Гонсало Гуарч - Армянское древо

В последний раз я успокоил семью Дедеян. Арег останется с ними. Нора настояла, чтобы я поскорее уходил, что я и сделал.

Вечерело. Передвигаясь очень осторожно, словно дикий зверь, я дошел до окраинных домов города.

Я был уже там однажды с отцом, и мне было легко ориентироваться. С тех пор прошло много времени, но я хорошо помнил, где стоял дом Мустафы Азури.

Азури занимался контрабандой — забирал товары, которые доставляли почти к берегу русские корабли, и потом хранил их на разбросанных вдоль побережья складах. О нем отзывались как об очень хитром человеке, и я думал, что его отношений с отцом в прошлые времена будет достаточно, чтобы восстановить контакт.

Я залез на забор, отделявший его огород от дороги. Дом казался пустым, вокруг стояла тишина. С большой осторожностью я обошел участок и оказался перед главным фасадом дома. Я был уверен, что в доме никого нет. Я перешел дорогу и оказался в небольшом леске из молодых сосен. С другой стороны доносилось шуршание волн о песчаный берег. Ни единого постороннего звука. На берегу были привязаны к деревянному пирсу два судна метров восьми или девяти в длину. Это было как раз то, что мне нужно. Паруса и другие приспособления, наверное, хранились в маленьком помещении, защищенном от ветра в скалах, там, где кончались сосны.

От меня до моих новых друзей было всего пятнадцать или двадцать минут ходу. Я схожу за ними, и мы все вернемся ночью и уплывем. Я хорошо знал, как управляться с судном. Единственным осложнением был только штиль, но я знал, что здесь, также как и в Трапезунде, вот-вот поднимется ветер.

Я пересек лесок, и вдруг увидел приближающуюся телегу, Я узнал Мустафу Азури по его длинным усам. На нем были элегантные шаровары и жилет. Было довольно темно, и он не мог меня видеть. Он слегка вздрогнул, словно от испуга, и обернулся, держа руку на широком поясе. Не могу точно сказать, но у меня было впечатление, что у него в левой руке был револьвер.

Я окликнул его и назвал свою фамилию. Он был не очень уверен, но, по крайней мере, опустил руку, в которой держал револьвер.

Я подошел к нему и попал в поле, слабо освещенное фонарем, прикрепленным к телеге. Он отпрянул.

«Я Оганнес Нахудян, сын твоего друга Богоса из Трапезунда, ты помнишь меня?»

Азури посмотрел на меня с некоторым недоверием, и я заметил, что он близорук. Он несколько раз кивнул.

«Как мне не узнать тебя? Ты точно такой, как твой отец! Точно, точно. Прямо как портрет. Очень похож».

Азури улыбался мне, показывая свои большие желтые зубы, напоминавшие мне зубы того старого тигра, которого цирк привозил в Трапезунд каждое лето.

«Похож. Я как будто вижу твоего отца двадцать пять или тридцать лет тому назад. Очень похож».

Он пригласил меня в дом и попросил рассказать, что же со мной произошло. Он проводил меня на кухню, отрезал сыра, хлеба и дал яблоко. Я был очень голоден и говорил с набитым ртом. Улыбка на его лице менялась на гримасу по мере моего рассказа о смерти матери, исчезновении отца и сестер, ужасных событий в Трапезунд, перипетий со мной в казарме…

Мустафа Азури смотрел на меня своими круглыми глазами так, как будто мой рассказ и мои страдания доставляли ему такую же боль, как и мне. Он поднимал руки, делал жесты отчаяния, восклицал от огорчения. Но что-то в нем настораживало меня. Да к тому же мой рассказ не мог быть большой новостью для него, ведь семья Дедеян говорила мне, что в Ризе армяне переживали ту же судьбу, что и в других местах Турции.

И все-таки я раскрыл ему мое намерение бежать и попросил одну из его лодок. Не знаю когда, но я обязательно заплачу. Он снова заулыбался, отрицательно качая головой. Нет, нет. Как это платить ему! Он сделает это просто в память о тех временах, когда работал с моим отцом.

Он добавил, что, возможно, платить и не придется. Он должен послать судно Кемаль-паше недалеко от Батуми, по ту сторону границы. В этом был, конечно, риск, но из-за войны, цены сильно подскочили… Стоило рискнуть.

Тогда я заговорил с ним о семье Дедеян и о других девушках и юноше, Это правда, что я только недавно встретил их, но оставлять их здесь означало бы обречь их на верную смерть. Я сказал ему, что все они поедут со мной. Азури посмотрел на меня, прищурив глаза, словно оценивал ситуацию. Какое-то время он не отвечал, потом согласился.

«Пусть будет так. Это, конечно, намного рискованнее, но если ты так хочешь… По правде говоря, мне жалко армян. В этой стране хватает места как для турок, так и для армян. А курды только воруют и мешают всем. — Он задумался на минуту — Видишь ли, Оганнес, давай сделаем одну вещь. Ты пойдешь за ними, а я схожу за моим человеком. Потом вы отплываете, и, если подует ветер, завтра ночью вы будете вне опасности. Именно так! Приводи сюда своих славных армян, а я через час вернусь со своим человеком… И все, хватит об этом. Давай».

Азури решительно встал, желая показать мне, что нельзя терять времени и что мы договорились.

Мы расстались без лишних слов. Я пошел назад, а он поехал на телеге в обратную сторону, подгоняя лошадь, которая не хотела бежать в полной темноте.

На обратном пути я думал, что моим друзьям сильно повезло. Так же, как и мне. Азури по своей доброте поможет нам. А ведь это не просто найти турка с добрыми намерениями по отношению к нам, армянам.

Семья Дедеян встретила меня как самого дорогого родственника. Остальных членов группы не было — они разбрелись по округе и пока не вернулись. Я сказал им, что времени терять нельзя и что они должны идти со мной. Я оставлю их в доме у Азури, а потом вернусь за Арегом и Лерной. В этом доме они будут в безопасности, а до приезда Азури они смогут что-нибудь поесть.

Мои слова, кажется, не очень убедили Нору, но Карен Дедеян и его жена были уже на пределе своих сил, с ними была также их глухонемая дочь Соня, а у другой дочери, Ани, округлились глаза, когда она услышала, что там можно будет что-нибудь поесть.

Мы с большими предосторожностями пустились в путь к дому Азари, там я открыл ворота и впустил их. Нора спросила меня насчет судов, и я объяснил ей, что они привязаны тут же недалеко. Она захотела посмотреть на них, а я в некотором раздражении сказал ей, что если она хочет, то пусть идет одна. Мне самому надо было успокоиться и не пугать семью Дедеян, они и так намучились достаточно.

Она странно посмотрела на меня и отвернулась, направляясь по тропинке через лесок к берегу. Я открыл дверь ключом, который нашел на том месте, где его оставил Азури, и мы вошли в дом, спасаясь от ночной сырости.

Я даже решился дать кое-что из продовольственных припасов. Все четверо ели так, как будто они никогда в жизни не ели, и это немного приободрило их. Я побежал назад за Арегом Балакяном и Лерной, но там никого не было. Я подождал немного и решил, что надо бы вернуться в дом Азури. Лучше я буду там, когда он вернется.