Алексей Меняйлов - Россия: Подноготная любви.

Галя задумалось.

- Его приход - не случайность, - сказала она. - Такое ощущение, что эта встреча была чем-то очень-очень важным…

- Наверно, - согласился П. - Только я, похоже, до конца не понял, что же было самым в его вести главным.

- А мы вместе подумаем, - сказала Галя и потерлась щекой о плечо П.

На берегу опять запел хор, на этот раз нечто более, чем прежде, торжественное, тем показывая, что приготовления к обряду закончены. Дирижировала уже не жена пастора, а его сестра. Все собравшиеся на берегу - и привезенные на грузовике адвентисты, и собравшиеся купальщики - заметно подтянулись и стали как-то строже. Продолжали еще подходить привлеченные пением хора отдыхающие. Из импровизированных раздевалок стали выходить люди. Одеты они были в одинаковые белые лабораторные халаты. У мужчин головы были не покрыты, а на женщинах были белой материи косынки, из-под которых выглядывали куски полиэтиленовой пленки, - намотали, чтобы не замочить волосы. Из восьми крещаемых пятеро были гагаузами, хотя население в округе было далеко не гагаузское. Лабораторные халаты привычно ассоциировались с лабораториями и экспериментами.

Когда хор закончил петь, вперед шагнул один из приезжих пасторов-начальников. Одним движением руки он построил сбившихся было в кучу крещаемых в ровную шеренгу и начал проповедь о спасении. Поскольку крещаемые это все уже много раз слышали, то тридцать минут говорения явно были рассчитаны только на привлеченных хором купальщиков.

- Не так, - обернувшись к П., сказала Галя. - Я себе не так это представляю. Почему обязательно - халат?

- Не знаю, - пожал плечами П. Он сам ровно семь лет назад был крещен в таком же халате, только происходило это в баптистерии (небольшой храмовой купели, наполненной подогретой водой) в центре Москвы, и ни тогда, ни впоследствии не задумывался: почему халат. - Так им нравится, наверное. Эстетическое предпочтение. Вообще говоря, это уже давняя традиция. Не одно десятилетие так.

- Не так, - повторила Галя. - Надо надеть самое лучшее платье - и вообще все лучшее. Ведь праздник же!

- Так и давай, - сразу же согласился П.

- Что?

- Завтра ты наденешь свое лучшее платье, - и я тебя покрещу. В конце концов, ты и собеседование прошла, и совет церкви хоть и поодиночке, но проголосовал за твое крещение.

Галя ничего не ответила и опять стала смотреть на происходившее у кромки воды.

Ждать, когда проповедник, как ругательствами пересыпавший речь латинизмами типа "мы сейчас имеем возможность иметь благословение наблюдать манифестацию Святого Духа", наконец, закончит повторять про "духовность" те прописные истины, которые с некоторых пор стали публиковаться даже в бульварных газетах, - было невыносимо мучительно. Но проповедник все говорил и говорил, и конца, похоже, было не дождаться.

- Давай, - после размышления, наконец, ответила Галя.

- Тогда прямо с утра. Позавтракаем - и сюда.

- Только не на это же самое место. Хорошо, Алеша?

П. наклонился и поцеловал Галю в висок.

- Конечно. Как скажешь…

Обряд над крещаемыми был проведен без осложнений, по отработанной десятилетиями, если не столетиями, методике.

После поздравлений и непременных букетов цветов обратно всех отвезли на том же грузовике.

А вот самим на следующий день попасть на противоположный от Болграда берег лимана было непросто: топлива на Украине после развала Союза не было, и рейсовые автобусы были отменены. А это означало восемь километров пешком по жаре. Но ни Галю, ни П. это не смущало, и они втроем с дочерью отправились.

Но им повезло: когда они из военного городка, где снимали квартиру, спустились через сосновые посадки к дороге, рейсовый автобус как раз появился из-за поворота.

П. поднял руку, - и автобус остановился.

От центральной площади гагаузского села, конечной остановки автобуса, до озера надо было еще идти - около получаса.

- Как хорошо, - сказал П., когда, свернув с разбитой проселочной дороги, они вышли на берег. - Ни одного человека!

- Ну и замечательно, - сказала Галя. - Нечего театр устраивать.

Они шли по тропинке вдоль кромки воды, выбирая где остановиться. Подошли к тому месту, где вчера проводили крещение. Ни одного человека!

- Пойдем дальше, - даже не замедляя шага, сказала Галя.

Они пошли дальше. П. пропустил Галю вперед - пусть выбирает сама.

- Смотри, как уютно! - обернувшись сказала Галя. - Мне здесь нравится.

Лужайка была небольшая, в десяток шагов шириной, наполовину затененная ореховыми деревьями.

- Ну и прекрасно, - снимая рюкзак, сказал П. - Здесь и остановимся. - И принялся распаковываться: одеяло, мяч для дочери и прочее.

- Не сразу, - хотя П. еще ничего не успел предложить, сказала Галя, - надо сосредоточиться… Она стала перебирать в рюкзаке вещи. Пересмотрела все клапаны, потом опять рюкзак и опять все клапаны. - Какой ужас, - наконец сказала она. - Я осталась без купальника. Деталей взяла две, но при этом ни одного "верха".

Все рассмеялись - пуще всех дочка: возраст такой - двенадцать лет.

- Ничего страшного, - сказал П. - Кругом - ни души! И так даже красивее.

- И все же… - смущенно сказала Галя. И осталась в футболке.

Дочь сразу отправилась к воде. А П. улегся загорать. Вернее, сделал вид, что загорает, - ведь надо же найти себе какое-нибудь занятие, чтобы своим явным ожиданием не подгонять события.

Галя села рядом с П. на расстеленное одеяло и задумалась. Даже глаза прикрыла. Минут через десять встала, достала из пакета тщательно выглаженное накануне лучшее свое платье и переоделась.

- Ну все, - сказала она. - Я готова.

- Посиди со мной, - любуясь Галей, сказал П. - Хоть минут десять платье останется глаженым.

- Пожалуйста, Алеша, пойдем, а?

П. поднялся, Галя взяла его за руку и они вместе ступили в воду.

- И меня, и меня крестить! - запрыгала Галина дочка, обещавшая вырасти выше мамы, и, подбежав к матери, ухватилась за подол.

- Рано, - твердо сказала ей Галя. - Это - серьезное решение.

Дочка обиженно отвернулась, но маминого подола так и не выпустила.

- Смотрите, смотрите, змея! - ткнула она пальцем.

- Где? - испугалась Галя.

Действительно, у листьев кувшинок, всего в двух-трех метрах от берега виднелась голова гадюки. В лимане это достаточно обычное явление: высунувшаяся застывшая голова и часть туловища охотящейся гадюки или безвредного полоза. Но это была гадюка.

- А вон еще! - чуть в сторону ткнула пальцем дочка. - А вон еще! И еще!

В самом деле, вода скрывала кольца нескольких змей.

- А вон еще! - не унималась дочь.

- Сколько же их? - упавшим голосом спросила Галя.

П. стал считать и насчитал восемь штук. Он поднял ветку, кинул в ближайшую, но не попал, и змея даже не нырнула.

- Никогда не поверил бы, - чтобы разрядить обстановку, деланно хохотнул П., - если бы своими глазами не видел. Прибыли поприсутствовать. Вместо вчерашних отдыхающих.