Казимеж Тетмайер - Легенда Татр

— Да ведь медведь, — сказал Кшись.

— Ну и что же? Ему тоже жить хочется, — возразил Галайда.

— Бартек, ну и глуп же ты, — сказал Мардула. — Убить его не позволяешь, а в капкане оставить, чтоб он здесь мучился, чтоб с голоду околел, чтоб его волки съели, — это можно?

— Я его в капкане оставлять не хочу, — сказал Галайда.

— Ну так освободи его, — рассмеялся Мардула.

А Галайда сказал как бы про себя:

— Неволя страшна… Да и боль страшна…

— Что ж это ты делаешь? — спросил удивленный Кшись, видя, что Галайда стал снимать свой огромный бараний тулуп.

Галайда не ответил и, широко растянув тулуп, отшвырнул в сторону чупагу, подошел к медвежонку, который подпрыгнул и раскрыл пасть.

— Бартек! — вскрикнул Мардула.

Но Галайда накинул свой тулуп медведю на голову, закутал ее, нагнулся, схватил руками медвежьи лапы, — и в одно мгновение он, медведь, железный капкан и колода с цепью, звеня и гремя, покатились вниз, в котловину.

— Пропал! — с покорным отчаянием крикнул Кшись.

Мардула вытащил из-за пояса нож и взялся за чупагу, но не успел он сбежать вниз, как послышался прерывающийся голос Галайды:

— Франек… слезай… разними… капкан… топором…

Удивленный Мардула бросился вперед.

Галайда в своих чудовищно сильных объятиях держал завернутого в тулуп с головой и передними лапами медвежонка, который вырывался как бешеный.

— Живей… — говорил Галайда, — а то этот черт здоров… как лошадь…

Мардула был подгалянин, он знал, что надо делать, и, не задумываясь, просунул топорик чупаги между зубьями капкана. Он старался раздвинуть обручи.

Кшись с восхищением смотрел на них сверху.

Мардула наконец раздвинул обручи и отскочил в сторону.

При виде этого отскочил и стоящий наверху Кшись.

А Галайда как можно дальше оттолкнул от себя медвежонка. Тулуп упал на пустой капкан.

Медвежонок свалился на бок, вскочил на задние лапы и отбежал, потом выбрался из котловины и исчез в кустах.

— Здоров! — кричал Мардула. — Кости у него целы!

— Здоров! — сопя и поднимая тулуп, повторил Галайда.

Когда он выбрался из котловины, Кшись поглядел на него с восторгом.

— Ну и молодец же ты, Бартек! — сказал он, — Другого такого поискать!

— А он тебя и не поблагодарил! — засмеялся Мардула.

— Он меня поблагодарил по-своему, — отвечал Галайда.

— А если бы он тебя изувечил? — заметил Кшись.

— Ну, что ж делать! Ведь он не знал, зачем я к нему иду.

— А уж я, Бартек, думал, что ты спятил.

— Да он и спятил. Еще этого не бывало, чтобы кто-нибудь медведя из капкана вытаскивал, — сказал Мардула.

— Жаль мне его стало, как старому Кроту той девушки, что у Топоров жила, — медленно сказал Галайда.

— А он сильный? — спросил Кшись.

— Еще немного, и я бы его не удержал, — отвечал Галайда. — Он и корову убить может, если рассердится.

— Ишь. Так он и тебя убить мог?

— Мог, — ответил Галайда.

Кшись вытаращил на него глаза. Они отправились дальше.

Солнце уже высоко стояло на небе, когда они вышли из леса.

Мардула шел впереди, за ним Кшись, а последним Галайда.

Вышли на холмы, поросшие желтой осенней травой, кустами можжевельника и поздними осенними цветами, синими звездочками горечавки на коротких стеблях и грустными лилово-синими колокольчиками с крупными одиночными венчиками. Волнами колыхались эти покрытые цветами пригорки над Липтовской долиной. Оттуда видны были ближайшие деревни и местечки.

Они направились прямо к Прибилине над рекой Белею.

— Я бы поплясал и украл бы что-нибудь! — сказал Мардула.

— Я бы водки выпил и поиграл бы, — сказал Кшись. — А ты, Галайда, что бы сделал?

— Я бы поспал, — ответил Галайда.

— Так зачем же ты с нами пошел? Спать ты мог и в лесу.

— Да ведь вы меня позвали, — ответил Галайда.

— Знаешь, Бартек, ты не сердись, да только ты все равно что мураньский вол, — сказал Мардула, — куда тебя гонят, туда ты идешь.

— Хо-хо-хо! — рассмеялся Галайда и через минуту сказал медленно, как всегда — А мне вспомнить весело, что медвежонок тот по лесу скачет. И ему радость!

Мардула глянул на него:

— Бартек, я тебе сказал, что ты мужик на редкость, но если б все были такие, мы бы и до сих пор камнями землю пахали, как Адам в раю.

— Мне ничего не выдумать — это верно, — ответил Галайда. — На то есть другие!

Возрадовалась душа Кшися, ибо прямо против них, за перелеском, показалась корчма, одна из тех, которые он хорошо изучил в своей жизни.

Это был большой деревянный дом с высокой гуральской крышей, с белой дымовой трубой и стенами, посеревшими от времени. Дом разделялся на две половины сенями, в маленьких и узких окнах виднелись толстые железные решетки, заржавевшие и затканные паутиной. С левой стороны при доме был чулан без окон, лишь с небольшим квадратным отверстием, пропускавшим немного света.

Перед корчмой был двор, засыпанный сеном, овсом, мусором, во дворе — колодец с журавлем, за ним — навозная куча, в которой пенилась желтая конская моча. Лошади стояли у возов, жуя сено. Между лошадьми ходили куры и гуси еврея-корчмаря. На другой стороне двора стоял сарай для телег, с которым соединялся коровий хлев, принадлежавший корчме.

Молодая, крепкая девушка-словачка мыла у колодца лохань, засучив рукава рубахи, подоткнув юбки до колен; две короткие каштановые косы, туго заплетенные и перевязанные на концах голубыми лентами, лежали у нее на плечах.

— Марта! — неожиданно крикнул Мардула у нее за спиной.

— Ай-ай-ай! — ахнула испуганная девушка.

А Кшись, развеселившись, ухватил девушку за ногу.

— Ай-ай-ай! — крикнула она опять, отскакивая.

— Здравствуй! — сказал Кшись.

— Здравствуйте. Откуда идете? Из Польши? — отозвалась девушка, повернувшись к ним лицом.

— Из Польши. На работу. А шинкарь дома?

— Куда ж ему идти? Дома.

— А шинкарка?

— И хозяйка дома!

запел Кшись, направляясь к сеням.

Из корчмы вышел еврей, высокий, седой, плечистый, с длинной бородой, в засаленном халате.

— Здравствуй! — крикнул Кшись. — У тебя, пан, водка есть?

— Есть, — ответил корчмарь.

— Так давай!

И они подошли к дому.

— А куда это вы идете? Оружия-то сколько! — воскликнул еврей, подозрительно поглядывая на пистолеты, торчавшие у Мардулы за поясом, и на ружье у него на плече.

Но Кшись ответил:

— Разбойников боимся. Мы купцы из города, из Нового Тарга, — знаешь, пан? Лошадей покупаем. Нас двое, — он указал на себя и на Галайду, — а этого мы наняли, чтобы он нас защищал. — Он указал на Мардулу. — Это мой работник.

Мардула поморщился от такого представления и важно спросил:

— Вино есть? Токайское?