Эмилиян Станев - Иван Кондарев

— Вы вернетесь в город, господин поручик? Ох, много у вашего батюшки забот… Я говорю ему: господин Балчев, с худого должника, что с паршивой овцы, хоть шерсти клок, и то хорошо, — заметил извозчик, словно читая его мысли.

— А? Что?

Извозчик обернулся и, встретив черный огонек его глаз, повторил только вопрос.

— Там посмотрим, — сурово ответил Балчев и взглянул на свои пыльные сапоги. В спешке он забыл сказать служанке, чтоб почистила их прямо у него на ногах.

«Возьму все на себя, хоть я пока еще только поручик… Я его верну к жизни, пусть снова займет свое место в обществе… Почему отец стоит в стороне? — рассуждал он, не зная, на кого больше сердиться — на отцово ли малодушие или на дружба шей. — Но наши не допустят к власти старые партии…» Он слышал, что говорили в Лиге офицеры постарше, которые пользовались большим доверием в кругах, поддерживающих Народный сговор. Он и сам разделял эту точку зрения, потому что в глубине души не мог простить этим партиям их поражение. Политические вопросы всегда его угнетали, он чувствовал себя бессильным, потому что сразу же возникал вопрос о его отце… Он будет подчиняться, выполнять свой долг перед отечеством! О государстве думают его величество и начальники, но если ему дадут право, он наведет порядок, сотрет с лица земли всех этих субъектов — коммунистов, дружбашей и прочая и прочая. Он уже знает, что представляют собой антигосударственные элементы, что устроили они на Добро-Поле. Он видел, какие предательские дела творят они теперь. Видел собственными глазами, ведь он был среди них еще юнкером… Слишком долго терпели и много разглагольствовали на сей счет, черт побери! Ну вот, снова запутался. И так каждый раз, когда берется рассуждать, как все наладить, как спасти Болгарию! Его величество, он это знает, милый и добрый царь, а Стамболийский готовится его свергнуть, уничтожить династию и объявить себя главой республики. И тогда он, поручик Балчев, представляете себе, должен будет заново целовать знамя и давать клятву верности этому мужлану, который позволил себе принимать военный парад в присутствии его величества… Ха-ха! Никогда! Он один готов повести свой взвод, занять дворец и умереть на глазах своего царя с саблей в руке, но перед этим… ах, перед этим!.. Он на котлеты порубит эту лапотную гвардию… Нет, этого не должно случиться, никогда! А союз? Послезавтра? Ну и дурак этот Стамболийский… А те болваны что думают? Драться с армией, да? Послезавтра… «Ребята, за царя и отечество! По коням! Равнение на середину! Сабли наголо! Вперед, марш!»

Он задыхался, не помнил и не узнавал ничего вокруг. Молодая кровь кипела в нем, он грезил с открытыми глазами, горевшими мрачным пламенем решимости, и скорее по тряске экипажа, чем по окружающей обстановке понял, Что они уже выехали из города.

Через несколько минут он увидел белое здание казармы с пристройками, конюшни, плац, акации перед входом, проволочное заграждение. Перед воротами толпились какие-то крестьяне. Когда экипаж подъехал ближе, Балчев привстал, лицо его побелело — крестьяне были вооружены винтовками. Некоторые стояли перед входом, другие, усевшись возле ограды, развязали свои котомки и ели.

— Что там происходит? Погоняй! Поезжай быстрее! — крикнул Балчев извозчику и, не отрывая глаз от толпы, продолжал ехать стоя.

В мозгу у Балчева промелькнуло подозрение, что кто — то выдал пароль и все сорвалось. Они сейчас же арестуют его. Возможно, в казарме уже арестованы все члены Лиги — полковник, Винаров, Тержуманов, его друзья и все, кто, как он знал, состоял в Лиге.

Но, подъехав ближе, Балчев увидел, что на учебном плацу молодые солдаты ездят верхом, выпятив животы, размахивая руками, услышал знакомый голос вахмистра, который кричал им: «Расправить плечи!», разглядел мирно стоящего перед караульной будкой часового и успокоился. Как только экипаж остановился перед входом, Балчев соскочил на землю, держа руку в кармане брюк, где лежал теплый револьвер. Тут он заметил жандармского капитана Колева, которого терпеть не мог, потому что тот был выскочка и приверженец дружбашского режима. Капитан разговаривал с каким-то верзилой-крестьянином, на плече которого висела допотопная винтовка и большая пестрая сумка. Балчев услышал, как Колев сказал:

— Для вас нет денежного вознаграждения… надо будет позаботиться.

Все еще недоумевая и тревожась, Балчев отдал честь капитану и спросил, что здесь происходит.

— Хотят усилить гарнизон, — ответил жандармский капитан, щуря свои серые глаза и старательно избегая взгляда Балчева.

И по тону его и по поведению Балчев понял, что он не только не желает объяснять, в чем дело, но вообще не желает с ним разговаривать, ненавидит его точно так же, как он сам ненавидит Колева.

— Вызови унтер-офицера, — сказал часовому Балчев.

— Он у дежурного по полку, господин поручик.

Балчев пошел во двор. В тот же миг он увидел направляющегося к воротам поручика Тержуманова и чуть было не побежал ему навстречу.

Тержуманов, в новом кителе, в потертых, обшитых кожей бриджах и, как всегда, с огромными шпорами на сапогах, весь просиял, увидев приятеля.

— Ты откуда взялся? — закричал он и остановился, поджидая его.

— Что происходит, кто эти крестьяне? Оранжевогвардейцы? — тихо, встревоженным голосом спросил Балчев, подойдя вплотную к Тержуманову. — Митенька, что здесь происходит?

— Какие крестьяне? Ты чего так забеспокоился? Их прислали для подкрепления гарнизона на случай переворота, — с плутоватой улыбкой ответил Гержуманов и подмигнул. — Идет нам на помощь народ! Сюда! — И стукнул по левому карману кителя.

— Погоди, ты сегодня дежурный? Доложи обо мне адъютанту. Скажи, что я прибыл из Софии по очень спешному делу.

— Ступай в дежурку! Я сейчас вернусь, только отпущу этих, — сказал Тержуманов и направился к воротам.

Через открытое окно комнаты дежурного Балчев видел, как крестьяне покорно вошли в казарменный двор. Их было человек пятьдесят. И это действительно были оранжевогвардейцы. Руководители местных дружбашей по совету Кондарева направили их в гарнизонную казарму. После долгих переговоров и перебранок начальник гарнизона наконец согласился принять их…

Через час, пообедав дома, уже вполне успокоенный после разговора с полковником и после короткой встречи со старыми друзьями по дивизиону и со своим бывшим вахмистром, поручик Балчев выехал вечерним поездом в свой гарнизон, чтобы доставить и туда пароль переворота.

Оранжевогвардейцев разместили на втором этаже левого крыла пехотной казармы. Поскольку помещение это давно уже не было обитаемо и напоминало скорее вещевой склад, чем казарменную комнату, крестьяне прежде всего вымыли пол, выколотили тюфяки с прогнившей соломой, поправили нары и часа через два разложили по местам свои котомки, одежду и оружие. Большинство из них были старыми солдатами, и стоило им войти в казарму, как они сразу же оказались готовыми соблюдать порядок и дисциплину. Правда, при встрече с офицерами они пока еще стеснялись, беспокойно прислушивались к командам, доносящимся с плаца, где обучались молодые солдаты, и не знали, как себя вести. Убрав помещение, они расселись на нарах и завели разговор о том, что их теперь ждет и сколько времени они тут пробудут.