Даниил Мордовцев - Ванька Каин

Но Сампсон еще не задавил себя, хотя уже и взялся за столбы, поддерживающие здание, в котором заключили его враги.

Столбы эти были — раскольники, о чем мы уже и заметили выше.

Мы сказали, что сила Каина была надломлена другою, еще более неподатливою историческою силою — раскольниками. Это были скопцы, которые и в прошлом и в нынешнем веке не раз показывали, какой это могучий, хотя невидимый рычаг в общем строе русской жизни. Скопцы стирали с земли и не таких силачей, как Ванька Каин, и даже в нынешнее время дело Плотицына доказало, что сила скопцов действительно историческая сила, и она имеет под ногами свою историческую почву, почву, удобренную веками. А с делом веков людям бороться нелегко.

Вот как сам Каин рассказывает о своем столкновении со скопцами.

Попадается ему на улице бесчувственно пьяная женщина. Баба под влиянием винных паров сказывает за собою «важное дело», и Каин ее арестует. Протрезвившись, женщина объявляет о себе, что она купеческая жена Федосья Яковлева и что ей известны некоторые раскольники, «которые собираются на богомерзкое сборище». Каин берет от купчихи письменную об этом записку, своеручно ею составленную и запечатанную, и в тот же день относит к советнику тайной канцелярии Казаринову. Прочитав записку, Казаринов велит взять Каина под караул; но Каин не только не позволяет арестовать себя, но и напускает на Казаринова своих молодцов: «Мои товарищи, — говорит он, — пошевелились в его покоях так, что в окнах стекол мало осталось». Напуганный Казаринов после этого говорит с Каином уже «посмирнее» и спрашивает его — кто писал эту записку. Каин отвечал: « Я писать не умею, а кто писал, тот в доме у меня остался».

Казаринов немедленно берет с собой Каина и едет к генерал — аншефу и сенатору Василию Яковлевичу Левашову, который управлял тогда Москвою. Поговорив с Левашовым, Казаринов отсылает Каина домой. Но ночью является к нему полковник Ушаков, тайной канцелярии секретарь, и два офицера с командою в сто двадцать человек. Начинают стучаться у ворот.

«А у меня», — говорит Каин своим неизменным параболическим языком, тем языком, каким почти всегда говорят личности незаурядные, исключительные, тем языком, о котором в одном месте упоминает и Гейне и которым любил объясняться Суворов, — у меня, говорит Каин,

Каин говорит шуточно, что он «пришел в ужас» и принужден был «свою команду потревожить». В один момент у Каина является сорок пять человек солдат, да сержант, «да черного народу хорошего сукна тридцать».

Отпирают ворота. Ушаков и секретарь входят к Каину. Секретарь берет Федосью Яковлеву в особливую коморку, «дует ей на ухо» и, посадя с собой в берлин, едет с ней на Покровку, где команда тайной канцелярии арестует купца Григория Сапожникова и отправляет в «Стукалов монастырь» (так Каин называет страшную канцелярию). Там говорят с Сапожниковым «против шерсти» и в ту же ночь по показанию Федосьи Яковлевой ставят караулы еще в 20 домах. На другой день берут в Таганке купца Якова Фролова и его малолетнего сына. Сына этого Каин везет к себе на дом, а прочих отправляют в тот же «Стукалов монастырь». Каин, по своим соображениям, начинает допрашивать малолетнего Фролова, «где живет Андреюшка немойи с кем он говорит?» (Раскольник этот выдавал себя за немого). Юный Фролов признается, что Андреюшка с теми говорит, «кто их сборищу согласен», а жительство-де имеет за Сухаревой башней. Посланные для арестования Андреюшки узнают, что он, вероятно, унюхав грозу, ускакал в Петербург, куда и отправляют за ним нарочного. Андреюшку привозят в Москву, отправляют в «немшоную баню» (так по народному выражению, называлась иногда «дыба» или пыточная изба, иногда виселица), «палаты не мшоны и не вершоны». В «немшоной бане» его «взвешивают», «а сколько весу в нем оказалось, того знать мне было не можно», заключает свой рассказ Каин.

Андреюшка — знаменитый скопческий расколоучитель Андрей Селиванов, он же первый самозванец с именем Петра III. — Его сочинение «Страды». — Акулина Иванова — первая скопческая «богородица». — Песня «Ванька Каин и Лжехрист Андреюшка».

Это-то и было столкновение Каина со скопцами, которое и погубило его.

Лаконический и несколько темный рассказ Каина об этом таинственном деле г. Безсонов интерпретирует очень обстоятельно. Он справедливо замечает, что Каин как разбойник и сам же сыщик, заняв таким образом место между государством и народом, очевидно, рассчитывал обмануть и ту и другую сторону, по очереди их сталкивая и ловя рыбу в мутной воде. Это ему до времени удавалось. Но гибельный толчок вышел тоже из середины, занимавшей место между государством и народом, — из раскола, тоже сильной функции народной жизни, — и тогда обе силы, и государственная и народно-раскольничья, обрушились на Каина.

При императрице Анне, как известно, впервые слишком явно обнаружилась и привлекла внимание государства давнишняя скопческая секта: знаменитое дело сборищ Ивановского монастыря вывело на сцену между прочим Акулину Иванову, занимающую первое место в скопческой догматике при расколоучителе Андрее Селиванове и в его сочинении «Страды».

Акулина Иванова — это раскольничья «богородица», родоначальница всех последующих подобных ей «богородиц».

Сметливый ум Каина тотчас догадался, что для его ловкости здесь открывается новое обширнейшее и самое плодотворное поле действия; не зная хорошенько всей серьезности этого дела, он поторопился ускорить подозрения властей, начал делать захваты самые наглые, брать со своих жертв выручки самые щедрые, не предчувствуя, что это самое прикосновение к делам раскольничьим, а тем более к скопческим всего скорее могло и должно было погубить его.

«Немой Андреюшка», о котором говорит Каин, это и есть знаменитый Андрей Селиванов, тогда только еще «немой убогой», юродивый, а вслед за тем — родоначальник нововоскресшего в России скопчества, а потом, по скопческой догматике, он же «государь Петр III Федорович», один из первых самозванцев с именем Петра III, и следовательно, — предшественник Пугачева.

Андрей Селиванов во время Каина днем ходил по Москве в образе юродивого, а ночью собирал около себя «сборища людей божьих» и действительно жил за Сухаревой башней, у Николы в Драчах, куда и поныне скопцы ходят на поклонение. Жил он именно у той Федосьи Яковлевой, или Иевлевой, которую Каин поднял на улице в пьяном виде и которая прятала у себя Андреюшку в подполье. В своих «Страдах» сам Андреюшка говорит о ней так: «И жил я в доме у жены мирской, у Федосьи Иевлевой грешницы (она, как мы видели, запивала). У ней в подполье там и жил: она меня приняла, а свои не приняли. И они же и привели к ней в дом… команду солдат…»