Жеральд Мессадье - Человек, ставший Богом. Мессия

Ничего не понимающие посетители от удивления таращили глаза.

– Этот человек, – начала старуха, показывая на Иисуса рукой, – этот человек сотворил чудо!

Иисус нацепил кусочек мяса на палочку и протянул ее мальчику. Мальчик сначала подул на мясо, а затем с жадностью проглотил его. Старуха бросилась Иисусу в ноги и разрыдалась. Иисус поднял ее.

– Теперь все в порядке. Тебе больше не придется бояться за внука.

Иисус подвел старуху к ее стряпне и вышел из трактирчика.

– Кто ты? – закричала ему вдогонку старуха. – Я хочу знать, как тебя зовут. Я буду молиться за тебя до тех пор, пока мой голос не смолкнет!

– Молись за Иисуса, – ответил он.

– За Иисуса… – повторила старуха.

– И укажи мне дорогу в лес Дафны.

Старуха была настолько взволнована, что Иисусу пришлось несколько раз просить ее объяснить дорогу. Наконец он тронулся в путь. Старуха окликнула его.

– Я буду кормить тебя до самой своей смерти! – сказала она.

– Корми лучше внука, ему это необходимо, – ответил Иисус. Это оказался не лес, а роща, где в свете факелов тени становились длиннее.

«Удивительно, как эти люди почитают деревья! – подумал Иисус, вспомнив об апельсиновой роще, где проповедовал Досифай. – Неужели ветви и листья приближают их к природе?»

В роще раздавались голоса. Но один голос взлетал выше остальных, словно уносимый ввысь благодаря своей музыкальности и выразительности. Вскоре Иисус стал четче различать слова, произносимые по-гречески. Этот голос мог принадлежать только Аполлонию. Иисус остановился в нескольких локтях, чтобы ему никто не мешал внимательно рассмотреть Аполлония. Аполлоний был высоким мужчиной. Белокурые волосы, обрамлявшие загорелое лицо с впалыми щеками («Отличительный знак многочисленных экстазов», – сразу же подумал Иисус), придавали ему таинственное очарование. У Аполлония были юношеская бородка и голубые глаза.

«Ему столько же лет, сколько и мне», – решил Иисус.

Аполлоний носил тунику на греческий манер, оставляя одно плечо открытым.

– Что составляет сущность мира? – говорил Аполлоний, обращаясь к десятку слушателей. – Четыре элемента. Огонь, вода, воздух и земля. Каждый из перечисленных мной элементов вибрирует в только ему одному присущей манере, и материя этих вибраций наполняет воздух. Вот ты, Дамис, – обратился он к одному из слушателей, мужчине лет тридцати, – ты веришь, что камень не наделен жизнью, не правда ли?

– А как же иначе?

– Конечно. Но сожми камень в ладони, и ты сразу почувствуешь его силу. Он оказывает тебе сопротивление. Значит, он полон энергии, более мощной, чем твоя.

Аполлоний обвел слушателей взглядом и увидел Иисуса. Он удивленно поднял брови.

– Я Иисус, галилеянин. Можно мне послушать тебя?

– Добро пожаловать! Наполненная вибрациями четырех элементов, вселенная, тем не менее, управляется пятой вибрацией, которая является результатом четырех элементарных эманации, то есть эфиром. Эфир есть скрытая музыка, способная породить богов и никогда не производящая отходов. Эфир никогда не исчезает. Огонь угасает, вода испаряется, земля превращается в пыль, воздух иссякает, но совершенный эфир продолжает существовать. Он никогда не меняется, не увеличивается и не уменьшается.

– Но что же связывает простого смертного с эфиром? – спросила молодая женщина. – Какое влияние оказывает эфир, например, на меня?

– Эфир наполняет твое тело жизнью, иначе ты бы умерла. Из всего, что существует на земле, к эфиру ближе всего человеческая плоть.

– А плоть животных? – спросил Иисус.

– Она стоит после человеческой плоти, – ответил Аполлоний.

– Значит, когда мы едим курицу, мы поглощаем эфир?

– В этом и заключается главная причина, по которой мы не должны есть курицу, – суровым тоном заметил Аполлоний. – Об этом знают все мои ученики.

– Чем же следует питаться? – спросил Иисус.

– Растениями.

– Но разве растения не относятся к живым существам? Разве пальма не умирает, когда ей отрубают верхушку, словно человек, которому отрубают голову?

– Растения – это самые далекие от человека живые существа, – пояснил Аполлоний. – Вот почему их можно есть.

– Иными словами, когда мы едим хлеб, мы едим эфир, – сказал Иисус, – поскольку хлеб получается из растений. Почему же тогда запрещается есть эфир курицы или рыбы?

– Куда ты клонишь? – спросил Аполлоний, пристально глядя на Иисуса.

– Я просто следую за твоими рассуждениями. Однако я хочу задать еще один вопрос. Когда кто-нибудь совершает ошибку, он действует под влиянием эфира или нет?

– Что ты называешь ошибкой?

– Ложь, например.

– Нет, эфир не побуждает совершать ошибки.

– А что побуждает?

– Низшие вибрации земли.

– Но не вибрации огня, воздуха или воды?

– Да, – согласился Аполлоний.

– Значит, земля – это наименее достойный элемент?

– Да, – опять согласился Аполлоний, с любопытством разглядывая незнакомца.

– Как же тогда земля может кормить живых существ, поддерживающих жизнь людей, которые, как ты утверждаешь, наиболее близки к совершенному эфиру?

– Я еще раз спрашиваю тебя: куда ты клонишь? – произнес Аполлоний.

– Я полагал, что это ты меня ведешь.

– Растения очищают вибрации земли, а человек, в свою очередь, очищает вибрации растений. Ты удовлетворен? Ты можешь предложить нам лучшую философию?

– Я не философ, – ответил Иисус, которому стало не по себе от пристальных взглядов слушателей.

– Так стань им, – сказал один из присутствующих.

– Философ похож на ребенка, пытающегося вычерпать море ракушкой. Для рыбы все слова, произнесенные на суше, не в силах заменить одну каплю воды.

– Тебя прислала враждебная нам секта?

– Я пришел, чтобы послушать знаменитого Аполлония.

– Как я уже говорил, – продолжил Аполлоний, – определенная часть эфира находится в каждом из нас. Некоторым удается увеличить этот высший дар благодаря самодисциплине.

– А что происходит, когда мы умираем? – спросил один из слушателей.

– Эфир, находившийся в человеческом организме, возвращается к своим истокам, поскольку, как я уже говорил, эфир вселенной не увеличивается и не уменьшается.

Повернувшись к Иисусу, Аполлоний спросил:

– Ты удовлетворен?

– Я сейчас подумал вот о чем. Первоначально на земле жили только один мужчина и только одна женщина. Ты согласен со мной?

Аполлоний кивнул.

– Следовательно, они разделяли между собой весь существующий эфир. Затем у них появились дети и внуки, у которых, в свою очередь, появились дети, и так продолжалось до тех пор, пока не родились мы. Означает ли это, что доля эфира, предоставляемая человеческим существам, с каждым разом уменьшалась и будет продолжать уменьшаться?