Дороти Даннет - Весна Византии

― Это очевидно, ― подтвердил Тоби. ― Он ведь сражается с тобой лично. Именно тебя он попытается облить грязью и выставить несостоятельным.

― Или подстроить несчастный случай, ― предположил отец Годскалк.

― Все возможно, ― согласился Николас. ― Но сперва он все же попытается меня дискредитировать.

Глаза Тоби вспыхнули, и бывший подмастерье ухмыльнулся.

― Ну же… Как бы ты взялся за это?

Зрачки лекаря сузились. Тонкие губы сжались в бесцветную линию:

― А чему именно учила тебя принцесса Виоланта? ― обманчиво ласковым тоном осведомился он.

― Об этом я сразу подумал, ― с серьезным видом заявил Николас. ― Именно когда она сказала, что мне нужно будет отползать от трона со спущенными штанами, я и начал ее подозревать…

Когда все отсмеялись, он добавил уже серьезно:

― Конечно, все, чему она меня учила, я проверю через флорентийцев, но сомневаюсь, чтобы там обнаружился подвох. К тому же от начала до конца при наших занятиях присутствовал архимандрит. В целом, это добрый знак.

― Да, ― кивнул капеллан. ― На месте Дориа я бы позаботился об этом.

― Он еще много чем нас сможет порадовать. Рабы-черкесы в моей спальне… Да и в вашей тоже…

Тоби заулыбался.

― Мы все будем опорочены? Доказательства несусветной развращенности? Девочки и выпивка? Опиум и гашиш?

― Все верно. Пробуй, что хочешь, но ничего не подписывай, ― потребовал Николас ― Отче, вы служите мессу по-латыни. Могут ли здесь нас ожидать неприятности?

― Вполне вероятно. Мы имеем право служить только в церкви на территории своего представительства. То же самое относится к Дориа и к венецианцам. В других местах это запрещено. Мы также не должны обсуждать религиозные вопросы, приглашать к себе и посещать членов православной церкви. И, разумеется, если службы не проводятся вовсе ― нас сочтут безбожниками.

Тоби с подозрением покосился на капеллана. Ему уже давно хотелось выяснить, исповедовался ли тому Николас. Однажды он рискнул спросить напрямую. Годскалк, разумеется, ничего не ответил.

Николас тем временем перечислял возможные опасности, ― скорее всего, уже далеко не в первый раз.

Он делал это лишь ради своих спутников. Священник не сомневался, что для себя он давно решил, как поступит с Дориа и Катериной.

― И, разумеется, наши учетные книги, ― продолжал бывший подмастерье. ― Все цифры должны быть в полном порядке и расписки ― безупречны. Мы должны блюсти порученные нам товары, как зеницу ока, хорошо платить и обращаться со слугами. Даже в пределах собственных стен мы должны отзываться об императоре и всей его свите не иначе, как с почтением и благоговением. Что еще?

― Даже это уже чересчур, ― заметил Тоби. ― Если он мыслит так же, как ты, то все равно сумеет нас на чем-нибудь подловить. Если тебя не станет и компания Шаретти останется без своего главы, Пагано Дориа тут же захватит все наши товары, деньги, служащих, договора, присвоит себе доброе отношение императора и Медичи. Я что-то сомневаюсь, что ты и впрямь хочешь вернуть Катерину. Пока она с ним, у нас есть хоть какая-то защита.

Лекарь пристально наблюдал за Николасом.

― Она ничего не знает, ― заметил тот. ― И, разумеется, он не станет нас разорять. Это мы разорим его. Отче…

― Да.

― Вы сказали, что Катерина не подозревает, что он обманщик, и ей бы лучше этого пока не знать.

