Алексей Меняйлов - Россия: Подноготная любви.

- Исполнилось пророчество, - торжественно сказала гагаузка. - Так что время Пришествия близко. При дверях. И хорошо, что евреи в церковь валом пошли. И то хорошо, что теперь наши американские братья все в церкви решают: свет нам несут… А кто еще нас научит различать: что есть добро, а что зло? Сейчас все так неопределенно… Эх, английский язык надо учить. Просто - надо… Английский сейчас - всё…

- И не дорого берут, - не удержавшись, язвительно сказал П. - всего-то надо, что чемоданчик через границу перевезти.

- Чего-чего? - не поняла женщина.

Галя сжала П. локоть, дескать: замолчи, - но П. остановиться не мог, его, что называется, понесло.

- Так, - сказал он. - Мне перед отъездом сюда один пастор, несостоявшийся магистр богословия, рассказал, что должен был поехать в Америку учиться на магистра богословия, а ему перед отъездом кто-то из руководства велел чемоданчик через границу - запертый! - перевезти. А пастор тот возьми да и не согласись. Говорит: конечно, перевезу, но только если буду знать, что там внутри. Но это самое "там внутри" ему почему-то не показали… Как вы сами понимаете, магистром богословия стал другой. Не отягощенный принципами. А пастора этого - москвича, между прочим, - в провинцию сослали. А для столичных общин молдаван на должности пасторов завозят, кроме зарплаты еще и квартиры им снимают… Так что недорого берут. Главное, делай что говорят - только внутрь не заглядывай.

Женщина, как будто только что проснувшись, ошарашенно посмотрела на П. - и отошла. Подальше.

- Зачем ты, - с упреком сказала Галя. - Они тебя все равно не поймут. А неприятностей не оберешься.

- Правду говорить легко и приятно, - сказал П. - А поймут или не поймут - это их проблема. - Но он прекрасно понимал, что Галя была права.

- Удивительно, - сказал П., - несколько лет сюда приезжаю и не смог сойтись ни с одним гагаузом. И ни с одним украинцем, кстати, тоже. С русскими, переехавшими сюда из России, - тоже не схожусь, разве что с женой пастора отчасти. И получается, что из многих национальностей, которые здесь живут, схожусь с одними только болгарами. Но именно местными, потому что с болгарами из Болгарии не схожусь. Почему так?

- А Витя и Клава кто? - спросила Галя.

- Болгары.

- Значит, и я с болгарами схожусь, - улыбнулась Галя.

- И еще: один-единственный пастор в моей жизни спрашивал у меня совета. Из, наверное, двух сотен пасторов, с которыми я сталкивался. Единственный, кажется, в церкви пастор-болгарин. Представляешь: советовался…

- Вот его и сослали, - серьезно сказала Галя. - В глухомань. В дальний гарнизон.

- Нет, все-таки сначала - сослали, а уж потом перед отъездом - он совета пришел спрашивать…

- Да, - согласилась Галя. - Он мне тоже понравился. Хотя несколько прямолинейно некоторые вещи понимает. Это ему дорого обойдется.

- А я ведь жил в гагаузской деревне, - задумчиво сказал П. - Три недели. В Виноградовке. В той, которую проезжали. В доме раскулаченного. Много земли до 1940 года у них было, работники. У него в доме одно время молитвенное собрание было. Все честь по чести - принимали. Кормили - я тогда после травмы сюда на виноград приехал. Все, вроде бы, как надо, но… Но… не схожусь! Может, он на жизнь обиженный? Ведь - раскулаченный.

- А ты знаешь, - сказала Галя, - а ведь мой прадед тоже раскулаченный.

- Разве? - удивился П. - Не знал.

- Да. Только ни у него, ни у родни никогда никаких батраков не было. В нашей деревне вообще кулаков не было. Все работали сами. Просто семья его была большая, работящая - вот дом и был самым большим и самым в деревне красивым. А большевики пришли - все отняли, дом тоже.

- Прадеда, понятно, не расстреляли. А ссылали?

- Нет. Никого не сослали, они так в деревне жить и остались. А в доме нашем сначала сельсовет был, а потом клуб сделали. До сих пор дом стоит. Я, когда в школе училась, на лето в деревню приезжала, так в кино, представляешь, в собственный дом ходила. Знаешь, как это было интересно! У нас в деревне поход в кино - целый ритуал: гладиться мы начинали с утра… И, знаешь, ведь с запасными туфлями ходили: туда - в новых, выбираешь куда ногу поставить, а обратно - темно, грязь, да никто и не видит, так назад - в стареньких…

У П. аж горло сдавило. Но он с собой справился.

- Сейчас внукам награбленное возвращают, - дом можно вернуть.

- Я знаю. Но никто из родственников не стал связываться. Ну их. Пусть берут, если они такие жадные… Да и раз это произошло, то нас, наверное, от этого имущества надо было освободить. Не нужно оно нам тогда было… - Галя помолчала. - А деду как сыну раскулаченного во время войны оружие не давали. Так он всю войну кашеваром и был. Каждый день в окопы ведра с едой носил. Без оружия…

- Неблагонадежный?

- Да. Он хотел воевать, просил оружие, ведь все равно на передовой, но коммунисты не давали…

- И выжил, - задумчиво сказал П. - Всю войну под пулями, да притом не в окопе, - ведро ведь ползком не пронесешь. Интересная ведь деталь! Всю войну и это притом, что средний срок жизни на передовой - три дня… Получается, был сохранен!.. Скажи, а этот дед по отцу или по матери?

- По матери.

- Значит, по законам психологии я должен на него больше походить, чем на другого деда. Похожие мы, значит, получается. Только вот чем? Он что, крупный был?

- Нет. Совсем наоборот - небольшого роста. Плотником был. Да каким! Его даже из дальних деревень нанимали. А мы, дети, всегда ждали его возвращения. У нас даже такое соревнование было: кто первым к нему добежит. Какой визг стоял, пока бежали! Но у него все равно всегда конфет на всех находилось. Ради чего тогда бежали - не знаю… Как бы далеко он ни работал, никогда там ночевать не оставался - всегда домой приходил. Пешком по много километров приходилось идти. Он вообще любил ходить…

- Так! Вот и первое сходство! Когда идешь, лучше всего думается! Я тоже по несколько часов в день пешком хожу… Может, он нарочно работу в дальних деревнях выбирал, чтобы было оправдание пройтись подумать?.. Похоже… А вот насчет конфет с меня спрос никакой… Значит, говоришь - неблагонадежный?.. Интересно получается! У меня отец хотя и не был репрессирован, но угодником не был. В конце концов, и твой дед, и мой отец под пулями были сохранены… А ты знаешь, ведь был в жизни отца такой бой, когда пройди пуля в полумиллиметре в стороне - и я бы никогда не родился… - И П. рассказал, как это было.

- Интересно. Может - совпадение? - сказала Галя. - Случайность?

- Может быть, - пожал плечами П., - хотя случайно даже кирпич на голову не падает… Но я еще одного знаю, который всю войну на фронте - и тоже целым остался. Как он мне помог! Это ж потрясающая история! Я тогда после болезни в разрушающемся доме жил, на севере Молдавии… - И П. рассказал. Коротко. Но про прощальные, уже в дверях, слова деда, что он - русский, и что дети его - в России, не сказал - зачем?