Радий Фиш - Спящие пробудитесь

— Верно, брат Гюндюз-алп, — подхватил высоким тонким голосом Боевой Козел. — Без меня Скала ни за чох пропадет!

Гюндюз не улыбнулся. Махнул рукой: как знаете, мол. Добавил только:

— За мальчишек отвечаешь головой!

Развернул коня, поскакал вместе с ватажкой к проходу, прикрытому стенкой, выехал к первой преграде и полетел вдоль нее, что-то крича на скаку ратникам у каменных куч, копейщикам и сабельным бойцам у загородки на дороге, стрелкам и метателям на скальном гребне.

Тяжело дыша, они вчетвером, если не считать двух мулов, с коими погонщик ни за что не хотел расстаться, добрались наконец по узкому козьему лазу до площадки, где был установлен камнемет. Отсюда была хорошо видна скала по ту сторону Орехового ущелья, а справа — каменные преграды под деревней. У первой из них уже шла схватка. Она была недолгой: передовые османские лучники наткнулись с ходу на груды камней и ощетинившуюся копьями и косами загородь поперек дороги. Обстрелянные из естественных бойниц в высокой гряде, они развернули коней, выпустили наугад по две-три стрелы и пустились назад к главным силам.

— Слава Иисусу Христу! — перекрестился у катапульты рыжий грек. Хоть был он без бороды, без клобука, без рясы, Ставро узнал в нем монаха с Хиоса, что часто гостил у них дома в Карабуруне.

То был Димитри, старый друг Абдуселяма из монастыря Турлотос. Он один из всех воинов Истины умел собрать и наладить камнемет. И потому Деде Султан поставил его старшим над прислугой и охраной грозного орудия, с такими трудами добытого на Хиосе.

— Погоди славить! — встрял, едва успев подойти, Боевой Козел. — Чтобы проглотить, кусок сперва разжевать надо. А этот, похоже, изо рта выпал.

Димитри оглядел его немощную фигурку, синевато-серых мулов, всю честную компанию, которую привел дозорный.

— Эти еще тут зачем?

— Говорят, Гюндюз-алп прислал, — ответил дозорный, провожавший их к камнемету.

— Не говорят, а в самом деле, — с радостной готовностью вмешался Ставро. — Вот тебе крест, отец Димитри.

Димитри узнал сына рыбацкого старшины из Карабуруна. Но виду не подал. Молча прикидывал что-то в уме.

Мальчишки меж тем не могли отвести глаз от катапульты. Она и в самом деле была великолепна. На высоких, по грудь, дубовых полозах посажена огромная, обитая железом ложка. На ложке — каменное ядро в две человеческие головы. Толстые, в три пальца, сутуги, приводящие в действие метальную машину, набивались канатом с помощью ворота о двух рукоятках по обеим сторонам станины.

— У тебя, видать, есть силенка, — сказал Димитри, глянув на Скалу. — Будешь крутить ворот. А у тебя — ослы. Станешь подвозить камни да ядра. — Он обернулся к мальчишкам, продолжавшим разглядывать камнемет. — А у вас — гляделки! Тебе, — он указал на Ставро, — лезть вон на ту сосну, видишь? Ляжешь на полати и гляди, что нового в ущелье, на стенах, на гребне. Не машут ли бунчуком и какого цвета? А тебе, — он показал на Доганчика, — лезть вон на ту скалу. Следить за Ореховой тесниной. И горой напротив. Вон оттуда тоже могут махнуть бунчуком. Запомнил?

— Как молитву, отец Димитри!

— Тогда полезайте! Живо!

Едва Ставро отдышался и стал поудобней располагаться на дощатом настиле, устроенном в кроне раскидистой пинии, как внизу, между двумя преградами, началось странное движение. Ратники с косами, булавами, рогатинами, пиками побежали от каменных куч и скальной гряды ко второй стене. Неужто удирают? Но от кого? Ворога еще не видно, по крайней мере, ему, Ставро.

— Наши отходят! — крикнул он, приложив ладони ко рту.

— Вижу! — отозвался Димитри.

В голосе его Ставро послышалось удовлетворение, а не досада и страх.

Нет, на бегство это было не похоже. Миновав узкие, прикрытые стенками проходы, ратники садились на коней, подведенных из рощицы, по два всадника на лошадь, и без промедления скакали прочь, вверх по ущелью. Ватажка всадников, вставшая меж проходов, — среди них Ставро опознал Гюндюза, — не делала никаких попыток их задержать.

Осталось всего пять-шесть стрелков и пращников на гребне, столько же ратников у деревянной загороди на дороге да два лучника — верхами между каменных груд.

— Белый бунчук на гребне! — крикнул Ставро. И тут же увидел османское войско в боевом строю.

Оно показалось ему бесчисленным. Лес копий. Укрытые щитами всадники. Пешие лучники. Сабельные бойцы на отменных конях, поблескивающих в лучах предвечернего солнца дорогой сбруей. И среди них стяг и бунчук самого султанского наместника. А за ним — снова всадники, верблюды, воины. Ставро казалось, что он слышит топот тысяч ног, стук копыт, от которых дрожат горы. Что могут поделать с ними два десятка ратников Истины?

— Идут! — крикнул Ставро.

И не услышал ответа: грянули огромные боевые барабаны, призывая султанских воинов на приступ.

Ставро хотелось зажмуриться, чтоб не видеть гибели защитников. Но он удержался: как-никак его поставили смотреть.

Подпустив врага шагов на сто, оборонявшие гребень стали бить в него камнями, стрелами, заботясь не столько о меткости, сколько о том, чтобы выпустить стрел и камней побольше. Затем сбежали вниз и кинулись к проходам во второй преграде. Туда же устремились и остальные, прикрываемые двумя лучниками на конях.

Первое загражденье умолкло. Османцы, опасаясь подвоха, остановились. Постреляли. Затем медленно двинулись дальше.

Обнаружив, что скальная гряда, груды камней и загородь больше не охраняются, мгновенно оттащили деревянные козлы с дороги, пустили по ней конницу, а затем и пеших гулямов.

Всадники уткнулись во вторую преграду. Попробовали одолеть проходы. К этому времени к Гюндюзу, кроме покинувших первую линию метателей и лучников, подоспела сотня туркмен. Они легко сбивали с коней османских всадников, выезжавших по одному да еще боком из-за близко поставленных к проходу стенок, ловили их коней. Тем не менее османцы продолжали лезть в проходы, ярость их была велика, силен напор сзади.

Пешие гулямы пытались перемахнуть через стенку, встав на плечи своим товарищам, но делались легкой добычей лучников, пращников и тех же туркмен.

Крики раненых, ругань, стоны задавленных, ржанье коней, стук копыт, бряцанье щитов, звон сабель слились с барабанным боем в страшный рев. Почти все османское воинство сбилось меж двумя укреплениями. Туда, в самую гущу пехоты, и ударило первое каменное ядро и свалило человек пять-шесть.

Ставро оглянулся. Скала со своим слабосильным напарником что есть силы крутили рукоять барабана. Когда ложка камнемета откинулась на боевой взвод, двое карабурунцев зарядили ее новым снарядом. Димитри махнул рукой. Со свистом отдались сутуги, и еще одно ядро, описав дугу, врезалось в ряды врагов.