Кадзуо Навата - Тигриное око (Современная японская историческая новелла)

— Ты что, так все и стучишь со вчерашнего вечера? — подойдя к нему, спросил Нобунага. Сакёноскэ, не отвечая, продолжал бить в свой барабан.

«Вот и вчера, когда огни погасли, он тоже вот так стучал, и с тем же выражением на лице…»

Нобунага заглянул ему в лицо и сразу понял, что никакого удовольствия от игры тот не получает. Просто монотонно бьет в барабан — не медленно, не быстро, не громко и не тихо.

— Ты что это делаешь-то? — довольно строго приступил к нему Нобунага, и видно было, что если на этот раз он не получит ответа, прощение не последует.

— Я вопрошаю стихию Ци, [73] Ци — китайское понятие, японское ки: космический эфир, тонкая материя мира, одна из центральных категорий китайской натурфилософии, охватывающая все явления мира и средостения между ними. — отложив барабан, сказал Хиратэ Сакёноскэ.

— Что такое? Вопрошаешь Ци?

— Именно так. Я пытался измерить движение десяти тысяч Ци.

Нобунага, кажется, начал понимать, о чем говорит Хиратэ Сакёноскэ, но по-прежнему неясным оставалось, каким образом возможно барабанным стуком узнать, куда движется Ци.

— Мы, люди, живем внутри Великого Ци, поэтому ничего не ведаем о его движениях. Все равно как человек, находящийся в трюме корабля, понятия не имеет, куда плывет корабль. Изволите видеть, внутри этого барабана заключено Малое Ци. Оно никак не соединяется с Большим, поэтому способно через кожу барабана чувствовать движения Большого. И вот я, недостойный, бью в барабанчик, чтобы с помощью его Малого Ци вопрошать о Большом.

Сакёноскэ поднял глаза, чтобы удостовериться в одобрении Нобунага.

— Так что, говоришь, по звуку барабана можно понять, каково Ци? Ну так разрешаю тебе сказать — в какую сторону меняется сегодняшнее Ци? — Нобунага прямо посмотрел в лицо Сакёноскэ.

— Сейчас движется в сторону Ян. [74] Инь-Ян (японское оммё) — два взаимосвязанных начала мира, универсальное единство двух противопоставленных начал, интерпретируемое как женское-мужское, тень-свет, луна-солнце и т. д. Философия и гадательно-магическая практика Инь-Ян разрабатывались в Древнем Китае, откуда заимствованы Японией, где, в свою очередь, была учреждена специальная государственная палата Оммёдо. Уже со вчерашнего вечера, изволите видеть, Ци стало меняться, и начало Ян к утру стало гораздо сильнее.

— Ян стало сильнее? — Нобунага посмотрел в сторону двора.

Дождь, вчера вечером тихо накрапывавший, теперь лил как из ведра.

— Начало Ян разрастается довольно заметно. Вероятно, сегодня, во второй половине дня, будет сильнейший ливень, зато завтра сезон дождей уже окончится.

— Во второй половине дня, говоришь?

Нобунага сразу связал сказанное с предстоящим сражением. Он словно воочию увидел фигуру Имагава Ёсимото. Одержав череду побед, вполне уверенный в себе, Ёсимото смотрит в небо, сдерживая поводья коня. За ним следуют солдаты, насквозь промокшие под потоками дождевой воды. Обернувшись через плечо, он говорит:

— В такой дождь глупо двигаться такой большой армией. Нобунага теперь как мышь, попавшая в мешок. Сразу его хватать и есть необязательно, так что сегодня пусть войска отдыхают. — Нобунага, казалось, слышал, как Ёсимото произносит эти слова…

— Скажи-ка, а это точно — что сегодня во второй половине дня будет ливень?

— Сезон дождей, изволите видеть, продолжается уже месяц. Судя по вчерашней духоте, по характеру дождя, а также по звуку барабана, сегодня ливень будет непременно. Может быть, и гроза тоже. Господин изволит знать, что сезон дождей часто завершается грозой, — сложив руки на полу и почтительно кланяясь, сказал Сакёноскэ.

— Великое Ци склоняется в сторону Ян, будет сильный ливень… — прошептал Нобунага.

Если выйдет так, как говорит Сакёноскэ, обстоятельства, возможно, сложатся в его, Нобунага, пользу. Если сейчас разработать план действий…

Как знать, вдруг благодаря новому плану удастся переломить ситуацию… Однако, как именно надлежит действовать — непонятно, ничего подходящего в голову не приходило.

Вошел Хаяси Садо-но ками и, сгибаясь в поклоне, сказал:

— Господин, передовые отряды Имагава сегодня утром уже добрались до замка Оохаси. Надо бы подумать о плане защиты замка — каким образом мы будем отбивать вторжение врага…

— Что такое?! Молчать! Что еще за разговоры — какая там защита!! — загремел Нобунага. И только тут, вспылив и увидев крайнее замешательство на лице Хаяси Садо-но ками, он впервые осознал, что на самом деле принял решение об атаке.

Вошел с докладом Сибата Кацуиэ.

— Подготовка к обороне замка полностью завершена. Почтительно ожидаем, чтобы господин проверил, что и как.

— Ах ты дурень! Что — так уж тебе хочется в замке остаться? Ну так можешь оставаться! — свирепо закричал Нобунага, нарушив свое молчание последних дней.

Заслышав разгневанный голос Нобунага, вокруг стали собираться самые близкие и доверенные из его вассалов. Узнав, что Нобунага меняет тактику с защиты на нападение, вперед выступил Сакума Нобумори.

— Вчера вечером на военном совете я позволил себе отстаивать именно эту точку зрения — нападение. Однако на совете было принято решение о защите, и теперь, когда мы полностью подготовились к обороне замка, не опрометчиво ли будет говорить об атаке? И еще — есть ли у господина новый план?

Сакума Нобумори говорил довольно решительно. Только крайностью положения можно было объяснить эти его слова, граничащие с оскорблением сюзерена.

— Ну и олух! Ты что, до сих пор не разгадал мой план? Решение об обороне замка я принял для отвода глаз. Передовые отряды Имагава в десяти ри [75] Ри — единица длины, равная 3927 м. отсюда. Округа замка Киёсу кишит его лазутчиками, кое-кто из них уже наверняка пробрался на территорию замка. Прежде чем обмануть врага, надо обмануть самих себя. Немедленно трубите сбор. [76] В то время трубили с помощью хорагаи — крупных закрученных раковин. Выступим немедля. Следующий пункт сбора — Ацута. Там уточняем расположение главных сил врага и наносим удар. Чье-то копье должно войти в грудь Имагава Ёсимото прежде, чем его лазутчики успеют добежать до него и доложить, что Нобунага выступил. Не опередим их — Нобунага погиб. Но другого способа остаться в живых у меня нет.

Нобунага был словно опьянен собственной речью. На вчерашнем военном совете он промолчал и сдерживал свой гнев отнюдь не из хитрости, а от безнадежности. Однако утром, благодаря дождю, он нашел способ объяснить свое молчание военной уловкой.

Он собрался в один момент, как сумасшедший взлетел на коня и стегнул его. Офицеры последовали за ним. По лицу Нобунага теплыми сильными струями стекал дождь. В голове звучали слова Сакёноскэ о том, что Великое Ци поворачивается в сторону Ян. Он скакал навстречу грозе, все более набираясь уверенности, что она станет его союзником.