Владислав Ванчура - Картины из истории народа чешского. Том 1
- Название:Картины из истории народа чешского. Том 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
- Год:1991
- Город:Москва
- ISBN:5-280-01392-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владислав Ванчура - Картины из истории народа чешского. Том 1 краткое содержание
Прозаический шедевр народного писателя Чехо-Словакии Владислава Ванчуры (1891–1942) — «Картины из истории народа чешского»— произведение, воссоздающее дух нескольких столетий отечественной истории, в котором мастер соединяет традиционный для чешской литературы жанр исторической хроники с концентрированным драматическим действием новеллы. По монументальности в сочетании с трагикой и юмором, исторической точности и поэтичности, романтическому пафосу эта летопись прошлого занимает достойное место в мировой литературе.
В первый том включены «Картины» — Древняя родина, Государство Само, Возникновение Чешского государства, Великая Моравия, Обновитель, Космас, Рабы, Крестьянский князь.
На русском языке издается впервые, к 100-летию со дня рождения писателя.
Картины из истории народа чешского. Том 1 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
И сталось так, что и тот человек, что называл себя отшельником, тоже взял себе в жены одну из рабынь и родил с нею шестерых сыновей. Когда прошло время и человек этот состарился, в его мыслях вместе со страхом поселилось и желание завершить начатое дело. Он думал о распятии, которое начал вытесывать в молодые годы. И отыскал он долота и топор, и ножи острее меча, и приступил к стволу, пока лишь слегка обработанному, и принялся бить долотом по дереву, чтобы проступила форма головы и конечностей Иисуса. Сильно бил он по долоту, но после нескольких ударов рука изнемогала, а когда он резко размахнулся для девятого удара, то пресеклось дыхание у него в груди. И свалился он на землю, повредив долотом запястье. Подбежали к нему сыновья и слуги, и те, кто возделывал почву, и те, кто корчевал пни и кто бортничал и стерег стада. Все они, сгрудившись вокруг, ждали, что он скончается и перед смертью благословит старшего сына, и поставит его во главе хозяйства и имущества. И когда опустились они на колени и затихли их стоны, старец заговорил, как велит обычай.
— Чувствую я, — молвил он, — что приходит мой последний час, и прошу я у Господа Бога, чтоб не судил меня за грехи слишком строго, чтоб дозволил мне хоть краешком глаза узреть рай. Грехи мои станут мне в этом препятствием, но зато службу сослужат некоторые добрые дела. И когда душа моя устремится к трону Судии, не забудьте вспомянуть, что я дал вам знание истинного Бога. Вспомяните и о том, что благодаря мне руки ваши проредили лес, полный уродливых божков, что я выкорчевал из ваших сердец злые привычки, насыщал вас и наказывал во имя Господа. Живите в страхе Божьем и в покорности перед тем, кого я поставлю над вами хозяином.
А тебе, сын, завещаю принять имение отцовское, чтоб по чести, совести и правде платил ты власти десятину со всякой новой колыбели невольничьей и с отар, коли умножатся хоть на единого ягненка, и со скотины. И еще — чтобы ты исправно отдавал зличскому господину то, что должно отдавать, — то бишь двенадцать кур и десять горшков меду из года в год.
Молвив так, старец обратился к толпе и взглядом поискал среди взрослых мужчин того, кто некогда появился в его нищей лачуге малым ребенком. Отыскав, сделал знак, чтоб тот приблизился, и, положив руку ему на плечо, сказал:
— Тебя, кому я привил редкий навык владения долотом, отпускаю на свободу, избавляю от рабства и велю, чтоб ты или жил во владениях своего господина, или отправился куда пожелаешь. И решать тут надо всерьез, это важно как для тебя, так и для твоих деток. Избавляю тебя от наследного рабства и совершаю это в убеждении, что все свои дни ты наполнишь работой, которая угодна Богу, и докончишь распятие, которое я не доделал из-за трудов суетных, преходящих и из-за трудов, которые я посвятил расширению имения и приумножению состояния.
