Валентин Лавров - Катастрофа

С Финского залива порывисто дует ветер, но под весенним солнцем на замечательной достопримечательности Кронштадта — чугунной мостовой кое-где уже сошел снег.

Бушуют семьдесят тысяч матросов, видавших-перевидавших виды, ходивших и в атаку на суше и топивших вражеские суда в Балтийском море, экспроприировавших буржуйское добро, свергавших Временное правительство. Их сказками не убаюкаешь!

Историк напишет: «Всюду кучи синих форм, фуражки с лентами, клеши, маузеры на боку, разговоры одни и те же: о волнениях в Петрограде, о бегстве из Кронштадта ответственных коммунистов, бушуют матросы, кроют Троцкого матерно, обещают спустить под лед Гришку, знают, что сегодня приедет разговаривать с братишками Калинин. Смеются. Ждут на Якорной площади, где у статуи адмирала Макарова промитинговали всю революцию.

В полдень на Якорной не протолкнуться. С линейных кораблей и из мастерских матросы и рабочие заполнили площадь, ждут, гудят. На окраине грянул оркестр, замахали в воздухе красные знамена. Это по льду из Ораниенбаума приехал невзрачный мужчинка в очках, с хитрецой, намуштрованный Лениным и Троцким, всероссийский староста М.И. Калинин. Его сопровождает комиссар Кузьмин. Якорная гудит: «Пусть Калиныч говорит! Пусть расскажет, за что Троцкий наших отцов и братьев по деревням расстреливает!»;

И вот на площади появился «всесоюзный староста».

Неловко взгромоздился на памятник Макарову ненавистный матросам председатель Кронштадтского Совета большевик Васильев:

— Товарищ Калинин приветствует вас, дорогие товарищи, но, товарищи матросы, товарищ Калинин нынче охрипши. На свежем воздухе ему надует еще больше! Пусть выборные матросы идут в Манеж…

Матросов не проведешь. Они орут:

— Не пойдем никуда! Пусть тут говорит!

На самодельную трибуну поднялся Кузьмин. Он хорошо запомнил напутственные слова Троцкого: «Сломать матросскую вольницу, не уступать ни в чем!»

— Не надо бузить, — кричит он. — Партия большевиков ведет нас по правильному пути. Наш маяк — огни коммунизма. Да, положение у всех нас трудное. Надо годик потерпеть, тогда и заживем всласть…

— Пошел вон! Отъел себе морду, теперь агитирует, мать его… — загалдела толпа, вплотную подступая к трибуне. — Иди к Троцкому, поцелуй его в жопу.

Делать нечего. Кряхтя, цепляясь за деревянные некрашеные поручни, на трибуну взобрался Калинин. Долго откашливался, платочком губы утер.

— Товарищи матросы! Ведь еще товарищ Троцкий справедливо назвал вас красой и гордостью революции. Зачем же вы теперя бунтуете? Рази вы забыли славные боевые страницы истории?..

Вновь заревела на минуту было стихшая толпа:

— Хватит сказки сказывать!

— Тебе в Кремле тепло, а мы дров и угля не имеем!

— Сегодня небось с утра курицу жрал, а нам и мороженой картошки не стало!

С позором скатился с трибуны Калинин, а туда уже вскочил лихой матрос. Размахивая бескозыркой, закричал в толпу:

— Кучка коммунистов-бюрократов завела нас в болото! Нету дальше дороги, все пропадем! Попили нашей кровушки Троцкий с Зиновьевым! Долой еврейский произвол!

Одобрительный рев взлетел в небо.

Матросы поднимались на трибуну, вспоминали расстрелы рабочих в Петрограде, казни крестьян по деревням…

Оставляя сыреющие следы, полетел по льду на автомобиле — от греха подальше — «всероссийский староста». Его ждал уютный вагон экстренного поезда. Надо было спешить в Кремль с отчетом Троцкому и Ленину.

В другую сторону, состав за составом, шли отборные части красных курсантов, бойцов заградительных отрядов, чекисты. Всего 60 тысяч человек. Петроградский гарнизон был разоружен и ждал своей участи.

Тайком, ночью на улицах Кронштадта расклеены листы с приказом:

К гарнизону и населению Кронштадта и мятежных фортов! Рабоче-крестьянское правительство постановило: вернуть незамедлительно Кронштадт и мятежные суда в распоряжение Советской республики. Посему приказываю: всем поднявшим руку против Социалистического Отечества немедленно сложить оружие. Упорствующих обезоружить и предать в руки советских властей. Арестованных комиссаров и других представителей власти немедленно освободить. Только безусловно сдавшиеся могут рассчитывать на милость Советской республики. Одновременно мною отдается распоряжение подготовить все для разгрома мятежа и мятежников вооруженной рукой. Ответственность за бедствия, которые при этом обрушатся на мирное население, ляжет целиком на головы белогвардейских мятежников. Настоящее предупреждение является последним.

Председатель Революционного Военного Совета Республики ТРОЦКИЙ

Командарм 7 ТУХАЧЕВСКИЙ

5 марта 1921 года

Милость? Милости у большевиков не бывает — восставшие это знают твердо.

7

Восставшие начали готовиться к обороне.

15 человек, из которых девять матросов, образуют временный ревком. Председатель — матрос с линкора «Петропавловск» Петриченко — проявляет бурную деятельность. Общая надежда— восстанут матросы Петрограда, а за ними — весь город, вся Россия.

— На Петроград! — призывают кронштадтские офицеры Соловянов, Арканников, генерал Козловский. — Только в атакующих действиях — наша победа!

Но матросы не желают проливать «лишнюю кровь».

Тем временем Тухачевский стягивает к Кронштадту войска.

Гришка Зиновьев не забыл испытанный дьявольский прием: в качестве заложников арестовывают семьи восставших моряков. Их запихивают в камеры Крестов, их можно в любой момент расстрелять.

Над закованным в лед Финским заливом появляются аэропланы. Они сбрасывают и сбрасывают бомбы на взбунтовавшийся город. Едкий дым пожарища ползет по улицам крепости.

Близка кровавая развязка…

Седьмого марта, когда утомленное дымами кронштадтских пожарищ солнце скатывалось за горизонт, громыхнули с Лисьего Носа и с Сестрорецка большевистские батареи. Их поддержали тяжелые орудия Красной Горки, оставшейся верной Зиновьеву и Троцкому.

Кронштадт принял бой, полыхнули багряным отблеском военные форты. Мощно ударил линейный корабль «Севастополь» по Красной Горке, да так, что та сразу замолкла.

Осажденный ревком шлет радиотелеграмму:

«Всем! Всем! Всем! Итак, грянул первый выстрел, пусть знает весь мир! Стоя по пояс в братской крови трудящихся, кровавый фельдмаршал Троцкий первый открыл огонь по революционному Кронштадту, восставшему против правительства коммунистов для восстановления подлинной власти Советов! Мы победим или погибнем под развалинами Кронштадта, борясь за кровное дело трудового народа! Да здравствует власть Советов! Да здравствует Всемирная социальная революция!»

Радиограмма летит во все концы мира, которому, по сути дела, наплевать на дела российские. Артиллерия Тухачевского садит и садит тяжелыми снарядами по восставшим героям. Лед Финского залива все более темнеет, солнце делает его тяжелым и вязким. Еще чуть-чуть, неделя-две — и лед вскроется. Тогда кровавые фельдмаршалы не сумеют затянуть удавку вокруг восставшего острова.