Николай Дубов - Колесо Фортуны

— Ага! Ко всему еще — ужасный секрет… А если не здесь, то где?

— Ну, в лесу, что ли… Чтобы людей не было.

Они вышли из дома, и Бой, мотая черным факелом хвоста, уверенно направился знакомой дорогой в лес, к гречишному полю. Антон и Федор Михайлович пошли следом и увидели издали, как черное пятно и внезапно появившееся темно-голубое бросились друг к другу и покатились по земле, услышали, как забухал Бой…

Бесконечно счастливая Юка, стоя на коленях, пыталась поймать Боя за шею, тот увертывался, но ухитрялся лизнуть ее в лицо, отпрыгивал, бухал и снова подбегал, чтобы лизнуть и снова отпрянуть. Рядом стоял Толя и снисходительно наблюдал эти обоюдные восторги. Он первый заметил подходивших и сказал Юке, та вскочила.

— Ой, дядя Федя, здравствуйте! — закричала она. — Как я рада вас…

Она увидела магнитофон в руках Федора Михайловича, осеклась и растерянно посмотрела на Толю, потом на Антона. Толины уши начали наливаться краской, Антона же почему-то необыкновенно заинтересовало гречишное поле, и он не сводил с него глаз.

— Ну, а при них можно? — спросил Федор Михайлович. Антон кивнул. — Так вот, граждане, — сказал Федор Михайлович, садясь, — сегодня Антон явился поздно ночью, почему-то вообразил себя бесплотным духом и пытался пройти в дедову хату сквозь стену. Точнее, через окно, но оно таких размеров, что имеет характер чисто символический. А утром он почему-то боялся познакомить меня на людях с музыкой, под которую ночью веселился…

Судя по вашим растерянным физиономиям, вы тоже участвовали в ночной оргии… И он тоже? Привет, Сашко! — помахал он рукой Сашку, который подошел к ним с застенчиво-радостной улыбкой.

— Сашка не было, — сказал Антон.

— Ну так как — вы посвятите меня в тайну или она умрет вместе с вами?

— Я — "за"! — сказала Юка. — Ну, в самом деле, ребята… Дядя Федя же все понимает!..

— Вот спасибо! — сказал Федор Михайлович. — Если бы так всегда думало мое начальство…

— В конце концов… — сказал Толя, слегка пожимая плечами. — Разрешите, я сам прокручу.

Он перемотал ленту и включил воспроизведение. Услышав вой и душераздирающие утробные вопли, Бой приподнялся, шерсть на его загривке вздыбилась. Федор Михайлович успокоительно похлопал его по холке, и тот снова лег. Отгремел приглушенный хохот Мефистофеля, и Толя выключил магнитофон.

— Н-да, — сказал Федор Михайлович. — Довольно впечатляюще… И что означает эта мерзопакостная дьяволиада? Новый номер художественной самодеятельности под названием "Шабаш ведьм в Семигорском лесу"?

У вас разбегутся все слушатели!

— Еще как бежали! — фыркнул Антон.

— Там? — впился в него глазами Сашко.

— Ну да!

— А никто не падал?

— Упал один… — сказала Юка. — А откуда?..

— Тогда я знаю, кто копал, — уже спокойно и деловито сказал Сашко. — То Яшка Яремчук с верхнего кутка.

От них раненько до Голованихи прибегали, ну, до медсестры, колхозного головы жинки…

— Неужели ногу сломал? — ужаснулась Юка.

— Вроде не, сказала Голованиха. Растяжение. Или связки порватые.

— Что все это значит, граждане? — сказал Федор Михайлович. — Что вы натворили? А ну, выкладывайте!

И Юка выложила все. О приезде американца, болезни переводчика, о непонятных слухах, и как начал кто-то копать в развалинах, и как они решили вышибить клин клином, раз навсегда отпугнуть искателей кладов от опасных руин… Федор Михайлович схватился за голову и сказал трагическим голосом:

— Боже мой! Боже мой! Что вы делаете со мною?

И что вы делаете с собой?! — Он опустил руки и уже своим обычным голосом сказал: — Ну ладно! Я не стану объяснять вам, кто вы такие…

— Дураки, да? — спросила Юка.

— Если бы! Тогда какой с вас спрос? Тогда все в порядке вещей и других поступков от вас нечего ждать…

Нет! Назвать вас дураками, это значило бы сильно польстить вам, а лесть не в моих привычках… Клин клином!

Подобное подобным! Есть суеверы? Сплотим и удесятерим их ряды! Так выходит, а? Ударим мракобесием по темноте и невежеству?

Краска от ушей разлилась по Толиным щекам, и теперь уже он старательно гипнотизировал гречишное поле.

— Но ведь мы хотели как лучше, — сказала Юка.

— Вы хотели! Довольно давно известно, что дорога в ад вымощена добрыми намерениями… Но я не допущу, чтобы и вы внесли свой вклад в это дорожное строительство… Кто об этом знает? — показал он на магнитофон.

— Мы. Только мы, — сказал Толя.

— Немедленно стереть. И откусить собственные языки, чтобы никто не узнал. Люди почему-то не любят, когда подобными способами их спасают от суеверий, и вместе с магнитофоном могут запросто переломать вам ребра…

— Точно! — сказал Сашко.

Толя перемотал ленту и включил стирание записи.

— С лентой просто, — сказал Федор Михайлович. — А что делать с вашими мозгами, которые от этих тайн и происшествий съехали набекрень?.. Самые мудрые мысли — простые мысли, но вы еще слишком молоды, чтобы это понимать. И вам, конечно, не пришло в голову, что прямой путь — наилучший путь к истине. Если все началось с приезда американца, то и объяснения надо было искать у него.

— Так что мы могли, когда переводчика нет? — сказала Юка.

— Если вы не смогли, может, мне удастся зацепить конец ниточки, чтобы размотать весь нелепый клубок?..

Как лучше идти в этот местный рай для отпускников, Дом туриста?

— До американца? — сказал Сашко. — Вон он сам идет.

Из-за кустов справа показался мистер Ган. Широко размахнувшись, он забросил блесну почти под левый берег и начал сматывать леску. Крючок был пуст. Мистер Ган прошел несколько метров, поравнялся с ребятами, сидевшими под ветлой, увидел их и осклабился.

— Oh, boys! Hello! — воскликнул он. — How are you? [22] Ребята! Привет! Как поживаете? (англ.)

— How d'you do? [23] Здравствуйте! (англ.) — вставая, ответил Федор Михайлович.

Мистер Ган на мгновение осекся, потом раздвинул улыбку до крайних пределов возможного, отбросил спиннинг и закричал:

— Do you speak English? [24] Вы говорите по-английски? (англ.) — Yes, I do, but I don't know very much English [25] Да, но я мало знаю английский (англ.) .

— It's really fine! — закричал мистер Ган. — After this peace of news I just feel wonderful [26] Очень хорошо. Это известие меня так обрадовало — для меня это просто замечательно (англ.) .

Вскинув руку приветственным жестом и вместе с тем протягивая ее для рукопожатия, мистер Ган зашагал к Федору Михайловичу.

— I'm glad, I'm awfully glad [27] Я рад. Очень рад (англ.) , - осклабясь и нещадно тряся руку Федора Михайловича, повторял мистер Ган.

Лежавший в тени вербы Бой поднялся, распушил хвост, пружинистым шагом подошел к незнакомцу и вытянул шею, принюхиваясь. Восторг мистера Гана мгновенно приутих.