Михаил Иманов - Звезда Ирода Великого.Ирод Великий

Ему тогда казалось, что своим бесчестьем он сможет купить покой. И первые годы как будто показали верность его расчета. Они с Цезарем где силой, где хитростью очистили форум от своих противников и жестко утвердились у власти. На следующий год они провели в консулы каждый своего человека: Цезарь — Пизона, отца своей жены Кальпурнии, а Помпей — Авла Габиния, одного из самых преданных своих соратников.

Устроив это, Помпей решил, что больше беспокоиться нечего, и всецело отдался радостям брака. Те остатки прежней энергии, которые у него еще были, он быстро растратил, ухаживая за молодой женой. Почти все свое время он теперь проводил с Юлией в своих загородных имениях, не только не заботясь о том, что происходило на форуме, но и вообще не желая слышать ни о какой политике. Он думал, что совершил с Цезарем выгодный для себя обмен — отдал ему свое влияние и имя, а взамен получил беззаботную жизнь и жену в придачу.

Казалось, так будет всегда, но скоро его тихому счастью пришел конец.

Цезарь вел войну в Галлии, а противники Помпея подняли головы. Помпей передал войска и управление провинциями своим доверенным легатам, сам же проводил время в своих поместьях, живя то в одном, то в другом, не решаясь оставить жену то ли из любви к ней, то ли из-за ее привязанности к нему, а в это время его враги изгоняли из Рима его друзей, кричали на каждом углу, что Помпей не думает о республике, что он уже никуда не годен, продал себя Цезарю и ведет его к диктатуре. Дело доходило до прямых насмешек и издевательств — уже не над его качествами воина и политика, но над его годами, мнимой немощью, внешностью. Более того, раздавались угрозы силой расправиться с Помпеем.

Ему пришлось вернуться в Рим. Он ехал с неохотой, потому что Юлия была беременна и утомительная дорога могла повредить ее здоровью.

Несчастье случилось в день выборов эдилов, когда Помпей впервые после долгого перерыва появился на людях. Когда он взошел на форум, желая обратиться к народу с речью, раздались недовольные крики, обвинения в его адрес. Друзья Помпея пытались его увести, но он был непреклонен. Дело закончилось рукопашной схваткой. Сам он остался невредим, но много людей около него было убито и ранено, так что ему пришлось переменить запачканную кровью одежду.

Когда его слуга, вольноотпущенник Филипп, принес домой окровавленную тогу Помпея, Юлия, подумав, что муж убит, упала, лишившись чувств. Вскоре она пришла в сознание, но от испуга и волнения с ней случилась горячка и начались преждевременные роды. Послали за Помпеем. Когда он пришел, Юлия была в бреду и никого не узнавала. К вечеру она умерла в страшных мучениях. Ребенка тоже не удалось спасти, он умер всего несколько дней спустя.

Со смертью Юлии распался союз Помпея и Цезаря. Впрочем, он скорее скрывал, чем сдерживал их взаимную неприязнь и желание первенствовать в Риме. Помпей тяжело переживал смерть жены и гибель ребенка, и это горе неожиданно возбудило в нем ненависть к Цезарю, которого он считал виновником всего, что с ним произошло. Ненависть вернула энергию, и вскоре Помпей выступил в Народном собрании, обвиняя своего противника в стремлении захватить власть.

Он говорил спокойно и уверенно и, обведя величественным взглядом собравшихся, закончил речь такими словами:

— Всем известно, что любую почетную должность мне давали скорее, чем я того ожидал, и я отказывался от этой должности раньше, чем ожидали другие. Вспомните, граждане, случалось ли хоть раз, чтобы я не распустил свои войска после похода?

Его речь произвела на сограждан сильное впечатление: даже те, кто еще недавно хулили его и издевались над ним, встретили его слова криками одобрения. Помпею казалось, что любовь народа вернулась к нему во всей своей полноте. Но он ошибался — уже через несколько дней после этого выступления в городе начались смуты: одни требовали назначить Помпея диктатором [26] …назначить… диктатором… — Диктатор — римское высшее должностное лицо, облеченное всей полнотой государственной власти, назначавшееся в чрезвычайных случаях по решению сената на срок не более 6 месяцев. и таким образом спасти республику, другие кричали, что Помпей сам стремится к диктатуре и что в его лице римляне скоро увидят нового Суллу, только еще более жестокого. В эти же дни пришло известие о гибели Красса в войне с парфянами, и гражданская война стала казаться неизбежной. Сенат, опасаясь, с одной стороны, новых смут, а с другой — что Помпей и в самом деле может сделаться новым Суллой, единогласно избрал его консулом. Сенаторы посчитали, что любая власть лучше безвластия и что лучше Помпея никто не сумеет управлять государством при таком беспорядке.

Чувствуя себя полноправным властителем Рима, Помпей опять успокоился — Цезарь находился далеко, да и мощь его была не столь угрожающей, какой могли представить ее себе трусливые сенаторы. В подтверждение такого его мнения из Галлии прибыл трибун Помпея Аппий с легионами, которые Помпей когда-то дал взаймы Цезарю. Аппий сообщил, что подвиги Цезаря не столь велики, как он сам хочет их представить. Еще он сказал то, что Помпей более всего хотел слышать: Помпей, говорил он, не имеет представления о собственном могуществе, если собирается сокрушить Цезаря силой оружия. Нет, он может побить Цезаря с помощью его же собственного войска, достаточно Помпею лишь появиться перед солдатами Цезаря.

Не один Аппий говорил Помпею такое, и постепенно вера в свое могущество дошла у него до полного пренебрежения к силам соперника. Теперь, когда ему говорили, что в Риме нет войска, способного противостоять легионам Цезаря, он отвечал с веселой улыбкой:

— Стоит мне только топнуть ногой в любом месте республики, как тотчас же из-под земли появится войско — и пешее и конное.

Государственные дела утомляли Помпея, он снова стал тосковать о семейной жизни. И, как еще недавно, он снова стал отдаляться от общественной жизни, переложив исполнение дел на своих друзей и легатов. Не выждав положенного срока траура после смерти Юлии, он женился. Корнелии было двадцать два года, она была вдовой погибшего в войне с парфянами Публия, сына Марка Красса. У этой молодой женщины кроме юности и красоты было много и других достоинств. Она получила прекрасное образование, знала музыку и геометрию, любила слушать рассуждения философов. При этом была не заносчива и не спесива и, кажется, в самом деле полюбила Помпея.

В то время он был на вершине счастья: Рим снова лежал у его ног, признавший его величие и заслуги, а молодая красавица лежала в его объятиях и смотрела на него восхищенно. Далекие угрозы Цезаря уже не беспокоили Помпея, он был уверен, что заносчивый Юлий со временем сам придет и склонится перед ним. Впрочем, об этом ему и вообще не хотелось думать — казалось, что он наконец-то достиг желаемого и наконец-то может хоть немного пожить как частное лицо.