Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

Теперь император собирался также использовать их и поразить Агриппу, этого гениального флотоводца, его же оружием.

Следуя мимо, неприятельского флота, мы обратили внимание на одно. странное обстоятельство: на этот раз Октавий отказался от броненосцев и его флот состоял большей частью из легких, подвижных трирем и квадрирем… Я хотел сразу же по возвращении доложить об этом императору, но вихрь последующих событий заставил меня обо всем, забыть.

Я застал весь лагерь готовящимся к; выступлению. Клеопатра не смогла принять меня, потому что как раз в это время следила за погрузкой своей казны на быстроходные парусники.

Мой личный слуга и военный врач присматривали за моей палаткой и, увидев меня, хором начали что-то говорить.

— Стоп-стоп! По очереди…,

Так я узнал, что предстоит большое сражение и император привел свой флот в боевую готовность. Но все это мне могли бы сказать и снующие вокруг солдаты, носильщики и конюшие. О том, что было запланировано на самом деле, я узнал в тот же вечер, когда посыльный пригласил меня в палатку главнокомандующего.

Там я нашел царицу, Ирас и Шармион, легата Канидия Красса с двумя его помощниками и десять или двенадцать высших морских офицеров.

Царица кивнула мне, и мы вышли с ней в спальню императора, где царил такой хаос, как будто здесь уже прошло сражение.

Без долгих предисловий она спросила немного резко:

— Итак?

— Цезарь явился и ответил мне на вопрос. Он сказал, что не желает победы никому из римских братьев, и еще: «Будет ли это в удаче или в несчастье, спасение — на воде». Эти слова он повторил дважды.

— Это был Юлий Цезарь? Ты ясно видел его?

— Это была тень, но мне показалось, что это он.

— Все равно! То, что советует его дух, за это время стало горькой необходимостью — да, в общем-то, единственным выходом, который у нас остался. Благодарю тебя, Олимп, Там, на совете, ты узнаешь сейчас больше.

В сумеречной спальне лицо царицы было плохо видно, но теперь, при свете дня, я увидел, как она утомлена. Ее обычно широко распахнутые серые глаза были прикрыты, веки покраснели, как будто она плакала или мало спала. Красивые полные губы были упрямо поджаты.

Антоний держался беззаботно и уверенно, но я видел, что это только роль и играет он ее не очень хорошо. Взгляд у него был бегающим, движения нервными. Сильное внутреннее возбуждение не позволяло ему успокоиться, он бегал туда-сюда, а если останавливался, то размахивал руками; стоило ему присесть, как он тут же начинал вертеть головой, как будто хотел постоянно держать в поле зрения всех присутствующих.

Потом появился прекрасный Алекс, с которым я почти не встречался со времени нашего отъезда из Александрии. Он постоянно выполнял какие-то важные поручения, причем, как всегда, вид у него был при этом таинственный и интригующий.

— Говори вслух, Алекс! — нетерпеливо потребовала Клеопатра. — Ты здесь среди друзей, а в таком положении у нас не может быть тайн друг от друга.

Алекс не без грации воздел руки, выражая одновременно беспомощность и извинения, и уже собирался что-то сказать, но его опередил император.

— Прости, царица, Алекс собирался сначала только мне сообщить это известие. Но расстановка сил постепенно выясняется. Сегодня ночью нас покинул Квинт Деллий вместе со всеми своими сторонниками.

— Не стоит жалеть о нем! — фыркнула царица, гневно наморщив лоб.

— Я считал его своим другом, — с горечью сказал Антоний. — Но мне следовало бы знать, как мало можно доверять человеку, который уже дважды менял партию. Жаль только, что ему известны все наши планы, так что Октавий тоже может узнать о них.

Император хитро улыбнулся и продолжил:

— Но мы все решительно изменим. Было задумано, что наши броненосцы ночью и по возможности быстро нападут на неприятельский флот, окружат его и затем уничтожат с помощью огня, чему благоприятствует узкий вход в залив.

Достаточно было бы поджечь один корабль, чтобы запылали и все остальные.

Казалось, Антоний и сам прислушивается к своим словам — видимо, ему очень жаль было отказываться от этого замысла. Однако он выпрямился и продолжал:

— Этот план нам придется оставить, потому что Октавий и Агриппа изменили позицию своих кораблей. Для меня это очень важно, потому что мы неожиданно понесли такие потери, которые вряд ли могут быть восполнены в ближайшее время. По моим оценкам, у Октавия тридцать или двадцать пять тысяч солдат, у нас же в лучшем случае двадцать тысяч, и половина из них не имеют опыта и готовы смыться при первой же возможности. Наше превосходство заключается в тяжелых кораблях, с которыми мы — и это мой новый план — пробьемся к выходу из залива, чтобы затем как можно скорее добраться до Египта. Там, и только там, должна состояться решающая битва! Пока Октавий вновь соберет войско и подойдет к Египту, я построю новые корабли и пополню свои легионы.

Он повернулся к Крассу.

— Ты, мой дорогой и верный друг, отойдешь с нашей пехотой куда-нибудь в Элладу или, если будет нужно, двинешься медленным маршем в Азию. Там мы сможем удвоить наше войско и победить Октавия на суше, а потом под Александрией мы уничтожим его флот. Так — и только так! — можно добиться победы.

Во время этой выразительной речи Антоний совершенно успокоился и вновь обрел уверенность в себе.

— Кто хочет что-то возразить или добавить, пусть говорит свободно. Я восприму это как совет и обдумаю.

Какой-то старый морской офицер поднял руку.

— Говори же! — потребовал Антоний.

— В морской битве лучше обходиться без парусов, потому что они только мешают и служат легкой мишенью для зажигательных стрел неприятеля. Но каким образом мы поплывем тогда на юг? Гребцам одним не справиться, а будет ли ветер попутным, знает один Посейдон.

Антоний кивнул.

— Твое замечание справедливо, Сосий, и я сразу отвечу на него. Да, на этот раз мы поднимем паруса, а команде объясним, что так нам легче будет преследовать врагов. Теперь что касается Эола, которого Зевс сделал повелителем ветров. Иногда этот бог ленится, но иногда он следует какому-то определенному плану. Так и теперь. Я уже несколько недель наблюдаю за тем, как меняется направление ветра. Почти всегда около полудня в Амбракийском заливе дует юго-западный бриз, затем он медленно меняется на северо-западный и к вечеру на северный. Как раз благодаря ему мы сможем быстро добраться до Египта.

Кто-то из морских офицеров подтвердил:

— Правильно подмечено, так и есть.

Антоний украдкой взглянул на Клеопатру, и она согласно улыбнулась ему.

Как выяснилось позже, этот план с бегством в Александрию был ее идеей. Антоний позволил убедить себя, а остальные поддержали его. Как и всегда, то, что он предложил, звучало весьма убедительно, потому что каждый видел: при настоящем соотношении сил надеяться на победу было бы слишком смело, однако потом…