Все это было произнесено перед многими людьми и так громко, что слышали все. И после этого голос старца сник. Сыновья и жены тех сыновей приложили ему на рану паутину и листья, на которые скатилась кровь первого мученика, святого Стефана. Но или листья те были собраны в неподходящее время, либо установление Божие было иным, но случилось так, что кровотечение не остановилось. И иссякла кровавая струя только в тот миг, когда душа старца отделилась от тела.
Спустя некоторое время после смерти хозяина тот раб, что долгие годы жил в усадьбе под названием «Пустынька» и получил свободу, вместе с детками и женою отправился искать новое место поселения и возделывать пустынную землю. Пошел в глубь леса и раскинул стан на каких-то лугах вблизи текучих вод. Так как ему всего недоставало: не было у него ни коров, ни быков, ни лошадей, а землю приходилось вспахивать мелко, то жил он в нужде и вечно терпел голод. И потому промышлял охотой на диких уток и гусей, ловил косуль, а иногда и кабанов; когда же наступила тяжелая зимняя пора, прокормить себя стало вовсе невозможно, и от мороза он занедужил телом. Потом от какой-то неведомой болезни умерла его жена, а за нею — две дочери и сын. Когда последнее из его подросших чад не вернулось в лачугу и он остался один с малым мальчонкой на руках, тоскливо вспомнил он о той еде, что получал в селении под названием «Пустынька». И все мечтал о том, чтобы поесть вместе с рабами; и куда бы он ни шел, всюду его преследовала одна мысль — под каким бы предлогом туда воротиться. В те поры завернули холода. Хижину старца занесло снегом, а к самим дверям подходили волки. И вот, изнемогая от голода, взял этот человек рогатину, кресало и лук и отправился вместе с сыном в обратный путь. Прошли они лес, очутились на опушке; кожа на их бедрах покрылась ледяной крупкой, из пальцев сочилась кровь, и крпцы [3] Кожаные лапти. Часть национального костюма. Прим. верстальщика.
потерялись где-то в ельнике; тут рухнул старик в сугроб и сказал:
— Сын, мальчик, наломай хвороста и разведи огонь, уже не могу я идти дальше. Я дошел до конца путей своих и должен умереть. В этих краях стояла когда-то усадьба, но теперь здесь пусто, усадьбу развеяло пеплом.
Развел отрок огонь и подвалил снегу отцу под ноги. Казалось, раб, получивший свободу, близок к смерти. Сон смежил ему веки и явил его затухающему взору картину леса, залитого солнцем. Узрел он малых деток у порога лачуги, узрел косулю, истекавшую кровью от большой раны, и ощутил тепло ее дыханья, почувствовал, как это тепло поднимается по его венам, почувствовал нежное греющее прикосновение к своей утробе. И почудилось ему, что в живот ему погружается чей-то локоть.
Меж тем мальчонка натаскал большую кучу хвороста. Запалил костер, и костер, запылав, стал далеко виден.
Заметили этот огонь рабы из усадьбы, пошли к хозяину и сказали:
— Хозяин, на опушке пылает костер.
— Идите туда! — ответил им муж, который был сыном отшельника, владельцем отцовской усадьбы и имущества.
Рабы пошли и привели в усадьбу мальчонку и старца, чьи ноги побелели от мороза.
— Я, — произнес старик, когда к нему вернулся дар речи, — я тот, кого освободили от рабства. После смерти твоего отца ушел я вместе с сыновьями и дочерьми, чтоб промышлять в лесах, но дети мои умерли, а я на исходе сил и не могу больше охотиться, а поля мои разрыли дикие кабаны. Дни мои сочтены, но чтоб помереть спокойно, я должен докончить дело, которое поручил мне святой отшельник. Я принес с собой топор и долота.
И оттого, что руки старца мудрее, чем руки юноши, конец работы будет лучше, чем ее начало.
— Старые рабы, — отозвался хозяин усадьбы, — не справляются ни с чем; не пашут глубоко, не могут повалить дерева, не умеют обращаться с веретеном и только даром едят хлеб.
— Дай мне немного еды, — предложил старец, — а потом вели принести чурбачок, чтоб я вырезал из него богато изукрашенную чашу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: