Колин Маккалоу - Падение титана, или Октябрьский конь

Но Цезарион не мог жениться на Клеопатре. Инцест «отец — дочь» или «мать — сын» религия запрещала. О, если бы у нее была дочь, которой Цезарь так и не одарил ее! Тайна и явная воля богов, но почему? Почему, почему? Она, олицетворение Нила, не забеременела даже в течение тех последних месяцев, когда они с Цезарем ночи напролет предавались любви. Когда корабль отплыл из Остии, у Клеопатры началась менструация. Она упала на палубу, выла, визжала, рвала на себе волосы, царапала груди. У нее была задержка, она поверила, что понесла! И вот никакой сестры или брата Цезариону!

Время шло. Весть о египетском новом царе дошла до Киликии и вернулась обратно в виде письма от Арсинои. Несмотря на то что по велению Цезаря она должна была служить Артемиде в Эфесе до скончания своих дней, Арсиноя сбежала, как только услышала, что Цезарь мертв. И спряталась в Ольбе, храмовом царстве, где, по слухам, все еще правили потомки брата Аякса Тевкра, лучшего стрелка среди греков, осаждавших Трою, — это подтверждали некоторые исторические труды. Как только Клеопатра узнала, где находится Арсиноя, она прочла эти труды, надеясь найти подсказку, как можно подобраться к сестре. В трудах говорилось, что это очень красивое место с ущельями, стремительными реками, многоцветными зубчатыми вершинами. Народ, населявший его, высекал себе жилье прямо в скалах, где было прохладно летом и тепло зимой. Изумительные кружева, которые плели эти люди, обеспечивали им постоянный доход. Прочитанное разочаровало Клеопатру. Выходило, что Арсиноя недосягаема, вот почему она не побоялась прислать сестре письмо.

В письме Арсиноя спрашивала, может ли она вернуться в Египет и занять принадлежащее ей по праву положение царевны дома Птолемея. Вовсе не для того, клялась она на бумаге, чтобы пытаться узурпировать трон! Необходимость в этом отпала. Сестра умоляла разрешить ей вернуться домой и выйти замуж за своего племянника Цезариона, чтобы снабдить египетский трон отпрысками истинной крови уже менее чем через десять лет.

Клеопатра начертала в ответ одно слово: «НЕТ!»

Затем она издала указ, оповещавший всех ее подданных, что царевне Арсиное въезд в Египет строго-настрого запрещен. Если она появится, ее следует убить на месте, а голову прислать фараонам. Этот указ пришелся по нраву обитателям нильской долины, но не большинству граждан Александрии. Цезарь, конечно, многое для них сделал и многое переменил в их взглядах на государственность, однако только род Птолемеев может поставить Цезариону жену. По крайней мере, в жилах его невесты должна течь хоть капля родной ему крови!

В июльские иды жрецы сняли показания первого ниломера близ Нубии, на острове Элефантина. Запечатанный пакет с результатами послали по реке в Мемфис, где Клеопатра с тяжелым сердцем вскрыла его. Она знала, что там. Нил не разольется, год гибели Цезаря будет отмечен гибельным подъемом воды. Предчувствие оправдалось. Нил поднимется на двенадцать футов, и это действительно гибельный уровень.

Цезарь мертв, Нил не выйдет из берегов. Осирис возвратился на Запад, в царство мертвых, распавшись на двадцать три части, и Исида напрасно их ищет. Хотя Клеопатра видела на далеком северном горизонте чудесную комету вскоре после смерти Цезаря, но не знала, что ее появление совпало с похоронными играми в его честь в Риме. Долгих два месяца она о том не знала, и подоплека этого знака ей была не ясна.

