Валентин Лесков - Спартак

Другие им горячо возражали: «Дела не так еще плохи!.. Рим, как достоверно известно, будет сохранен до тех пор, пока в руках квиритов находятся священные предметы, а всего их семь: камень с изображением Кибеллы из Пессинунта, терракотовая колесница из Вей, пепел Ореста, скипетр Приама, покрывало-палладий из Илиона, статуя, упавшая с неба, священные щиты салических жрецов эпохи царя Нумы. [38] Один из них, как говорили, упал с неба. От его сохранения, по словам нимфы Эгерии, зависело сохранение Рима. Нума приказал сделать еще 12 таких, чтобы никто не знал настоящего и не мог похитить его. Хранились щиты сначала в храме Весты, а после пожара в 191 году до н. э. в доме весталок у форума, у подножия Палатинского холма, в особом тайнике. Этих святынь, охраняемых бдительностью добрых граждан и мощью государства, Спартаку не видать. И боги на стороне Рима, хотя они и подвергают его ныне испытанию за многочисленные грехи. Следовательно, победа все равно будет наша».

Форум и сенат в эти часы кипели страстями. В сенате, собравшемся на Капитолии в храме Диоскуров (свидетельство опасности момента!), консулы подверглись острым нападкам за неспособность расправиться с армией мятежных рабов. Помпеянцы требовали немедленно вызвать в Италию Помпея и передать ему всю высшую военную власть для ведения борьбы со Спартаком. Противники Помпея яростно возражали. Они считали возможным в крайнем случае передачу высшей военной власти только члену сената, присутствующему в данный момент в Италии, а также призвать на военную службу всех ветеранов, сохранивших еще силу и воинский дух.

В народном собрании также не было единомыслия. Часть вольноотпущенников и плебеев (люди свободных профессий), все должники, люди, находившиеся под страхом уголовного преследования, — словом, те, кому нечего было терять, кто не имел никаких надежд, — предавали поношению должностных лиц, сенат как собрание кровопийц. «Погодите, вот придет Спартак!.. Он вам покажет!..» — таков был лейтмотив всех их речей. Другая часть народа и отпущенников, связанная клиентскими связями с сенаторами и всадниками, имевшая определенное имущество и виды на карьеру, встретила известие о походе Спартака на Рим страшно враждебно. Они заявляли о своем намерении с оружием в руках сопротивляться «нашествию обезумевших рабов».

Между этими двумя партиями на форуме происходили жаркие перепалки. Заканчивались они, как правило, потасовками с применением палок и оружия. В течение нескольких дней толпы бедноты, отпущенников и рабов («пропащие, нищие и наглые люди», как говорил о них Цицерон) — противники сената — под начальством своих вождей Лентидия, Плагулея, мима Сергия и др. пытались силой захватить форум. Должностных лиц при этом прогоняли из храмов, другим на форум пройти не позволяли. Народных трибунов, сторонников сената, с криками и руганью стаскивали с ростр. Все решалось насилием и рукоприкладством. Не раз с форума выносили убитых. Но сенат, поскольку свалки чаще всего завершались в его пользу, не назначал в этой связи чрезвычайного суда. [39] Цицерон совершенно откровенно признавал, что плебейские массы Рима и Италии, ее говоря уже о рабах и вольноотпущенниках, во все времена были страшно недовольны сенатом: «Вооруженные силы и отряды, осаждающие государство, более многочисленны, чем защищающие его, так как чуть кивнешь дерзким и пропащим людям — и они уже пришли в движение, да они даже и по своей охоте восстают против государства; а вот честные люди почему-то малодеятельны, упускают из виду начало событий и только по необходимости, когда уже дело идет к концу, начинают действовать».

В такой крайне тревожной обстановке Квинкций, Макр, Геллий-младший, Гипсей, Фирмидий, Тиций («вожаки и руководители шаек наймитов», как определял двух последних Цицерон) и другие ораторы народной партии чувствовали себя как рыбы в воде. В течение дня они многократно выступали на различных народных сходках и до хрипоты спорили со своими противниками. Они утверждали, что в настоящий критический момент надо отложить в сторону прежние споры о трибунской власти, дать дружный отпор мятежным рабам, чтобы защитить отечество и богов-пенатов.

Народная партия колебалась. Но когда выступил Красс (а он больше всех страдал от опустошений, причинявшихся Италии восставшими рабами, поэтому у него и больше всех было оснований для забот), раздал плебеям деньги и хлеб [40] Это было вполне в римских традициях. Раздавал бесплатно народу хлеб в годину дороговизны (по 1,5 модия), будучи эдилом, оратор Гортензий (76 г.). Друг Цицерона всадник М. Сей, эдил 74 года, выдавал народу зерно в период дороговизны хлеба за свой счет по очень низкой цене (1 асс за модий). (а хлеб поступал скупо, главным образом из Сицилии от Верреса, в Африке же и Сардинии, двух других «житницах римского народа», действовали партизаны) и сделал еще больше соблазнительных обещаний насчет ближайшего будущего, симпатии массы склонились в сторону сопротивления Спартаку. Красс был человек, всем отлично известный, влиятельный и богатый, всегда выполнявший свои обещания и множеству людей среди народа оказавший важнейшие услуги. Не верить его обещаниям не было никаких оснований. [41] Цицерон отмечает, что «самым большим недостатком неискушенной толпы» в Риме являлись «колебания, непостоянство, склонность к частой смене мнений, напоминающей перемены погоды», а Саллюстий в «Инвективе против М. Цицерона» (54 г.), говорит, что римский народ «настолько развращен, что он готов торговать собой и своим достоянием».

Опираясь на широкую общественную поддержку, на народное собрание, Красс, действовавший до сих пор скрытно через зависимых от него людей, теперь счел возможным открыто предложить свою кандидатуру на пост командующего. Он знал, что помпеянцам не хочется вручать ему войско, но надеялся, что крайняя необходимость окажется сильнее всех прочих соображений. Расчет этот оказался правильным, и кандидатура вновь избранного претора была поддержана подавляющим большинством сената в качестве нового главнокомандующего.

Красс взялся за дело очень энергично. В самом Риме спешно произвели набор в шесть легионов (30 тысяч человек). [42] Это было признанием крайней опасности положения. Обычно на войну отправляли 4 римских легиона (остальные — союзники). Только после поражения при Каннах на войну было отправлено 8 легионов, «чего раньше никогда не бывало у римлян» (Полибий). То есть против Спартака при назначении Красса действовало 10 римских легионов (6 — Красса, 4 — консулов). В преторскую когорту командующего был включен цвет римской аристократии (многие отправились на войну благодаря его известности и по дружбе с ним, многие — в силу необходимости). Объяснялось это просто. Красс был не только политический деятель и коммерсант, но также и ростовщик. Он железной хваткой держал в руках многих (в том числе и сенаторов), особенно аристократическую молодежь. Поэтому отказаться пойти с ним на войну никто просто не смел: это значило бы прослыть в его глазах трусом, лишиться кредита и увидеть свои векселя предъявленными к взысканию. Очень тщательно Красс выбрал себе помощников из числа своих давних друзей и сотрудников. Вот список этих лиц: