Валентин Костылев - Кузьма Минин

После смерти К. Минина Богородская вотчина перешла во владение его сына Нефеда. Он был грамотен; как и отец, нередко приглашался к московскому двору, а после получения в 1620 или 1621 г. чина «государева стряпчего» надолго поселился в Москве, занимая видное место среди придворных молодого царя. В 1625 и 1626 гг. во время женитьбы Михаила Федоровича сначала на Марье Владимировне Долгорукой (вскоре скончалась), а затем на Евдокии Лукьяновне Стрешневой Нефед Минин нес в торжественной процессии перед четой молодых ритуальный фонарь, что доверялось лишь людям знатных родов России.

Имя Нефеда Минина неоднократно упоминается в списках официальных лиц, встречавших в 1620-х гг. иностранные посольские миссии в Москве (последний раз — в 1628 г. по случаю представления Михаилу Федоровичу персидского посла). Скандальная связь с «жонкой» Матреной Белошейкой вынудила его вернуться в Нижегородский край {15} 15 См.: Соловьев С.М. История России. М., 1963, кн. 5, с. 310. .

Были у Нефеда Минина и дети, но они умирали не достигнув зрелого возраста. На исходе 1632 г. не стало и его самого.

Пережившая сына мать, Татьяна Семеновна, внесла его род в синодик нижегородского кремлевского Михайло-Архангельского вновь отстроенного собора, в котором мы и встречаем имена всех умерших к этому времени Мининых.

Оставшаяся без наследников по мужской линии Богородская вотчина Мининых в том же 1632 г. была отписана «на государя», а затем передана во владение боярина Я.К. Черкасского. Еще в 1621 г. бывший кремлевский двор Мининых оказался в числе «выморочных» и передан для жительства напрасно оговоренной боярами-предателями Салтыковыми царской невесте Марье Хлоповой. Правда, в результате расследований «злой корыстный наговор» вскрылся. Михаил и Борис Салтыковы были отправлены в ссылку, но «царская невеста» так и осталась жить до последних своих дней в Нижнем Новгороде {16} 16 См.: Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII вв. М., 1901, с. 232–241. .

Указом от 31 марта 1633 г. двор, который был дан «на житье Марье Хлопове, а преж сего тот двор был Кузьмы Минина», как и другие его вотчины, попал в руки Я.К. Черкасского «на приезд людем их и крестьяном».

Вдова же К. Минина, потеряв и мужа, и сына, и их вотчины, вернулась из Богородского в Нижний Новгород. 9 марта 1635 г. за 64 руб. долга она получила от посадских Чапуриных в Шапочном ряду лавку, а затем передала ее во владение кремлевского Спасо-Преображенского собора на помин «по родителех своих и по мужу», чтоб «ни продати, ни заложити, быти ей, лавке, у соборные церкви боголепнаго Преображения во веки».

Сама же она вскоре приняла постриг и новое имя, став инокиней Таисией.

Так пресеклась прямая линия рода Кузьмы Минина, но продолжали жить в Нижнем Новгороде, Балахне и Туле семьи его братьев: Ивана, Федора, Сергея, Григория, Леонтия и Безсона (Самсона).

Во второй половине XVII в. из Мининых в Балахне жили Иван и Петр Ивановы, Андрей Григорьев, Яким и Микифор Безсоновы, а в Нижнем Новгороде — Никита и Клим. По документам того времени прослеживаются все основные вехи их судеб и жизни. Так, Никита неоднократно возглавлял пермский лодейный соляной государев промысел, доставляя в Нижний Новгород на продажу соль. Только в 1676 г. им было получено «с продажной пермской соли и что он, Никита, отдал в Нижнем за взятые камни и за взятой лес (на ремонт каменного здания таможни. — Н. Ф. ) солью ж, рублевых пошлин 842 рубли 21 алтын 3 деньги» {17} 17 ЦГАДА СССР, ф. 137, Н.Новгород, д. 33-а, л. 64 об. . Это означало продажу им тогда не менее 842 600 пудов соли.

С 1678 г. государев соляной лодейный пермский промысел возглавил его брат, торговый человек гостиной сотни Клим. Их дворы стояли на Верхнем посаде, недалеко от Георгиевской башни Нижегородского кремля.

Летом 1685 г. бездетным умер Никита Минин, а 30 декабря того же года не стало и его жены — Соломониды Евтропьевны. Их двор и имущество, оцененные в 672 руб., а также на 660 руб. «кабал на должниках» унаследовали сестра жены игуменья кремлевского Воскресенского монастыря Меланья и Клим Минин.

Он продолжал возглавлять пермский лодейный промысел, почитался одним из состоятельнейших нижегородцев. Но в конце XVII в. в связи с ожесточившейся налоговой политикой и участившимися чрезвычайными поборами с торговых людей в виде «пятин» и «десятин», как и все купцы-промышленники нижегородцы, он оскудел. 30 августа 1704 г. на запрос о состоянии торговых дел и домовой казны Клим Минин заявил, что «на Москве и в городех и в ыных государствах в 701-м и 702-м годех в покупке и в явке и в продаже и в отпусках торгов и промыслов никаких не бывало, и в долгах золотых иефимков и денег кабального и бескабального и в закладе — ничего у меня и на мне долгу никакова нет, и ничем нигде не торгую, и двора и лавок и всяких вотчин и ис пожитков никаких нет же. А буде я сказал ложно, и за тое мое ложную скаску быть мне в смертной казни» {18} 18 Там же, ф. 237, оп. 1, д. 1097, л, 15 об. .

У него, как и у старшего брата Никиты, не было сыновей-наследников. Пресеклась по мужской линии и эта ветвь Мининых-нижегородцев.

В честь особо важных событий в Древней Руси возводились храмы-мемориалы, с XVI в. обычно шатровые: Василий III построил в память рождения долгожданного сына — Ивана IV — церковь Вознесения в Коломенском (1532 г.), а Иван IV — в честь взятия Казани Никольский храм в Балахне (1552 г.), Покров на Рву в Москве (1555–1560 гг.) и т. д.

Сразу после «смут» начала XVII в. было не до дорогостоящих каменных работ. Когда же положение в стране нормализовалось, на вершине холма в Нижегородском кремле был возведен «государевой казной» шатровый Михайло-Архангельский собор (1628–1631 гг.), храм-памятник в честь Нижегородского ополчения и его вождей — К. Минина и Д. Пожарского. Строили его каменных дел подмастерья Лаврентий Семенов сын Возоулин и Антип Константинов. Следует отметить как весьма важный факт, что Антип Константинов затем участвовал в строительстве каменных башен крепости Вязьмы и Теремного дворца в Московском Кремле, реставрировал Успенский собор Московского Кремля и Золотые ворота Владимира, возводил каменные «литейные хоромины» столичного пушечного двора, а также шатровые храмы в разных городах страны, являющиеся наивысшим достижением творческой мысли, художественной выразительности и смелости инженерных решений в архитектуре русских зодчих. Он остается единственным в истории национальной культуры XVII в. «мастером шатрового храмового типа». а нижегородский Михайло-Архангельский собор первым его детищем.

Михайло-Архангельский собор Нижегородского кремля