Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

— Автомон Михайлович, — обратился Петр к Головину, — ты закончил формирование полков? Сколько их у тебя?

— Семь пехотных и один драгунский. С рекрутами беда {126} 126 С рекрутами беда… — В 1698 г. Петр расформировал все старые полки, кроме четырех, в 1699 г. прошел первый рекрутский набор: один человек от 500, при необходимости от 300 и 100. С 1699 по 1725 г. провели 53 набора, которые дали более 284 тысяч человек. , Петр Алексеевич.

— Что так?

— Учить надо, рук не хватает, да и ружей тоже.

— Адам Адамыч, изволь человек двадцать этих немецких офицеров передать Головину. Ежели языка не знают, так хоть строю и стрельбе рекрутов научат.

Петр подробно расспросил всех присутствующих о состоянии их полков. Записал, кому чего еще надо до полной готовности: обмундировки, пушек, ружей, пороху, лошадей. Указал каждому его место. Заканчивая совет, взглянул в сторону Корчмина.

— Ты задержись, Василий Дмитриевич, у меня к тебе особый разговор.

Когда генералы и полковники ушли и в горнице остался лишь Корчмин, Петр пригласил его сесть поближе и заговорил:

— Завтра же, Василий, снаряжай подвод двадцать — тридцать и не мешкая отправляйся в Нарву. Поедешь ты якобы для закупки корабельных пушек, уже договоренность со шведами есть. Получишь для того деньги у Федора Алексеевича. Но не это главное в твоей поездке, это прикрытие. Главное, постарайся как военный инженер, чай, не зря учился за границей, разведай все о Нарве. Каковы там стены, подступы, гарнизон, определи, что за пушки стоят на раскатах. Елико возможно, зарисуй. Пушки, которые купишь, отправляй якобы на Москву, а в действительности доставь и сдай Петру Матвеевичу Апраксину {127} 127 Апраксин Петр Матвеевич (1659–1728) — граф, сподвижник Петра I, брат Ф. М. Апраксина и царицы Марфы, жены царя Федора Алексеевича. В 1702–1704 гг. одержал ряд побед над шведскими войсками. В 1718 г. арестован по делу царевича Алексея, но оправдан и участвовал в суде над ним. С 1722 г. — президент Юстиц-коллегии. , они скоро могут нам там понадобиться. Понял?

— Понял, ваше величество. Все исполню.

— И еще, Василий, сие не приказ, просьба. Попробуй добраться до Орешка, по-шведски Нотебурга, он как раз в истоке Невы на острову. Внутрь, пожалуй, в него не попадешь, заделья нет, так хоть снаружи осмотри и нарисуй.

— Хорошо, государь.

— Да смотри не попадись где на глаза Книпперкрону — шведскому резиденту, он наверняка знает, что ты инженер, и может догадаться, для чего ты у крепости обретаешься.

— Но он же в Москве?!

— В Москве-то в Москве, но он же как пес вынюхивает. Нет-нет да спрашивает, для чего мы рекрутов в полки сбиваем? Пока отбрехиваюсь: на турка, мол. Но он же не дурак, чует пес. Так что, если тебя у крепости встретит, мигом сообразит, по каким ты там делам. Тогда добра не жди. Так что оберегу блюди, Вася. Я, чай, инженерами не шибко богат.

— Слушаюсь, государь.

Восьмого августа 1700 года перед Петром предстали гонцы из Стамбула, он узнал в них родных преображенцев.

— Ну?.. — вскочил Петр.

— Мы привезли мир, государь.

Петр, опрокинув стул, подбежал к гонцам, расцеловал всех троих, грязных, пропыленных. Выхватив пакет с договором, разворачивал его дрожащими руками, сам над собой посмеиваясь:

— Во-о, трясучка прицепилась. — Крикнул: — Данилыч, угости ребят.

Меншиков притащил бутылки, наливал гостям чарки. Поил их щедро: заслужили. Петр читал договор {128} 128 Петр читал договор… — Константинопольский мир, заключенный 14 июля 1700 г., обеспечил нейтралитет Турции накануне Северной войны. Закрепил результаты Азовских походов, к России отошел Азов, отменялись ежегодные платежи крымскому хану, ликвидированы турецкие крепости в Приднепровье. , шевеля губами, вскрикивал радостно:

— Так… так… Ого, на тридцать лет мир, Алексаха!.. Так… Азов наш! Виват Украинцеву… Ага, Крыму фиг с маслом, дани нет хану… Слышь, Данилыч? Все! Отошла коту масленица… Так… Казыкермен уступлен… Черт с ним, главное — мир. Завтра же объявляю войну шведам.

Петр распорядился отметить мир как положено — салютом. Сам носился по Москве, сам пускал ракеты, радовался как дитя. Угощая других, и сам пил «за мир с турками», но не пьянел. И уже ночью, когда все угомонились, сел за стол писать объявление войны Швеции, придумывая веские обоснования для нее: «за многие свейские направды». Ничтоже сумняшеся строчил» на бумаге: «…за обиду и оскорбление, нанесенное самой особе царского величества в Риге в 1697 году», совсем забыв, что был там не царем вовсе, а всего лишь урядником Петром Михайловым.

Писал и представлял себе, как вытянется завтра рожа у шведского резидента Томаса Книпперкрона при прочтении этих строк. Даже посмеивался. И уж совершенно не предполагал, что именно в это время, 8 августа, его надежный союзник и вдохновитель датский король Фридрих IV подписывал в Травендале позорную капитуляцию перед восемнадцатилетним Карлом XII, что Северный антишведский союз, едва родившись, трещит по всем швам.

Как хорошо, что почты тогда ходили неспешно, и Петр узнал об этом уже на полпути к Нарве, когда запустил свою военную машину на полный ход.

Но само совпадение таких разных и значительных событий в один день что-то же знаменовало. Но что?

На десятки верст растянулась русская армия на узких лесных дорогах, двигаясь в сторону неблизкой Нарвы. Двигалась медленно, потому как везла с собой пушки, запасы пороха, ядер, продовольствия, фуража на тысячах телег, оглашавших окрестности скрипом колес и неисчерпаемым матом срамословов-возчиков.

Конные драгунские полки перемежались пехотными, за теми волочились пушки, далее следовали сотни донских казаков, отряды калмыков, башкир, за ними опять пехота, пушки, драгуны.

Первые полки выступили из Москвы 22 августа. А под Нарву последние отряды пришли лишь в начале октября, когда вовсю полоскали холодные дожди, а дороги стали непролазными из-за великих грязей.

Сам Петр с Преображенским полком прибыл под Нарву 23 сентября. Вместе с саксонским инженером Галлартом и герцогом де Круи царь объехал вокруг крепости, определяя, где лучше поставить пушки, которые пока еще были в пути.

Тридцатипятитысячная армия обложила с суши Нарву, растянувшись на семь верст гигантской дугой.

Дня через три Петр собрал в шатре военный совет, на котором Кормчин сообщил, что в крепости гарнизону всего тысяча двести солдат, примерно двести конников и четыреста жителей, могущих принять участие в сопротивлении.

— Как видите, господа, гарнизон невелик, — заговорил Петр. — И я надеюсь на успех предприятия. Прошу всех господ генералов и полковников неукоснительно исполнять приказы главнокомандующего герцога де Круи, которому я вручаю свою армию. Есть сведения, что шведский король собирается идти на помощь Нарве, поэтому желательно до его прихода овладеть крепостью.