― Разве ты сам не понимаешь? ― подтвердил Годскалк. ― Он не может позволить ей разочароваться в нем. Этот брак ― его единственная опора. Так что ты намерен предпринять? Подсунуть рабов-черкесов ему в постель? Избивать его матросов, пока они не сознаются в убийстве и поджоге в Модоне? Попросить принцессу Виоланту сказать правду об их отношениях? Убедить саму девочку, что твоя жизнь зависит от того, согласится ли она бросить мужа?

Он смотрел на Николаса так, словно никого, кроме них двоих, в каюте не было.

Джон Легрант до сих пор не промолвил ни слова. Николас сказал:

― На самом деле вы спрашиваете, тот ли он человек, который способен хранить верность жене и честно управлять делами демуазель? Судя по тем сведениям, которые мне удалось собрать, никогда прежде в своей жизни он не выказывал подобных качеств. Он всегда брал деньги и шел своей дорогой. Готовы ли мы ждать до той поры, прежде чем разлучить их?

― Мое мнение тебе известно, ― заявил священник. ― Дай ему шанс. И девочке тоже. Если, вопреки всем надеждам на будущие доходы, он обманет ее ― тогда окажи ей помощь. Но подстрекать его к неверности было бы неблагородно.

― Значит, черкесов в постели не будет, ― безразлично ответил Николас.

― И никаких других хитростей, какие могли бы столкнуть его с пьедестала. Надеюсь, ты хорошо меня понимаешь?

Фламандец вздохнул.

― Вы связываете мне руки.

Капеллан невозмутимо взирал на него.

― У него руки тоже связаны. Вспомни, ведь он не может ни портить твой товар, ни лишать компанию доверия торговцев. Ему нужно унаследовать процветающее дело. С другой стороны, ты волен мешать его сделкам. Девочка от этого не пострадает.

Николас смотрел куда-то в пустоту.

― Мне нужен союзник в генуэзском замке, но нам никак не проникнуть внутрь.

― А это и ни к чему, ― заявил капеллан. ― Они ведь все выходят наружу. Торговцы, слуги, ― все присутствуют на пасхальных торжествах. Капитан Асторре вполне может заметить какого-нибудь знакомого солдата, или Джон ― генуэзца, которого можно подкупить. Тебе понравится пасхальная музыка. Она опирается на акростихи.

То, что перед ним разворачивался некий поединок, было для Тоби совершенно очевидно, но он никак не мог понять истинной сути происходящего. Чуть погодя Николас отвел глаза и кивнул.

― Ладно. Такая проблема нам по плечу. В конце концов, в отличие от рук, языки у нас не связаны, ― разве что в присутствии истинной святости и благочестия.

― Святость тут ни при чем, ― дружески парировал священник. ― Это просто здравый смысл.

Не следовало забывать, что капеллан немало времени провел среди солдат, и первым среди присутствующих свел знакомство с Пагано Дориа. Должно быть, вспомнив об этом, Николас ничего не ответил, и лишь чуть заметно улыбнулся, покачав головой.

Удивительно, но этому толковому служителю божьему удавалось хотя бы отчасти управляться с фламандцем. С другой стороны, он был почти незнаком с демуазель, супругой бывшего подмастерья и владелицей компании. Еще важнее: он не знал тайны Николаса, известной Тоби, Юлиусу и Грегорио. Но больше всего лекарь опасался, что капеллан прекратит свои усилия, осознав их полную бесплодность.

Вечером, перед прибытием в гавань Трапезунда, Николас попросил аудиенции у принцессы Виоланты. Они стояли на якоре, и потому он смог воспользоваться бритвой и выскоблить щеки. Повсюду на корабле матросы щеголяли свежими порезами, играя друг для друга роль цирюльников; парадные наряды вытряхивали из сундуков; разворачивали вымпелы и флаги. На корабле пахло свежей краской, влажным деревом и смолой; повсюду доносились звуки пил и молотков, звон ведер и топот босых ног, а также нетерпеливые голоса мужчин, предвкушавших после долгого и утомительного путешествия желанное тепло, свежую еду, мягкую постель и доступных женщин.