Но… дело должно продолжаться, а дело правителя — править. Однако у Клеопатры не лежало к этому сердце. Время все шло. Ее единственным утешением был Цезарион, к которому она привязывалась все больше и больше. Ей нужен новый муж, ей отчаянно нужны новые дети, но за кого она может пойти? За кого-нибудь из Птолемеев или из Юлиев. Какое-то время она подумывала о своем киммерийском кузене Асандере, но отказалась, не сожалея. Никто, ни египтяне, ни александрийцы, не примут с радостью внука Митридата Великого как мужа внучки Митридата Великого. Слишком из Понта, слишком ариец. Линия Птолемеев заканчивалась. Ах, если бы ее мужем стал кто-то из Юлиев! Но это совсем уж невозможная вещь! Они римляне, у них свои законы.

Все, что она могла сделать, — это послать агентов выманить Арсиною из Ольбы, и это наконец удалось после щедрого золотого подарка. Сначала ее отвезли на Кипр, затем отправили обратно в Эфес к Артемиде, где Клеопатра приказала не сводить с нее глаз. Убить ее… нет, об этом теперь не могло быть и речи, но пока Арсиноя жива, найдутся и александрийцы, предпочитающие ее Клеопатре. Арсиноя могла выйти замуж за любого царя, а Клеопатра — нет. Сложная ситуация. Некоторые могли бы поинтересоваться, почему же тогда Клеопатра не хочет, чтобы Арсиноя и ее сын поженились? Ответ был прост. Как только Арсиноя станет женой фараона, ей будет очень легко ликвидировать свою старшую сестру. Яд, нож в темноте, королевская кобра или еще какой-нибудь ход. Как только у Цезариона появится жена, приемлемая для Египта и Александрии, его мать будет никому не нужна.

И все же никто в царской резиденции не ожидал, что голод будет настолько ужасным, ибо обычно в случаях недорода зерно закупали в других краях. Но в этом году пересохла вся земля вокруг Нашего моря, она не дала урожаев, поэтому негде было разжиться пшеницей, а паразитку Александрию следовало ежедневно кормить. В отчаянии Клеопатра послала корабли в Эвксинское море, ей удалось закупить немного пшеницы у Асандера в Киммерии, но кто-то добрый (не Арсиноя ли?) шепнул ему, что кузина Клеопатра сочла его недостаточно хорошим, чтобы разделить с нею трон. Киммерия прекратила продажу зерна. Где же еще его взять? Где же? Где же? Корабли, посланные в Киренаику, обычно способную выращивать злаки в любых погодных условиях, возвратились пустые, с вестью, что Брут забрал там весь урожай, чтобы накормить свою гигантскую армию, а его партнер по убийству Цезаря Кассий потом отнял силой все то, что жители Киренаики оставили для себя.

В марте, когда все зернохранилища обыкновенно набиваются под завязку, на полях долины Нила после снятия чахлого урожая даже полевые мыши и крысы не нашли что подобрать. Ни тебе драгоценных маленьких россыпей пшеницы и ячменя, ни отброшенных в сторону и забытых бобовых стручков. Поэтому мыши и крысы убежали с полей и наводнили деревни Верхнего Египта, располагавшиеся между Нубией и началом протоки, обтекающей землю Та-Ше. Там стены любых строений, от самой жалкой лачуги до дома номарха, лепят из грязи. И во все эти жилища с земляными полами пришли грызуны с мириадами блох, которые соскакивали со своих костлявых анемичных хозяев и запрыгивали в кровати, матрасы, одежду, вдоволь питаясь человеческой кровью.

Сельские труженики Верхнего Египта заболели первыми. Простуда, лихорадка, жуткая головная боль, ломота в костях, спазмы в желудках. Кто-то умирал через три дня, сплевывая отвратительно пахнущую мокроту, кто-то не сплевывал, но зато у них развивались твердые, размером с кулак, комки в паху и под мышками, горячие и багровые. Многие умирали на стадии образования этих шишек, но некоторые доживали до момента, когда эти шишки прорывались и из них целыми чашками вытекал гной. Это были счастливчики, они в большинстве своем поправлялись. Но никто, даже храмовые врачи, жрецы богини Сехмет, не мог сказать толком, каким образом передается эта страшная болезнь.