Анатолий Афанасьев - Одиссея генерала Яхонтова

«Многие события в США за последнее десятилетие напоминают мне беды России в годы, предшествовавшие революции 1917 г. В обеих странах люди заняты построением собственного счастья, проявляя мало интереса к будущему Родины. «Высшее общество» в России было склонно ничего не слышать, ничего не видеть и предаваться наслаждениям в раю для дураков, в то время как народ голодал и страдал от болезней режима. «Высшее общество» повсюду кажется одинаковым. Те русские, которые «доблестно» защищали монархию от наступления свежих сил, предавались тем же иллюзиям и так же обвиняли своих противников «радикализме», как это делают сегодня реакционеры во всем мире.

Но по крайней мере в одном отношении Соединенные Штаты кажутся мне несравненно более счастливыми, чем Россия Николая II. Ибо около полутора веков — с самого возникновения своего государства — народ Соединенных Штатов жил в условиях демократии, хотя порой формы ее бывали искаженными. Но теперь, после длительной депрессии, имея наглядные примеры быстрых фашистских методов «разрешения» экономических трудностей, демократия находится под серьезной угрозой даже в «стране свободы». По этой причине, в числе прочих, я горжусь тем, что начиная с 1934 года, когда я был приглашен выступить на конгрессе Американской лиги против войны и фашизма, я стараюсь не упустить ни одной возможности указать на опасность этих двух врагов народа, фашизма и войны, в своих лекциях и выступлениях в печати. Я совершенно убежден, что фашизм, основанный на ненависти и прославлении войны, является для человеческой расы врагом номер один.

К счастью, допустить, что демократии грозит фашистская опасность, это не то же самое, что считать, будто триумф фашизма неизбежен. Но полагать, что его триумф невозможен потому, что, например, этого не допускает конституция Соединенных Штатов, было бы опасной наивностью. Считать, что фашизм не имеет будущего, потому что это шаг назад и он не имеет экономической базы, не означает, что он не может добиться временного успеха. Неестественная ситуация может быть создана и навязана временно какой-то нации, если эта нация не сумеет вовремя разгадать заговор и принять защитные меры. Все зависит от самих людей и особенно — от среднего класса. Нацистов и фашистов это тревожит. Методом господина Гитлера было успокоение среднего класса, которому он разрисовывал картины буржуазного рая под сенью национал-социалистского движения. То же самое и теми же методами делается и в других странах сторонниками фашизма. Одним из методов, который они применяют, заключается в том, чтобы пугать средний класс жупелом социализма, «ужасами» революции и угрозой со стороны бородатых «большевиков». Очень часто это приносит быстрые результаты; и еще до того, как средний класс осознает обман, он становится такой же жертвой фашизма, как рабочие и крестьяне. Средний класс никогда не попадает в обещанный рай; он всегда недостижим, ибо фашизм принимает нынешнее классовое расслоение за постоянное состояние общества. Обнаружив эту неприятную истину, средний класс должен осознать, что у него нет иного выбора, кроме как присоединиться к единому фронту непривилегированных и скорее включиться в революционную борьбу. Хозяева фашистских государств, верящие только в грубую силу и в насилие, будут жаждать только силы и насилия.

Самое ужасное это то, что многие сторонники демократии упорно отказываются осознать угрозу наступающего фашизма. Самое ужасное, что многие люди, обманутые пропагандой, верят, что фашизм озабочен лишь борьбой с социализмом и коммунизмом…»

А последний абзац книги звучит так:

«Подводя итог моему двадцатилетнему пребыванию в Америке после русской революции, и искренне могу сказать, что более чем когда-либо убежден в том, что счастье индивидуума тесно зависит от счастья его народа и что нет индивидуума или народа, который мог бы наслаждаться подлинным миром и благополучием, окруженный нищетой и страданиями других».

Мальвина Витольдовна шутя говорила, что муж ее, хотя не курит и не пьет, имеет все же разорительную страсть — радиоаппараты. То было время бурного развития радиотехники. С каждой новой моделью появлялась возможность все надежней и качественней слушать самые отдаленные станции. Немудрено, что, получив деньги за книгу, Яхонтов первым делом поспешил купить себе очередной «супер». Все больше и больше времени проводил он у приемника. Шло тревожное лето 1939 года.

Правда, американцев больше тревожили не Халхин-Гол и даже не Гитлер, а кризис, который с каждым месяцем ощущался все сильнее. Грозный призрак Великой депрессии, ужасая людей, все выше поднимался на горизонте. Наученное горьким опытом 1929–1933 годов, правительство пыталось противодействовать ударам непознаваемой экономической стихии. Промышленникам предоставлялись правительственные субсидии, фермеров поощряли сокращать посевные площади, скупали у них излишки продовольствия. Но все это мало помогало. Рузвельтовский Новый курс — не палочка-выручалочка, говорили противники президента, число которых все росло и росло.

Яхонтов окунулся в стихию этих разговоров, когда, поддавшись уговорам жены, отправился вместе с ней отдохнуть на ранчо.

Материальное положение его упрочилось, и они смогли позволить себе отдых не в курортной толпе, а на ранчо, как будто они гостили в поместье какого-нибудь богатого помещика в старой России. Так все здесь было «по-сельски» и в то же время комфортабельно, так все «по-домашнему». И так приветлив и старомодно учтив был сам хозяин мистер Эдвардс, и не случайные были у него «гости»-отдыхающие, а по рекомендации. Ну, и за все, разумеется, полагалась отдельная плата. Но сейчас о деньгах думать не хотелось. После вымотавшей его работы над книгой Яхонтов и в самом деле должен был сделать передышку. Свежий воздух — никакого бензина! — парное молоко и верховые прогулки по лесным дорогам действительно оказывали целительное действие. Но вечера, когда другие отдыхающие усаживались играть в бридж, Яхонтов отдавал политике: приемник и газеты. Причем радио он ценил все больше: новости приходили быстрее и менее искаженными. Во всяком случае, не подвергнутыми «потрошению» еще и в газетах.

Одной фразой обошелся как-то обозреватель, сказав, что в Москву отправилась англо-французская военная делегация. Яхонтов понял, что цель СССР — создать единый фронт против фашизма. К тому времени, к августу, Гитлер уже присоединил Австрию и Чехию. Фашистская Словакия, Венгрия были его сателлитами, Италия и Болгария — союзниками. Муссолини захватил Албанию, нависал над Грецией. Старый знакомый Яхонтова Маннергейм, когда-то генерал-адъютант Николая II, теперь держал под финским прицелом бывшую столицу царей, все больше и больше сближался с немцами. Сердечный друг Германии — Япония, хотя и получила по зубам на Халхин-Голе, разумеется, не переставала быть смертельно опасной…