Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня

— Возьми! Отвезешь Номеде в подарок, пусть она порадуется. Император все равно распорядился, чтобы эту статуэтку, как и большинство других находок, переплавили! Ему нужны сестерции. Много сестерциев! Номеду я знаю с малых лет… Передай ей привет от дяди Грома, как она меня называла за то, что я так громко разговариваю. Давно мы с ней не виделись…

Центурион задумчиво покачал головой.

— Порой мы находим и более редкие вещи, — продолжал он. — Иногда даже… лодки! Цари брали их с собой в могилу, наверное полагая, что они понадобятся на том свете!

Айстис заинтересовался большим золотым кольцом с камнем. Внутри камня красовался скарабей, сделанный из янтаря… [81] Украшения, сделанные из прибалтийского янтаря, обнаружены в пирамиде Тета (2340 год до новой эры).

— Янтарь! — воскликнул Айстис, разглядывая жука, который был значительно наряднее тех, которых он видел в Карфагене.

У скарабея были соколиные крылья и голова, увенчанная лунным рогом с тремя маленькими фигурками. Передние ножки — как у жука, еще две ножки — птичьи, в них он держал несколько плодов и растений.

— Ты прав, это янтарь… В старину местные правители, как и мы сейчас, очень любили янтарь, называли его секелом.

Айстис не переставал удивляться. Ведь правители эти жили так давно, что даже Номеда не могла толком объяснить, сколько веков прошло после их существования. Как и откуда они доставали янтарь? Айстис не сомневался, что янтарь, из которого был вырезан этот скарабей — птица-жук, видимо отображавшая всемогущество правителей в небе и на земле, — был доставлен из его родного края. Где еще сыщешь такой янтарь? Как удивится отец, когда он ему об этом расскажет!

Глаза слипались. Усталость брала верх. Увидев это, центурион захлопнул сундук и указал на диван в углу.

— Спать! Я еще похожу… Давно страдаю бессонницей. Этот климат не но мне. Здесь годами не бывает дождей. Три лунных месяца в году со стороны песков дует жаркий ветер, он приносит мельчайшие песчинки, от которых нет спасения! А в камышах у воды множество комаров, укус которых уже не одному охраннику стоил жизни… Спи! Завтра я покажу тебе свои владения.

Айстис уснул сразу, но спал беспокойно. Ему снились пески, фараоны, золотые жуки… Успокоился он только под утро, когда центурион притронулся к его плечу:

— Вставай! Пора… Позже солнце будет гак припекать, что придется отсиживаться в этих глиняных ящиках.

Они вышли во дворик. Айстис оглянулся вокруг и удивился. При свете восходящего солнца все выглядело совсем иначе, чем вчера. Река казалась серой, даже черной, как и горы по ту сторону.

— Вот дела! — пробормотал Айстис, наконец поняв, что эти краски — от восходящего солнца.

Оно поднималось над горизонтом, и постепенно песок приобретал первоначальный светло-коричневый, даже золотистый оттенок.

Заметив, что Айстис оживленно оглядывается вокруг, центурион сказал:

— Что там река, пески! Я тебе покажу нечто поинтереснее. Давай сходим в Долину царей! Это недалеко, вон за теми холмиками…

По песку, который местами больше походил на обожженную глину — так он был тверд и покрыт трещинами, Айстис и центурион добрались до глубокого ущелья, которое заканчивалось отвесной песчаной скалой, взметнувшейся вверх более чем на тысячу пядей.

Здесь было жарко, как на костре. На самой вершине скалы виднелось причудливое строение, напоминающее стог сена, но не круглый, а четырехугольный…

— Это и есть Долина царей, — напомнил центурион. — В этом ущелье почти две тысячи лет хоронили фараонов и их знать… Богато хоронили! Каждому выдалбливали по десять, а то и по пять десятков огромных комнат! Эти посмертные храмы наполняли дорогими вещами, ты уже видел их у меня, а стены — рисунками… Давай заглянем внутрь.

Центурион повел Айстиса в одну из могил.

По длинному коридору, высеченному в светло-серой скале, то поднимающемуся, то спускающемуся, казалось, в недра земли, они добрались до обширного зала.

Потолок здесь был высокий. Стены при свете факела, который нес центурион, казались застланными сплошным ковром — так много разных рисунков оставили древние мастера! И чего тут только не было нарисовано! Видимо, египтяне очень любили жизнь, они и после смерти желали жить, как живые. Наверное, поэтому они, веря в магическую силу рисунка, старались на стенах могил запечатлеть себя, свои земные дела в цветных рисунках, изображающих будничные сцены. Вот ремесленник согнулся над гончарным кругом, а там — резчик над камнем. Воин становится в строй, как принято при жизни, а командир ищет свое место впереди…

Айстис удивился многообразию рисунков, их содержанию, форме. На одних рисунках выкрашены только контуры, на других — вся поверхность цветная. Люди изображены неодинаковыми: одни выглядят карликами, а другие — великанами [82] Фараонов и высшую знать художники Древнего Египта изображали великанами среди карликов — простых смертных. . Юноша заметил, что художники явно придерживались каких-то правил: плечи и глаза человека повернуты к зрителю, а нижняя часть тела и ноги нарисованы в профиль. Талант древних художников был так силен, что нарисованные ими люди казались живыми. Белые, красные, черные, зеленые, голубые краски были так ярки, будто рисунки созданы только что. Айстиса особенно поразили углубленные, рельефные рисунки. Вот крупный человек стоит у берега, натянув тетиву, целится в утку. Рядышком — гиппопотам, такой настоящий, как в реальной жизни!

Айстису особенно запомнился рисунок, на котором мерцающий огонь факела высвечивал спелые хлеба. Так и кольнуло в сердце… Как там мать? Отец? Угне?

На другой стене его внимание привлек великан на корме лодки, которая переправлялась через реку. На отважного моряка нападали всякие чудовища, но он спокойно плыл дальше…

Центурион торопил Айстиса:

— Идем, я хочу показать тебе то, что ты еще никогда не видел! — Он направился в низкий проход, предупредив юношу: — Осторожно! Здесь можно внезапно угодить в колодец. Его вырыли специально для тех, кто хотел бы поживиться подарками мертвых, выложенных на дорогу… Впрочем, воры не раз разгадывали замыслы архитекторов… Умудрялись все вынести и остаться в живых… Идем.

Они шли все дальше. Воздух становился сухим. Дышать было нечем. Но вскоре как бы подул ветерок.

— Это наши искатели, — сказал центурион, — открывшие эту могилу, продолбили стенку и пустили воздух снаружи…

Стало чуть-чуть светлее. Видимо, не только ветер, но и солнечный свет находил дорогу в подземелье.

Задумавшись, Айстис не заметил неровностей на полу и споткнулся. Стараясь удержать равновесие, он ухватился за выступ в стене и вскрикнул.