Стефан Дичев - Путь к Софии
- Название:Путь к Софии
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:София-Пресс
- Год:1980
- Город:София
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Стефан Дичев - Путь к Софии краткое содержание
Пятое издание моего романа «Путь к Софии» на болгарском языке, приуроченное к столетию освобождения Болгарии в результате русско-турецкой войны, обязывает меня обратить внимание читателя на некоторые моменты исторической достоверности. Ввиду того, что роман не отражает описываемые события подобно зеркалу, с абсолютной точностью, а воссоздает их в художественной форме, отдельные образы — Леандр Леге (Ле Ге), Сен-Клер, Шакир-паша — получили свободную, собирательно-типизированную трактовку.
Что же касается драматических событий истории — ярко выраженной поляризации сил, дипломатических ходов западных государств, страданий, выпавших на долю жителей Софии, и в первую очередь беспримерного героизма братьев-освободителей, — то при их воспроизведении я с огромным чувством ответственности соблюдал историческую и художественную достоверность.
Путь к Софии - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Это — в вашей власти. Докажите, что вас не перебросили через Арабаконак!
— Я уже сказал...
— Сказать недостаточно! Вот карта. Покажите на ней тропу!
— Я не могу этого сделать.
— Не можете?
— Ее нет на карте, ваше превосходительство.
— Но вы ведь даже не посмотрели на нее!
— Мне ваша карта знакома, хоть она у вас большего размера. Точно такая есть у меня дома. Тропа начинается в Чуреке, проходит через гребень горы и выходит к Арабаконакской дороге в четырех-пяти километрах к западу от перевала. Хотя местами тропа достаточно широка, она почему-то не указана ни на ваших, ни на австрийских, ни на английских картах.
— Вы в этом уверены?
— Да, уверен. И не только потому, что проверил это, прежде чем пуститься в путь, но и потому, что на всем ее протяжении мы не видели ни турок, ни русских. Ваш пост задержал нас лишь тогда, когда мы вышли к Арабаконакской дороге. Впрочем, оттуда и начались наши беды. Ваши люди так же, как и вы, не верили в существование этой тропы, — добавил он с легкой насмешкой, увидев, как Гурко, подойдя к висящей на стене карте, что-то чертил на ней пальцем.
— Хорошо, допустим, — обернувшись, сказал генерал. — Но вот еще такой вопрос: считаете ли вы возможным продвижение по этой тропе — если она существует — более или менее крупных частей?
— С турецкой стороны?
— Все равно с какой.
— Не знаю. Мы шли по ней ночью. В некоторых местах тропа была завалена снежными сугробами. Вот если бы ее расчистить... Брат мой ходил по ней много раз. В летнее время по ней ездили на мулах и на лошадях.
— М-да! Это был, так сказать, побочный вопрос... Он не имеет ничего общего с вашими...
— Понимаю.
— Вот что, доктор Будинов! Я не люблю недомолвок. К тому же вы в наших руках. Сведения, которые вы нам доставили, возможно, будут решающими для наших нынешних планов — в том или ином смысле. Если вы шпион — нет, не усмехайтесь так! — если вы шпион, говорю, безразлично какой, турецкий или английский, ей-богу, мы вас расстреляем на площади перед церковью! И я сам приду поглядеть на казнь! Но если вы такой, каким мне хочется, чтобы вы были, — вот видите этот крест, я сниму его и сам надену вам на шею.
— Другой награды жаждет моя душа, ваше превосходительство.
— Говорите, какой!
— Чтобы вы мне поверили.
— Это зависит от тропы, доктор... Будинов! И, может быть, не только ваша жизнь... Но и другое, еще более важное и решающее зависит от этой тропы... Ну, ну? Что это у вас на щеках? Да как же вас понять, — резко и насмешливо сказал Гурко. — Прежде, когда его ждал расстрел, он молчал. А сейчас — слезы! — Вдруг насмешливое выражение его лица сменилось выражением сочувствия и симпатии. — Хотя... Я вас понимаю. Что поделаешь — война! — вздохнув, продолжал он. — И не знаешь, с какой меркой подходить к человеку. Вот, я хочу верить вам... Верю вам. Но эту ночь вы еще проведете в карцере! А сейчас мы все же выпьем чаю, не так ли Александр Казимирович? Садитесь. Садитесь и вы, доктор. Корнет, скажите, чтоб принесли чаю для всех нас, да и для вас, понятно, я тоже выпью еще чашку...
