Анатолий Афанасьев - Одиссея генерала Яхонтова

Так думал дежурный офицер, задержавший донесение Ширке. И еще он подумал о том, что Россию очень трудно понять, что фюрер прав — эту аномалию следует стереть с карты мира. В самом деле, аномалия! Более или менее цивилизованные страны, когда видят, что войны им не выиграть, сдаются. Россия, несмотря на всю очевидность своего поражения, не перестает сопротивляться. Дикари! Датский король Кристиан X не только мгновенно капитулировал перед вермахтом, но даже поздравил германского генерала Химера с блестяще выполненной работой! Лягушатники-французы как миленькие подняли лапки. Они не поджигали свои дома, как это делают восточные варвары, они сохранили свой очаровательный Париж — в который теперь так приятно ездить в командировки!

Прежде чем окончательно списать в архив донесение из Нью-Йорка, офицер еще раз просмотрел фамилии указанных в нем активистов с краткими характеристиками. Статью из «Правды» читал некий генерал Яхонтов — бывший, конечно, из белых. Типично русское сумасшествие — царский генерал с восторгом читает статью из коммунистической газеты всякому сброду, включая даже негров и евреев. Скоро такому сумасбродству и расовой негигиеничности придет конец, с удовлетворением подумал офицер. Он вспомнил своего брата Фрица, который сейчас, по рассказу недавно приезжавшего в Берлин штабиста, находится в части, составляющей острие северной части клещей. Клещей, в которые будет взята Москва. А падет Москва — и к Уралу двинутся японцы.

Офицер сосчитал, как говорится, все правильно, только наоборот. В этот самый час его брат Фриц находился на позиции совсем рядом с Москвой, чуть к северу от нее, у маленького бедного русского селения. Кругом был заснеженный лес, и аккуратный, ловкий, хорошо тренированный Фриц, удобно устроившись в укрытии, в отличный цейсовский бинокль наблюдал за противником. Противник совершал странные манипуляции. Русские снимали свои маскировочные белые халаты и, совершенно демаскируясь, оставались в черных морских бушлатах. Некоторые даже снимали бушлаты, чтобы хорошо были видны полосатые матросские тельняшки. Значит, подумал Фриц, разведка донесла верно — подошла Тихоокеанская морская бригада. Плохи дела у русских, раз они перебросили сюда тихоокеанских матросов. И еще Фриц подумал, что теперь японцы пройдут до самого Урала церемониальным маршем. Но зачем же демаскируются русские? Или они еще во что-то оденутся, продолжал недоумевать Фриц.

И тут русские совершенно неожиданно пошли в атаку. Вызывающе демаскировавшись, черные и полосатые, сине-белые, они бежали через снежное поле прямо на купу деревьев, где был скрыт дозорный отряд Фрица. От растерянности немцы не сразу открыли огонь — а кое-кто, успел заметить Фриц, и побежал назад, туда, где стояла часть. В результате русские без больших потерь преодолели поле. Сам Фриц, выскочив из укрытия и ловко пристроившись за толстой елью, вскинул автомат, но «шмайсер» — отличный «шмайсер» — вдруг заело. Прямо на Фрица бежал русский матрос. Фриц выхватил пистолет, ловя по всем правилам на мушку русского, но тот вдруг метнулся совсем не по правилам и со страшной силой ударил Фрица в нос. Последнее, что осознал Фриц, были три коротких русских слова, а затем все вздыбилось и погасло, потому что другой матрос, сделав выпад не по правилам, не по уставу (а Фриц дотошно изучил русский устав), проткнул его штыком. Было 6 декабря 1941 года. Началось наступление Красной Армии под Москвой. В это время японские корабли, строго соблюдая режим радиомолчания, шли к Перл-Харбору.

Наступал звездный час эмигрантской жизни генерала Яхонтова.

После катастрофы в Перл-Харборе, где коварным ударом японцы потопили американский флот (вместо того, чтобы церемониальным маршем идти по Сибири к Уралу), после вступления США в войну в клубе на Пятой авеню можно было кожей ощутить перемену отношения к Яхонтову. Из полоумного русского старикашки, который якшается с красными, он в один день превратился в прозорливого военного эксперта и дальновидного патриота, того самого заслуженного русского генерала, который — помните, господа? — предсказал Перл-Харбор. В его сторону бросали благосклонные взоры даже такие важные клуб-мены, как Билл Донован и его приятель Джон Фостер Даллес. По приглашению брата в клубе как-то завтракал Аллен Даллес, будущий директор ЦРУ, и он тоже с любопытством взглянул на русского генерала.

А Яхонтов сидел за ленчем со своим издателем мистером Ковардом, который, конечно, мгновенно понял, что настало время его автору и ему самому стричь купоны. "Взгляд на Японию» был переиздан тройным тиражом с пророческой главой о неизбежном нападении японцев на Америку. Рискнул Ковард переиздать и первую книгу Яхонтова, «Россия и СССР на Дальнем Востоке». Рискнул — и выиграл. Теперь СССР и США стали союзниками, теперь Дальний Восток в центре внимания американцев, книга пошла.

Но в сердце Виктора Александровича была горечь.

Получалось так, что авторитет и деньги ему приносила людская беда, самая страшная беда — война. Разумеется, никто не упрекнет его, что он хотел войны. Напротив, все знают, что он по мере сил старался предотвратить войну, открывая людям глаза на природу фашизма, на неизбежность агрессии со стороны фашистских государств. И все-таки… Если бы не трагедия Перл-Харбора, не гибель американских моряков, не было бы прибыльного переиздания его книг… Чем, в сущности, он отличается от того же Чарли Доули, который еще раз совершил резкий бросок вверх по лестнице успеха и снопа достиг качественно иного состояния? Теперь Чарли уже не просто миллионер, — внезапное начало войны, на которое он и ставил, сделало его мультимиллионером. На Перл-Харборе Доули сорвал такой куш, что о нем уже складывают легенды! Гордый Чарли пригласил Яхонтова в свои клуб, членом которого он стал недавно и о котором недавно не смел и мечтать. Конечно, он далеко еще не Карнеги и не Морган, не Гарриман и не Кеннеди, к тому же у него еще «очень молодые деньги», но какие деньги! А ведь Чарли Доули тоже не виновен в гибели американских парней в Перл-Харборе, он не хотел ее. Но он заработал на ней свои миллионы, так же как Яхонтов — свои тысячи. Вот чем терзался Виктор Александрович со своей русской совестливостью, непостижимой для людей Запада. Чарли-то не терзался. Он делал деньги.

После того как США стали союзником СССР, после того как сложилась антигитлеровская коалиция, работы у Яхонтова все прибавлялось и прибавлялось. Все возрастал спрос на него как на особого лектора, который был и русским, и американцем, и военным (генеральское звание неизменно указывалось на его афишах), и политиком, и знающим Советский Союз, но в то же время не коммунистом. И к тому же — высокий профессионализм, опыт, широкий круг знакомств. О, как все менялось на его лекциях! Если десять лет назад он видел, как загорались глаза при упоминании им знакомства с царем или Корниловым, Китченером или Фошем, то теперь публика восхищенно изумлялась, узнав, что генерал еще по царской армии знаком с Борисом Шапошниковым, ныне Маршалом Советского Союза.