Абузар Айдамиров - Долгие ночи

А что делать ему? В последние дни он все чаще задумывается об этом. "Уехать вместе со всеми? — Попробуй, скажи о том старшему брату, Арзу и слушать не желает. Разве в Сибири лучше будет? — который уже раз спрашивал себя Али. — Оттуда живыми не выпустят. Неужели его Умар и Усман станут христианами? О Аллах, благодарю тебя, что дал ты мне сыновей! А если бы дочерей? Что бы с ними случилось после моей смерти…"

— Али!

Он узнал голос брата.

— Ва-а, Али!

— Ва-а-вай! — отозвался Али.

— Где ты?

— Здесь, под буком.

— Подожди, я спущусь.

Али заметил на тропинке спускавшегося к нему брата, побежал ему навстречу, взял из его рук ружье и саблю. Легкой бесшумной походкой Арзу подошел к роднику и, опустившись на корточки, сполоснул волосатые жилистые руки, потом набрал воды в пригоршню и отпил несколько глотков. Обмыл лицо студеной водой, вытерся полой черкески и, отойдя в сторону, присел на искривленный корень бука.

Али молча поглядывал на брата. Он заметил, как сильно похудело его лицо за последние дни, заметил и две новые глубокие морщины, которые пересекли высокий лоб. Арзу тоже молчал.

"Значит, недобрые вести принес", — подумал Али.

— Почему не пашешь? — спросил Арзу.

— Чорин бык захромал.

— Надо было комья разбить. Айза где?

— Отправили домой.

— Тишина тут, — шумно вздохнув, промолвил Арзу — Птицы поют, а людей не слышно. Ехал, смотрел вокруг — ни одной души. Это во время пахоты! Разговоры о Турции и Сибири совсем сбили людей с толку.

— Люди не виноваты. Было время, когда и я осуждал даже тех, кто уходил за Терек.

— Если суждено умереть, то не лучше ли умереть свободным человеком? Но люди не слушают меня. Возможно, они и правы, кто знает.

Оба долго сидели молча.

— Что слышно в Беное? — спросил Али, чтобы хоть как-то нарушить гнетущее молчание.

— Ничего там нового нет. Солта-Мурад, Шоип и Берс справлялись о тебе. Привет передавали.

— Спасибо. Я думал, ты вернешься поздно.

— Делать там больше нечего было. — И, немного помолчав, добавил: — Я и Маккал едем в Турцию…

Али сразу и не нашелся, что ответить брату.

— То вы сами же отговаривали народ, а теперь…

— Да, теперь и мы едем. Но, не думай, я не переселяюсь. Нас посылает Совет. Мы с Маккалом должны заручиться поддержкой турецкого падишаха. Чтобы в случае восстания он поддержал нас.

Попутно мы должны узнать, как настроены грузины, абхазы и прочие наши соседи. Берс же едет на север. Мы отправимся с переселенцами, чтобы не возбудить подозрений у властей.

Приедем туда, увидим, как люди будут устраиваться, тогда станет ясно, одобрять переселение или любым путем остановить.

Никто о нашем задании не должен знать. Если тебя станут спрашивать, почему не уехал вместе со мной, отвечай, что поедешь после, когда устроюсь там я. Сейчас мы с Маккалом отправимся в Солжа-Калу за паспортами. Я же заехал сюда, чтобы тебя предупредить.

— Почему именно вас посылают?

— Так надо.

— Обо мне ты забыл? — спросил Али.

— А при чем тут ты?

— Мне тоже нужен паспорт.

— Тебе-то зачем?

— Поеду с тобой! — Али вскочил, словно сей момент собирался ехать.

— Куда? — удивленно спросил Арзу.

— В Хонкару.

— С ума сошел!

— Ты что, собираешься ехать без меня?

— Я же вернусь.

— Вот и хорошо. Вернемся вместе.

— Али!

— Нет, без меня ты не уедешь! Я тебя не отпущу.

— Ни слова об этом. Я только что встретился с Чорой, он мне не давал покоя, теперь ты…

— Вот видишь. Друг, и тот боится отпускать тебя одного, а ты брату родному запрещаешь. Нет, Арзу, я поеду с тобой.

— У меня нет времени заниматься с тобой пустыми разговорами,

— Арзу повысил голос — Кто о семье позаботится, если мы оба уедем? Дети должны вырасти, иначе угаснет наш род.

— Арзу, — твердо сказал Али, впервые в упор взглянув на брата. — Я поеду, если даже буду знать, что на второй день после моего отъезда они все сгорят. У меня один-единственный брат — это ты!

— У тебя дети.

— Дети? — воскликнул Али. — Детей Аллах может еще дать. Но мать наша уже не даст мне второго брата… — Он перевел дух и спросил: — Арзу, скажи правду, ты бы сам отпустил меня одного в чужую страну?

— Да, если… в интересах дела.

Али рассмеялся.

— А глаза, Арзу, глаза? Они же другое говорят!

— Замолчи, сопляк! Из дома — ни шагу! Я запрещаю! Понял?

— Война кончилась, Арзу. Ты мне больше не командир.

— Я старше тебя. Этого достаточно! — гневно выкрикнул Арзу.-

Говоришь, война кончилась?.. Нет, брат, она продолжается. И будет продолжаться до тех пор, пока мы не вернем себе свободу и землю. И до тех пор я твой командир, а ты в боевом строю.

Я подчиняюсь Совету вождей, ты — мне!

— Правильно, — согласился Али. Озорное выражение не сходило с его лица. — Ты мой старший брат и командир. Вот поэтому и не могу отпустить тебя одного. Иначе кому выполнять твои приказы?

— Тебе нужен паспорт…

— Возьми.

— Нет!

— Что ж, обойдусь без него…

— Али, не выводи меня из терпения, — взмолился Арзу. — Клянусь Аллахом, поступлю с тобой, как с непослушным буйволом.

Лицо младшего брата вдруг исказилось, шутливое выражение слетело с него. Али бросился к Арзу и, обняв его колени, торопливо заговорил:

— Арзу! Я не могу тебя покинуть. Ты был мне отцом, матерью, сестрой. Как я буду без тебя? Я не вынесу разлуки. Ради Всевышнего, создавшего нас, возьми меня с собой. Пойми, ты едешь в далекую страну. Там может случиться всякое. Неужели ты не хочешь, чтобы я был при тебе?.. Арзу… Я ни разу не ослушался тебя… Не вынуждай меня и не лишай жизни…

— Встань, Али, — тихо сказал Арзу. — Пойми и ты: оставлять детей одних нельзя!

— Отец Айзы возьмет их к себе, — с надеждой в голосе ответил Али.

Сердце Арзу не выдержало. Тронутое братской любовью, оно сдалось. Арзу показалось, что перед ним и сейчас тот же ребенок, которого он когда-то качал на коленях, потом провел с собой через горнило войн, пока он не достиг совершеннолетия.

На какое-то мгновение к нему словно вернулось прошлое.

— Али! — вскрикнул он и, судорожно прижав к себе брата, стал ласково гладить его голову. Как в давние-давние времена…

Печаль и траур пришли в дом Мачига. Нет, в семье никто не умер, все были живы и здоровы, просто правоверный мусульманин совершал благочестивый поступок — покидал страну гяуров, что на том свете непременно зачтется ему и откроет дорогу в царствие небесное. Так поступил и пророк Мухаммад… Вот это-то прощание с родиной и несло на себе траурную печать.