— Итак, полковник, — сказал Гурко, когда корнет пошел выполнять приказание, — завтра же в путь! Отправляйтесь, посмотрите эту тропу. В случае, если она действительно существует — таков наш уговор, так ведь, Будинов? — в этом случае я вам приказываю нанести ее на карту. Поподробнее. Ширину, возможности ее использования... И абсолютная тайна! Другими словами, подберите людей. Если же тропы нет...
— Но ведь мы же прошли по ней!
— Я сказал: если ее нет...
Новый салют прогремел еще ближе, и в окнах задребезжали стекла. Все трое невольно прислушались к его раскатам. Вдруг комнату залило красно-желтым светом... Откуда-то донеслось «ура», запели казаки. И снова загрохотали торжествующие залпы, и снова взлетели ракеты, озарившие своим сиянием комнату.
Гурко подошел к окну и широким жестом распахнул обе его створки.
Засыпанный снегом город то весь светился, и кровли его алели и золотились, то темнел, скрываясь под сине-зеленой сенью надвигавшейся ночи. А в темнеющей дали смутно вырисовывались очертания Балкан, укутанных в снежную шубу. Раскаты выстрелов не прекращались. Вместе с песнями доносились и восторженные крики: «Слава! Слава! Да здравствует»... И снова: «Ура!» — все то же ликующее «ура», которым войска встретили весть о падении Плевена и которое, казалось, не умолкало с той минуты.
Глава 6
В доме Задгорских тоже праздновали. Праздновали помолвку Неды с консулом, и так широко, как только мог себе позволить Радой в такое время, когда чаршийские лавки пустели с каждым днем... Еще не успело стемнеть, а весь дом уже был залит огнями. Тодорана и слуги, приглашенные ради такого случая, сновали вверх вниз по лестнице с подносами и оплетенными бутылями.
В зале был накрыт длинный стол, вино лилось рекой, и странное возбуждение — веселое и напряженное одновременно — было написано на лицах гостей.
А гостей было много, и настолько чуждых друг другу, словно это были люди из двух разных миров. Не случайно Филиппу было так трудно разместить их за столом. Ну как посадишь рядом родственников и старых чорбаджиев с виконтессой Стренгфорд или с мадам Леге? Он уже заранее знал, что может из этого получиться. А не пригласить родственников и чорбаджиев невозможно — это будет для них смертельной обидой. Ведь и отец устраивает такое пиршество только ради них!.. Филипп хотел посоветоваться с Недой — ее советы всегда ему помогали в подобных случаях, — но сестра почему-то стала вдруг замкнутой, раздражительной. «Опять моя сверхутонченная сестрица чем-то задета», — насмешливо подумал Филипп и сам взялся решать вставшую перед ним трудную задачу. Он начертил на листе бумаги длинный стол и стулья вдоль него, написал имена приглашенных. Вдруг его осенила счастливая мысль. Все может разрешиться просто, если разделить гостей! На одном конце стола надо посадить помолвленных и иностранцев, чередуя кавалеров и дам, как этого требует этикет; на другом конце, и как можно подальше от мадам Леге, он рассадит гостей-болгар; слева — мужчин, прежде всего старых чорбаджиев и затем остальных почетных гостей помоложе; справа — их жен. Отец его сядет по одну сторону стола, между Сен-Клером и архимандритом Досифеем, а он сам — по другую сторону, рядом с Маргарет, разумеется...
Воодушевленный собственной находчивостью, Филипп положил у каждого прибора карточку с именем приглашенного. «Ее светлость леди Эмили, виконтесса Стренгфорд», «Его превосходительство консул Австро-Венгерской империи фон Вальдхарт», «Синьора маркиза Джузеппина Позитано»... И еще много таких же карточек, которые он надписывал с чувством гордости и истинным наслаждением. Были и другие, на которых значилось: «Достопочтенный чорбаджия хаджи Мано Стоянов»... «Уважаемый господин Димитр Трайкович»... «Кузина госпожа Анастасия Манолаки Ташова»... «Наш многоуважаемый дядя и дедушка кир Ташо Атанасов» (кир [30] Кир — господин (греч.).
Ташо, брат хаджи Мины, был чорбаджия еще со старых времен)... И так далее, и так далее.
Интервал:
Закладка: