Виктор Шкловский - Марко Поло

В Генуе большие верфи и славные арсеналы. В Генуе глубокие тюрьмы, и в тюрьмах – одних венецианцев пять тысяч.

Генуя построена на склоне горы. Она возвышалась амфитеатром вокруг порта, который тоже идет полукругом, как кусок арены цирка. Эта арена имела две тысячи метров в поперечнике. Городские стены длиной в двадцать километров окружали город. Улицы Генуи неровные и горбатые. Дома на улицах мраморные, потому что отсюда невдалеке знаменитые ломки лучшего в мире мрамора.

Впрочем, у генуэзцев был обычай красить каменные свои дома в зеленый и красный цвета, потому что им мрамор надоел.

Страну, подвластную Генуе, составлял только берег, в длину пятьсот километров, а в ширину – от моря до гор.

Эту территорию свою называли генуэзцы «Генуэзской рекой».

Так землю назвали они водяным именем.

Покровителем Генуи считали святого Георгия. Дворец его имени построен под влиянием архитектуры арабов, но на тонких колоннах – сверху лежала тяжелая стена с двумя рядами больших окон. Это был и дворец и крепость. Под дворцом – мраморные своды подвалов, под сводами сидели враги республики. С 1284 года сидели здесь пленные пизанцы.

Пиза – город, расположенный совсем недалеко от Генуи, город-соперник. Из Пизы недалеко было женщинам ходить в Геную; мимо ломки каррарского мрамора проходили они, шли плакать о муже, предлагать выкуп, передавать пищу.

Свет в подземные тюрьмы заходит редко, уходит быстро. Пятно высокого окна совершает короткий путь по стене.

Немного позже рыжебородый флорентинец Данте в поэме своей описал ад.

Ад Данте построен был как амфитеатр и сходился кругами все ниже и ниже. Ад Данте был переполнен итальянцами. Кроме итальянцев, в этом аду было еще немного древних римлян. Остальным народам не хватало места.

Этот ад представлял собою модель спорящей Италии. Города сидели там по кругам: горожане спорили друг с другом и в вечной мгле показывали перед главами друг другу фигу. Любовные дела ближайшего десятилетия, обиды, споры с ростовщиками заполняли ад Данте сверху до дна.

Ад Данте был похож на тюрьму в Генуе.

Пизанцы сидели вместе с венецианцами. Были еще здесь люди из Пармы, люди Тосканы, люди Равенны.

Тюрьма говорила на разных языках; тюрьма спорила, чесалась, ругалась с тюремщиками, ждала утром солнца, вечером – сна, умирала в цепях.

Разговор между заключенными давно исчерпан, давно переговорили о проигранных битвах, о плохом хлебе, о соленой воде. Ругались между собой по-итальянски, а общим языком был французский – язык двора и купечества.

Одним из старейших обитателей тюрьмы был пизанец Рустичиано. Взят он был в плен в морском сражении при Мелории. Это был человек, видевший весь небольшой европейский мир. Жил он в Сицилии, славился тем, что перелагал, сокращал и обогащал любовными рассказами старые романы о рыцарях Круглого стола.

Рустичиано писал романы, герои которых странствовали, поражали великанов, изменяли. Женщины в этих романах были прекрасны и могучи и побеждали мужчин в бою.

Женщины, переодетые мужчинами, попадали в гаремы, и здесь их хотели оскопить, для того чтобы превратить в евнухов, и отсюда происходили любопытнейшие приключения, которые тогдашние дамы и кавалеры слушали не краснея, но с удовольствием.

Пизанцы и венецианцы не были связаны даже в тюрьмах большой дружбой. Вражда была старая – она шла с моря. В 1098 году венецианский флот и флот пизанский плыли к Палестине. У острова Родоса флоты встретились. Произошел небольшой религиозный диспут о мощах угодника Николая. В результате пизанский флот был потоплен, а венецианцы пошли дальше, ограбили Смирну, взяли Яффу и начали блестящую карьеру купеческой республики, владелицы берегов и островов.

Плен Рустичиано был безнадежен: в городе Пизе сменились власти, и некому было даже предложить выкуп за пленника. Пиза была уже разбита. Флот Генуи поднялся по реке Арно до самого города. Пиза наклонилась так, как наклонилась ее знаменитая башня.

Флорентинцы, граждане города Лукки, венецианцы, корсиканцы, сидя на сыром полу тюрьмы, спорили тогда, когда не спали.

Все люди в этой тюрьме были итальянцами. Но нации итальянцев еще не было, ссоры были все местные. Истории, которые рассказывали друг другу, были истории о венецианских, генуэзских, пизанских купцах.

Один лишь капитан Марко Поло рассказывал о другом. Он рассказывал о дальнем Китае, о мирских женах Кинсая, о странных обычаях Тибета, о войнах монголов и больше всего о торговых путях.

Люди, которые сидели теперь в тюрьме, воевали и сражались за дорогу по морю. Люди, которые здесь сидели, жили и умирали за порты, за корабли, за торговлю.

Времени было слишком много. Мучения тюрьмы были однообразны, как мучения ада. Время было почти нераздельно.

Марко Поло слушали, он рассказывал изо дня в день. Молчал, когда не верили и смеялись, и снова рассказывал.

В тюрьме были люди, знавшие и Черное и Шелковое море, которое мы сейчас зовем Каспийским; там были люди, жившие в Армении.

Оказывалось, что Марко Поло не лгал.

Было очень скучно. Рустичиано сидел уже много лет, он потерял сперва надежду, потом потерял уже и отчаяние. Он был в плену двенадцать лет, и все романы, все чудесные рассказы о кольцах, которые освобождали узника из тюрьмы, делая его невидимым, рассказы о волшебниках, летучих конях – все было исчерпано.

Романы, которые знал Рустичиано, включали в себя путешествия: в романы всегда вставлялись поездки на далекие турниры. Правда, ездили рыцари, но купцы тоже везли с собой в походы мечи, привязывая меч не к боку, а к седлу.

Однажды господин Рустичиано с большим трудом достал бумагу, чернила и начал записывать, что говорил капитан Поло.

Марко Поло сперва рассказал, чтобы не спутаться, все вкратце. Рустичиано приписал к этому конспекту вступление.

Писал Рустичиано маленькими главами – сколько можно записать за один день.

Марко Поло был упрям, диктовал свое, шел по торговым путям, заставлял записывать то, что он знал. Говорил всегда, кто чем торгует и сколько дней пути.

На обязанности тюремщика тогда не лежало докладывать о смерти заключенных. Но обрывки рассказов из тюрьмы пересказывались тюремщиками дома. Начали говорить на базаре о дальней Суматре, о змее с ногами. Большие господа спустились в тюрьму – послушать желтолицего, длиннобородого, связно рассказывающего венецианца.

Оказалось, что венецианец как будто не врет. Он рассказывал о разнообразии мира и его товаров. Ему стали в тюрьму приносить образцы перца и драгоценную смолу – он узнавал товар, говорил его точную цену и где его лучше покупать.

Время шло – по главе в день, и глав были сотни.

Война прекратилась.