Владимир Понизовский - Заговор генералов

«Сейчас понесет про рубль на ружейное ложе!..» — похолодел председатель.

— Есть что спасать! Немалый кусочек у него этой самой русской земли в Екатеринославской губернии, да какой земли! А может быть, еще в какой-нибудь есть? Например, в Новгородской. Там, сам слыхал, едешь лесом, что ни спросишь: «Чей лес?» — отвечают: «Родзянковский». Так вот, товарищи, родзянкам и другим помещикам Государственной думы есть что спасать. Эти свои владения — княжеские, графские и баронские — они и называют русской землей. Ее и предлагают вам спасать, товарищи! А вот вы спросите председателя Государственной думы, будет ли он так же заботиться о спасении русской земли, если эта земля из помещичьей станет вашей, товарищи?..

Михаил Владимирович пришел в себя:

— Мы!.. Кого вы слушаете, братья-солдаты? Это ж пораженец, христопродавец, большевик из Совдепа! Мы!.. А они!.. — он задохнулся, чуть не выкрикнул: «Хамье, сволочь, рвань солдатская». — Они думают, что мы земли пожалеем! Хоть рубашку снимите, а Россию спасите!..

Но снизу неслось — на разные голоса, невпопад, а потом сливаясь в общее, дружное:

— Долой Родзянку! Долой!..

Он повернулся к ним спиной, шагнул в парадное, грохнул дверью: «Пьяная чернь!.. Приберу к рукам, покажу!.. — Но по пути к кабинету совладал с собой. — Быдло… Пусть орут. Перебесятся. Сегодня одно орут, завтра другое… На каждый чох не наздравствуешься… Есть заботы поважней!..»

Первая забота — формально утвердить новое правительство, вторая решить вопрос с верховной властью. Эти заботы были взаимосвязаны.

Сам строй — монархия — должен остаться незыблемым. Такова воля Родзянки, таково пожелание союзников. Но кому быть монархом? Еще вчера Михаилу Владимировичу представлялось очевидным: замена царствующего императора вызовет осложнения. Но истекали уже третьи сутки, а Николай не предпринимал никаких реальных мер для водворения порядка. Где преданные войска?.. Да, нынешний государь оказался недостойным венца… Совдепу мало головы Протопопова и других царедворцев. Подавай им самого Николая. Республики захотели. Нет уж, кукиш вам!.. Монархический строй необходим для предотвращения новых потрясений. Однако Николаем придется пожертвовать. Пусть отречется в пользу сына, цесаревича Алексея. Алексей — сопляк, тринадцати еще нет, к тому же гемофилик. Пусть регентом при нем будет младший Романов, великий князь Михаил.

Родзянко посоветовался с профессором Милюковым.

— Комбинация Алексей — Михаил для нас весьма выгодна, — одобрил лидер конституционных демократов. — Один — больной, еще ребенок, другой — глупый. Реальная власть будет в наших руках. Но решение об отречении должно исходить от самого царя. Необходимо побудить его к этому шагу.

— Кто сможет взять на себя такую миссию?

— Придется исполнить ее вам, уважаемый Михаил Владимирович…

Родзянко согласился. Вызвал комиссара, прикомандированного им к министерству путей сообщения, инженера Бубликова:

— Подготовьте для меня специальный поезд.

Составил текст телеграммы: «Станция Дно. Его Императорскому Величеству. Сейчас экстренным поездом выезжаю на ст. Дно для доклада Вам, государь, о положении дел и необходимых мерах для спасения России. Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута». Только отправил, позвонил Бубликов:

— Поезд готов, но Совдеп не разрешает его отправку.

— Мне? Не разрешает? — рассвирепел Родзянко. — Разыскать, позвать сюда Керенского!

Нашли.

— Что там ваши, из флигеля, воду мутят, Александр Федорович?

— Сейчас узнаю, — выскользнул из кабинета товарищ председателя Совета.

Вскоре вернулся:

— Они согласны дать вам разрешение на выезд. Но только в сопровождении батальона революционных солдат — и с представителем Совдепа.

— Зачем такой эскорт?

— Они располагают копией вашей телеграммы, только что отправленной царю, и опасаются, что вы решили сговориться с Николаем… В распоряжении Исполкома — все приказы о переброске войск с фронта на Питер, сделанные генералом Ивановым. Очевидно, и здесь, на телеграфе Таврического, и на телеграфе по железным дорогам, у Совдепа имеются свои люди…

Родзянко пригнул голову, гневно поглядел исподлобья:

— Вы что — пешка у них?

— Попытаюсь уговорить…

Нет, под наблюдением «товарищей» вести переговоры с государем он не будет… Придется поручить эту миссию другим. Кому?..

Он пригласил и спой кабинет Гучкова и Шульгина.

Спустя час оба тайно покинули Таврический.

В комнату председателя влетел Александр Федорович:

— Я их уговорил! — Он театрально вскинул руки. — Это было так трудно!.. Можете ехать: поезд на парах.

— Благодарю. Не требуется. Я передумал, — отрезал Родзянко. Набросал на листке несколько слов. — Не потрудитесь ли занести на телеграф? По дороге можете ознакомить и своих в Совдепе.

Протянул листок. Керенский прочел:

«Псков. Его Императорскому Величеству. Чрезвычайные обстоятельства не позволяют мне выехать, о чем доношу Вашему Величеству».

Родзянку все больше беспокоило: а как там, во второй столице? Свое положение в Петрограде надо было подкрепить Москвой. Поэтому следующим в ряду дел было предписание командующему Московским военным округом Мрозовскому: «Правительственная власть временно принята Комитетом членов Государственной Думы под моим председательством. Предлагаю Вашему Превосходительству подчиниться Комитету. За допущение кровопролития будете отвечать головой».

На предписание тотчас откликнулся не командующий, а московский городской голова Челноков: «В наших руках Кремль, Арсенал, телефон, телеграф, дом градоначальника. Воинские части не повинуются Мрозовскому. Место коменданта по нашему назначению занял Грузинов. Мрозовский формально отказывается признать новое правительство без приказа Его Императорского Величества. Необходимо спешить с Высочайшим Указом о признании правительства. Москва с энтузиазмом приветствует Государственную думу. Все обошлось без кровопролития, но надо спешить с формальным окончанием дел».

Превосходно! Городской голова Челноков — кадет, подопечный Милюкова. С ним можно будет быстро договориться. Следует направить надежного человека, опыт последних часов показывает, что нельзя медлить ни минуты. А то и там, чего доброго, чернь додумается до своего Совдепа.

Михаил Владимирович вызвал думца Новикова:

— Без промедления поезжайте, уважаемый, в белокаменную. Проинформируйте местных деятелей о здешних событиях, установите связь с городской думой. Именно она должна стать регулирующим центром. Надлежит принять все меры, чтобы Москва не последовала примеру Петрограда. Если революционная анархия распространится на Москву, а потом и на всю Россию, нас ожидают неисчислимые гибельные последствия. И напротив, предотвратив выступления фабричных и солдат в Москве, можно будет опереться на нее для борьбы со смутьянами в Питере. Даю вам широкие полномочия. Держите меня в курсе дел по телефону.