Валентин Рыбин - Море согласия

Ермолов не дал полковнику назвать себя по казенному, оборвал на полуслове;

— Ты что, братец, за три месяца забыл как меня зовут? Вот и отпускай тебя в поездку по крепостям. Одичаешь, вовсе узнавать не станешь... — Говоря, Ермолов посмеивался и привычно похлопывал Верховского по плечу...

Верховский, брюнет, выше среднего роста с тоненькими черными усиками, отвечал в тон командующему:

— Да тут все на свете позабудешь, Алексей Петрович... Бильярда — и того нет...

— Как так — нет? А я-то думал, вот раскатаю этого фортификатора. Ну, не беда — поедем в Дербент, там, говорят, отменный стол...

Поговорив о незначительном, полковник стал докладывать о ходе работ по возведению крепости. Доложил о беспорядках, о болезнях и смертности среди солдат, о привлечении к строительным работам мирян. Ермолов слушал молча, нахмурившись и постукивая пальцами по столу. При всех неурядицах, Верховский не терял надежду, что к следующей весне крепость в основном будет готова и что ему, Верховскому, больше тут делать будет нечего. Хорошо бы, если б Алексей Петрович позволил примкнуть к свите, а если нет таковой надобности, то отпустил бы в Тифлис. Командующий тотчас согласился взять полковника с- собой и объявил, что после осмотра войск, казарм, складских помещений, пожалуй, они выедут в Дербент к Швецову. Верховский поблагодарил генерала и спросил:

— С того берега нет известий?

— Нет пока, — неохотно ответил Ермолов. — Кроме депеши о том, что Муравьев отбыл с караваном в Хиву, ничего нет...

— Жалею, что меня не послали туда.

— Да ты и слова-то по-мусульмански не знаешь! — Ермолов засмеялся.

— Перевели бы, не беда, — ответил серьезно полковник.— Жалко ведь, если Николай... — Он не договорил, но было ясно, что хотел сказать.

— А ты?— спросил в упор командующий.— Тебя не жалко? Брось, Евстафий Иваныч... И вообще, прошу об этом не разглагольствовать прежде времени...

Вечером командующий со всей свитой был приглашен во дворец шамхала. Мехти-хан по случаю приезда Ермолова устроил пышный ужин. В главной зале дворца по-русски были накрыты столы. На них — бутылки рома, медные и глазурованные чаши, хрустальные бокалы. Сам Мехти-хан вырядился в форму генерал-майора, украсился анненской лентой. Звание генерала он получил от царя сразу, как только присоединил свое ханство к Российской империи.

Мехти-хан сидел рядом с Ермоловым, угощал его яствами и сладкими заверениями в преданности. Вскоре выяснилось, что неспроста он повел себя столь льстиво. В самый разгар пиршества Мехти-хан преподнес командующему грамоту на имя государя-императора. В ней писалось, что шамхал Тарковский и все его подданные по-прежнему благоволят к государю и остаются преданнейшими его слугами...

— А кто же в этом сомневается? — спросил с неприязнью Ермолов. — Выходит, я сомневаюсь, а вы, шамхал, оправдываетесь перед моим государем? Ну, да бог с вами... отошлем вашу петицию...

Мехти-хан сразу приуныл, упал духом. Ермолов понял: старик шамхал впадает потихоньку в детство и слишком остро воспринимает даже незначительные замечания. Он вновь усадил хана рядом с собой, налил в рюмки и выпил с ним. Шамхал довольно улыбнулся...

На другое утро свита, а с нею и оренбургские следователи морем отправились в Дербент. Плыли на быстроходном бриге. Справа и слева, в некотором отдалении, шли два сторожевых судна. Ермолов с группой офицеров весь день пребывал на палубе, ненасытно смотрел на берега и рассказывал о своей молодости. Она прогремела здесь. Он сражался на этих землях. Тогда ему было девятнадцать лет...

К вечеру завиднелась Дербентская крепость. Две высоких толстенных стены удавами тянулись с вершины горы в море. Между ними теснились улицы. На вершине маячил куполами мечетей дворец. С севера, откуда подходил бриг, в громаде туфовых стен видны были ворота... Железные ворота... Многие столетия они были неприступными. Никто не мог пройти через них. Дербентская крепость отделяла Персию с ее северными кавказскими колониями от России. Но давно уже русские завладели ключами от железных ворот Дербента.

Прошло полмесяца, как подполковник Швецов принял командование Куринским полком и стал начальником дербентского гарнизона. Кроме полка ему подчинялся эскадрон драгун и артиллерийская рота. Все они располагались в городке на самом берегу Каспия, возле легендарного домика, в котором когда-то останавливался Петр Первый.

Швецов не без гордости принял гарнизон. С благодарностью думал он о Ермолове, доверившем ему боевой полк, коему предстояло этой осенью привести к разуму горские племена. Швецов горел жаждой мщения. Он все еще не мог забыть, как обошлись с ним горцы.

Три года назад, будучи еще майором, он ехал из Дербента в Кизляр и на него напали чеченцы. Охрану майора порубили, самого связали веревками и увезли в безвестный аул. Швецов ожидал жесточайшей расправы над собой, но чеченцы повели себя странно. Сняв с него всю одежду и оставив в одних подштанниках, они столкнули его в глубокую яму, накрытую досками. Двое суток держали без воды и хлеба. После этого начали кормить один раз в день: приносили и кидали ему черствый кусок лепешки да кувшинчик воды спускали на веревке... Когда майор спросил, что же они собираются с ним сделать, ответили вежливо: «Мы тебя освободим». Майор горько принял насмешку и больше ни о чем не спрашивал.

Горцы, однако, не шутили. Через несколько дней они направили Ермолову письмо. В нем сообщили о пленении майора и просили за него выкуп двести пятьдесят тысяч рублей...

Больше года тянулась тяжба, ибо чеченцы запросили немыслимую сумму. И больше года Швецов сидел в яме, поднимаясь наверх только по крайней нужде и то под надзором стражников. Наконец, Ермолову удалось уговорить чеченцев. Он пообещал выплатить за пленника 8155 рублей. Горцы, поняв, что больше с генерала не сорвешь, согласились и назначили место встречи... В горах под охраной казаков, с одной стороны, а с другой — под наблюдением отряда кавказцев, майор был возвращен русским.

Швецов не мог забыть об этом. Все время он чувствовал себя зависимым от генерала Ермолова. И теперь думал, с лихвой возвратить неоплаченный долг.

По принятии гарнизона Швецов тотчас решил провести учебные маневры: надо было ознакомить солдат с местностью, взглянуть, на что они горазды. Вскоре гарнизон был поднят по тревоге.

Швецов назначил маневры верстах в тридцати от Дербента, на побережье. Заранее он выслал туда «куринцев». Две роты скрылись в лесу и поджидали «противника».

Все проходило так, как и было задумано командиром. Едва кавалерия приблизилась к лесу, оттуда донеслись ружейные выстрелы. Конники развернулись в цепь и стали окружать лес. Одолев небольшой овраг, драгуны Швецова заехали с восточной стороны и тут ротмистр Васильчиков увидел в море корабль и плывущие к берегу баркасы.