые ленты цвета слоновой кости. Пока Сара надевала платье, Сарасвати присела на кровать, наблюдая за ней.

— Ты именно такая, как тебя описывала мем-сахиб Лили.

— Да?

— Она говорила мне, что ты не любишь выглядеть женственно. И что умеешь красиво изъясняться, как и она. А теперь расскажи, что она говорила про меня. Я знаю, она тебе писала.

Сара не ожидала такой откровенности и поначалу не знала, что ответить. Больше всего на свете ей хотелось спросить у Сарасвати, что случилось с Лили, но она понимала, что должна позволить этой экзотической женщине покрасоваться. Нет, сидящая на ее постели женщина была совсем не похожа на стеснительную деревенскую девушку, которую Сара представляла себе по письмам Коречной.

— Она писала, что вы очень красивы… и что вы превосходно говорите по-английски.

Сарасвати пожала плечами:

— Махарани давно завела учительницу английского, и я попросила, чтобы она и мне давала уроки, поскольку махараджа любит говорить по-английски. Махарани тоже любит этот язык, так как считает, что он хорошо подходит для историй. А она обожает их рассказывать. Мне кажется, она хотела бы стать писательницей, как и ты. А что еще писала тебе мем-сахиб Лили?

Сара ненадолго задумалась.

— Что вы… замечательно танцуете. Вы и сейчас продолжаете танцевать?

— Я танцую только в тех случаях, когда махараджа начинает скучать. У него много женщин.

— Но они не могут быть столь же прелестны, как вы!

— Верно, — с довольным видом согласилась Сарасвати. И Сара подумала, что, возможно, лесть поможет ей найти дорогу к сердцу этой женщины. — Конечно, другие рани ревнуют. А теперь ты можешь пойти со мной, и я покажу тебе Варанаси. Я отведу тебя в места, где любила бывать мем-сахиб Лили.

Сарасвати привыкла, что все исполняют ее желания, к тому же Саре хотелось посмотреть на готические ворота, парапеты и балюстрады, которые описывала Эмма Роберте, и она согласилась. Сара лишь попросила, чтобы они зашли к портному в Марникарнике — именно там шила свои платья Лили.

— Разреши мне тебе помочь, — сказала Сарасвати, увидев, что Сара с трудом справляется с множеством крошечных пуговок, находившихся сзади.

Когда она добралась до пуговиц, находившихся возле шеи, Сара услышала, как Сарасвати вздохнула, а через мгновение ее пальцы коснулись сандаловых бус, которые перед отъездом в Индию вручила Саре Эллен.

— Откуда они у тебя?

— От моей сестры. Один человек подарил ей эти бусы, когда она была совсем маленькой.