Василий Седугин - Князь Олег

Ей взгрустнулось. Не часто хвалит ее муж, не часто бывает ласков. Как поженились, был внимателен и не жен, но скоро охладел, будто отрезало. Стал равнодушен и раздражителен. Сначала она винила во всем себя, старалась быть ласковой и уступчивой. Но как-то пришла догадка, что все эти усилия напрасны, что он любит другую. Она гнала эти мысли, но они вновь и вновь возвращались. Ее смущало одно: как найти время для любви в военных набегах на другие земли? Она знала по рассказам викингов, которые слышала с детских лет, сколько опасностей и бед подстерегают их в дальних странах, сколько их гибнет, приезжает покалеченными — до любви ли? Вон Олег, пробыл полгода с Гастингом, в скольких сражениях побывал, а приехал почти пустой, без добычи. Потом сорвались в какую-то Градарику, говорят, еле ноги унесли… Нет, видно, Олег от рождения такой, суровый и черствый, и тут одна возможность растопить его сердце: быть верной и заботливой женой и матерью. Время творит чудеса, привыкнет, прикипит душой к семье, детям…

Вот в таких мыслях жила Халльгерд последние годы, об этом думала она, сидя на скамеечке в ожидании пирогов.

Олег пришел тогда, когда пироги были вынуты из печи, поставлены на стол и накрыты влажной холстиной. Он был явно навеселе, наверно, опять выпивал в компании викингов. Редко получаются хорошие хозяева из этих морских бродяг. Вместо работы на полях или, но хозяйству пьянствуют, гуляют, предаются воспоминаниям, рассказывают, были и небылицы. Как правило, никудышные из них выходят семьянины, редко подолгу задерживаются дома. Прибыв из похода, клянутся всеми богами, что больше не переступят через борт корабля, а немного погодя снова собираются в ватагу и отправляются за моря, оставляя жену и детей на произвол судьбы… Вот и от Олега жди чего-нибудь подобного.

Но вот и он. Подошел к ней, прижал к себе, поцеловал в губы. Давно не был таким ласковым, и Халльгерд зарделась от радости. Куда он денется от нее?

— Садись за стол. Сейчас пирогами угощу. С чем будешь — с медом, молоком или сметаной? — захлопотала она.

— Со сметаной.

Она наложила ему в глиняную кружку сметаны, дала ложку. Он съел кусок, похвалил:

— Вкусны, ничего не скажешь!

— А к нам сегодня гость должен заявиться, — поспешила она сообщить новость.

— Кто таков?

— Друг Эфанды.

— Это который?

— Последний…

— Ясно.

Похмыкал, пожевал жесткими губами. Произнес:

— Что ж, встретим. Пусть приходит.

Халльгерд направилась сообщить радостную весть золовке.

Олег был в благодушном настроении оттого, что за кружками пива собравшиеся викинги вновь заговорили о новом походе. Пока намеками, вроде того, что засиделись дома, надоело прятаться под юбками жен, хорошо бы погулять по морям-океанам и дальним странам… Олег при этих разговорах почувствовал, как щекочущее чувство жажды непредвиденных опасностей подползло к самому сердцу и заставило его биться неровно и сильно… И сейчас он, лежа на скамейке и вперя невидящий взгляд в потолок, перебирал весь разговор и прикидывал в уме, куда бы кинуться на этот раз. Во Франции, Испании и Италии уже были, в Градарике делать нечего. Остаются Англия и Германия. Правда, эти страны истерзаны набегами норманнов, там, наверно, живого места не осталось, но чем черт не шутит, может, удастся выбрать богатенькое местечко и пощипать, как следует…

За мыслями и рассуждениями незаметно заснул. Разбудила его Халльгерд:

— Гость прибыл.

Олег не спеша встал, сполоснул в тазике холодной водой лицо, вытер полотенцем.

— Зови.

Вошел высокий, крепкого сложения мужчина. На обветренном лице выделялись хищный коршунячий нос и круглые совиные глаза, над тонкими губами щеголевато красовалась тонкая полоска усов. На вид ему было лет сорок пять, а может, и больше. «Ну и старье нашла себе сестрица, — недовольно, даже с раздражением подумал Олег. — Догулялась!»

Но вида не подал, произнес приветливо:

— Добро пожаловать в наш дом!

— Его зовут Рюриком, — выглядывая из-за плеча гостя, сказала Эфанда.

Рюрик недовольно пошевелил широкими плечами, но тотчас улыбнулся и проговорил простуженным голосом:

— Рад познакомиться со знаменитым викингом!

— И о тебе много наслышан, — тотчас отозвался Олег. — Присаживайся. Сейчас женщины спроворят еду и питье.

Имя Рюрика гремело среди викингов. Обосновался он на острове Руян (Рюген), где жило племя русцов, нападал в основном на земли данов и саксов из Германского королевства. Как-то крепко помог Гастингу, почитаемому Олегом вождю викингов, тот с тех пор стал считать его побратимом.

— Надолго в наши края? — спросил Олег.

— Трудно сказать. Жду известий из Новгорода.

— Из Новгорода? — переспросил Олег, левая бровь его взметнулась вверх, он стал похож на щенка, увидевшего необычную вещь. — Это, каким образом?

— Что — каким образом?

— Связь у тебя налажена с теми краями?

— А они тебе знакомы?

— Я недавно оттуда.

— Вон как! И какие впечатления?

— Потрясающие! Удивительно богатая страна.

— А я намерен вернуться в нее правителем.

Олег откинулся на спинку стула, стал, молча смотреть на Рюрика.

— Так уж случилось, что прихожусь я внуком последнему новгородскому князю Гостомыслу и могу претендовать на престол, — отвечая на его немой вопрос, проговорил Рюрик.

— Но этого мало, — после некоторого молчания возразил Олег. — Нужна солидная поддержка в Новгороде, чтобы твоего княжения пожелали сами новгородцы…

— Уже желают… Многие желают!

Олег оценивающе оглядел Рюрика, потер крутой подбородок, наконец, произнес:

— Тогда другое дело…

Молча, налил вина, они стукнули бокал о бокал, выпили, долго молчали. Рюрик проговорил задумчиво:

— Управляется Новгород вечем, которое выбирает посадника. Посадником у них сейчас Вадим…

— Знаю. Пришлось столкнуться на поле брани.

— Ну и как?

— Серьезный противник!

Совиными глазами Рюрик уставился на Олега, произнес с силой:

— Воинов маловато! Потрепали меня в последних походах. Помощь нужна. Может, рискнешь? Тем более, что уже побывал в тех краях.

Олег ответил после длительной паузы:

— Подумать надо…

— А ты подумай. Только недолго. Может случиться, скоро в поход придется отплывать.

Проводив Рюрика, Олег тихий, задумчивый лег в постель, стал неотрывно смотреть в потолок. Халльгерд внезапно ткнулась ему головой под мышку, заплакала.

— Ты чего? — отодвинулся он от нее брезгливо.

После родов она сильно растолстела, стала медлительной, ходила — на ходу спала, любила поплакать. Слезы у нее лились по поводу и без повода. Ему иногда казалось, что ткни пальцем в любое место, и оттуда они польются. Это вызывало досаду и раздражение.