Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Доминат

Вот так профессор, не занимавший до той поры никакой государственной должности, неожиданно получил высокий пост и отправился вместе со двором в Галлию. Выбор оказался удачным с нескольких точек зрения, но, прежде всего, удобным для Арбогаста. Именно через Евгения комес знал о каждом документе, который проходил через канцелярию, а следовательно, и о том, что будет отправлен в отставку, и об ожидаемом приезде епископа Амвросия.

Возникает вопрос, почему умный и культурный римлянин стал союзником германского офицера в борьбе против законного императора? Можно было бы ответить, что Евгения подкупили или соблазнили обещанием еще более высокой должности, а ведь интеллигенты далеко не всегда оказываются стойкими к соблазнам или угрозам. А возможно, существовали и какие-либо глубинные и рациональные причины? А вдруг эти двое сотрудничали, имея в виду не только личные, но и государственные интересы? Может, Валентиниан II не был таким уж безупречным человеком, столь приятным в общении и достойным всяческих похвал, как его представил, по понятным причинам, в надгробной речи епископ Амвросий? Определенные действия и поступки молодого человека, о которых мы случайно узнаем, заставляют серьезно задуматься. Похоже, в некоторых случаях он проявлял излишнюю вспыльчивость, бывал весьма раздражительным и слишком остро реагировал на малейшую, пусть даже косвенную, критику, а иногда вел себя просто странно. Так, к примеру, он велел перебить всех зверей в своем охотничьем парке только потому, что кто-то упрекнул его в излишней склонности к охоте. А когда кто-то другой пошутил, что цезарь очень рано садится завтракать, Валентиниан обиделся и вообще перестал есть по утрам. Эти мелкие и несущественные случаи свидетельствуют, тем не менее, как трудно было с ним общаться.

Новый правитель Запада — Imperator Caesar Flavius Eugenius Augustus — предпринял немедленные попытки договориться миром с Феодосием, направил посольство в Константинополь, действуя, разумеется, исключительно от своего имени, а в своем послании императору ни словом не упомянул об Арбогасте. Феодосий снова не торопился с ответом. В конце концов он отправил посланцев узурпатора с надлежащими почестями, не пожалел даров, произнес даже прощальную речь, но такую изощренную и дипломатичную, что никто так и не понял, каково его отношение к Евгению.

На самом деле независимо от того, что император говорил и как себя вел, решение было уже принято. Феодосий ни в коем случае не собирался признавать законность власти Евгения. Защищая единство империи и наследство своих сыновей, он готов был на все, даже начать гражданскую войну.

Готовясь расправиться с самозванцем, цезарь сначала провел чистку среди высших чиновников и вельмож, заподозренных в ненадежности или нелояльности. Жертвами ее стали исключительно язычники, что свидетельствует о том, что за этой операцией стоял Руфин, бывший с осени 392 г. префектом претория Востока. А закон от ноября того же года под страхом жесточайшего наказания запрещал приносить жертвы прежним богам, вынося им, таким образом, смертный приговор.

Вопросы эти чрезвычайно важны с исторической точки зрения, и мы к ним обязательно еще вернемся, а пока расскажем, как разрешился конфликт между двумя правителями.

Евгений с Арбогастом поначалу занялись защитой от германцев границы по Рейну. Зимой 392/393 г. их войска перешли в окрестностях Кельна эту великую реку и разорили земли франков. Потом с ними и с алеманнами заключили выгодный для империи мир.

Весной 393 г. самозванец без борьбы занял Италию. Епископ Амвросий уже не отказывался титуловать его цезарем, но сам весьма предусмотрительно уехал из Медиолана перед его прибытием. Зато с радостью приветствовали своего нового правителя верные прежним богам римские сенаторы. И хотя ранее Евгений считался христианином, он не обманул их надежд и вернул отнятое у языческих храмов имущество. Опорой религиозной политики Евгения стали пламенные защитники старых богов Никомахи Флавианы, отец и сын, префект претория Италии и префект Рима.

Могло показаться, что возвращаются времена императора Юлиана, ибо так быстро и естественно возрождались давние культы. Таким образом, конфликт между Феодосием и Евгением приобретал огромное значение, так как от его исхода могли зависеть судьбы европейской религии и культуры.

В руках самозванца и Арбогаста находились Британия. Галлия, Испания, Италия — и пока большего им не требовалось. Начинать наступление приходилось Феодосию. Он собрал громадную армию, в которой после смерти Рихомера на главных ролях были Гайна и Стилихон, гот и вандал. Император отправился из Константинополя только в мае 394 г., погруженный в глубокий траур после смерти жены Галлы, которая умерла при родах, произведя на свет мертвого ребенка.

Узнав о том, что войска Феодосия уже стоят у восточного подножия Альп, Евгений и Арбогаст в июле выехали из Медиолана. Они заняли позиции в горах между Аквилеей и Эмоной, нынешней Любляной, а главный лагерь разбили в долине речушки Фригид, притока реки Исонцо ( Sontius ), окружив его деревянным частоколом и башнями. На вершинах гор были воздвигнуты статуи Юпитера — символ дела, за которое воюют.

5 сентября войска Феодосия пытались форсировать долину ручья, но понесли тяжелые потери и вынуждены были отступить. Люди Евгения всю ночь отмечали победу при свете костров. А полководцы Феодосия подумывали, не начать ли, пока не поздно, отход. Решили все же воспользоваться тем, что враг потерял бдительность, и ночью перебросить в долину как можно больше сил.

Поэтому утром 6 сентября противоборствующие стороны снова вступили в бой. Исход битвы решили два момента. Сначала налетел мощный вихрь, который ударил прямо по рядам войск Евгения, мешая тем стрелять и, наоборот, добавляя силы стрелам и снарядам противника. А затем солдатам Феодосия удалось поджечь деревянные укрепления лагеря, где уже укрылась большая часть армии Арбогаста.

В возникшей неразберихе наступавшими был схвачен сам Евгений. Он предстал перед императором и был тут же казнен, а отсеченную голову самозванца насадили на копье и носили по всему полю боя, показывая галльским солдатам, что их дальнейшее сопротивление бесполезно.

Арбогасту удалось бежать. Два дня он мыкался по горам, но, не видя спасения, покончил с собой, бросившись на меч. Совершил самоубийство и старший Флавиан, о чем император, говорят, сожалел. Его сына Феодосий помиловал.

Таким образом, с 6 сентября в империи был только одни фактический правитель — Феодосий, и только одна господствующая религия — христианство. Языческие боги были посрамлены.