Анатолий Афанасьев - Одиссея генерала Яхонтова

Тогда, в годы «холодной войны», ее стратеги отнюдь не желали того, чтобы эмигранты быстрее ассимилировались. Напротив, реакции было выгодно, чтобы пришельцы из России и других ставших социалистическими стран ощущали себя чужаками в Америке, тяготились своей чуждостью и — стремились вернуться на родину, для чего (и в этом суть) необходимо было «отбросить» социализм. В эмигрантах даллесы и донованы видели пособников в будущей войне против СССР, в крестовом походе против социализма. Об «освобождении» от социализма говорили вслух, всерьез. Госсекретарь Дж. Ф. Даллес взывал с экрана телевизора: все, страдающие в коммунистическом рабстве, вы можете положиться на нас.

27 октября 1951 года вышел сразу ставший скандально известным номер журнала «Кольере», где публике предлагался образ третьей мировой войны, а точнее — сокрушения социализма. На первом этапе, — говоря современным языком, США и СССР обмениваются серией ядерных ударов. На втором этапе американцы планировали уничтожить Москву и завоевать господство в воздухе. Затем на советскую территорию предполагалось сбросить на парашютах русских (украинских и др.) эмигрантов, чтобы оказать помощь уже находящимся внутри страны заблаговременно доставленным туда диверсантам — тоже, разумеется, из эмигрантов. Не было секретом и то, что подобных шпионов и диверсантов ЦРУ забрасывало с самолетов на территорию СССР, где они практически все немедленно арестовывались. Об этом время от времени сообщала советская печать. Журнал «Кольере», правда, умалчивал о том, как смогут пережить атомную бомбардировку внедренные в советское общество шпионы. Вряд ли говорили о такой перспективе и тем негодяям, которых забрасывали в СССР. Но закончим с безумным планом войны, опубликованным в «Кольерсе». Разрыхлив советский тыл, войска НАТО должны были на третьем, заключительном этапе перейти в общее наступление и завершить его полной победой.

Безумие пылало не только на журнальных страницах. Во время контрреволюционного мятежа в Венгрии ждал сигнала к атаке Фрэнк Визнер, заместитель директора ЦРУ Аллена Даллеса. Затаившись у венгерской границы, он ждал, когда сама История призовет его расправиться с социализмом — сначала в Венгрии, а потом, как ему чудилось, в Польше, Чехословакии, Восточной Германии… История не призывала, а Даллес побоялся дать Визнеру разрешение на то, чтобы вторгнуться в Венгрию силами уже подготовленных специальных полков. И — не выдержала психика крестоносца, давно помешанного на антикоммунизме. «Паладина холодной войны» увезли в психиатричку. Выйдя оттуда, он еще работал, уже на меньшей должности, но был явно не в себе. Подолгу разговаривал со своим револьвером и в конце концов застрелился. Точная дата этого события неизвестна. Так же, как и точная дата случившегося примерно в то же время самоубийства Чарльза Джилсона, начальника русского отдела британской разведки Интеллидженс сервис. Он пустил себе пулю в лоб, видимо тоже отчаявшись сокрушить СССР. На исходе пятидесятых пришло время умирать еще одному человеку из этой когорты — «Дикому Биллу» Доновану, давнему знакомому Яхонтова. Со своего смертного одра, из окон нью-йоркской квартиры, он видел мост Куинсборо, и ему чудилось, что через него движутся к небоскребам Манхэттена русские танки…

Безумие пропитывало политическую атмосферу Америки времен «холодной войны», на политической авансцене великой страны действовали люди, постоянно попадавшие в плен к им самим же созданным призракам. Джеймсу Энглтону, шефу службы контрразведки ЦРУ, всюду мерещились мифические враги. Он любил повторять: хорошенько поищите вокруг, и вы обязательно найдете советского агента.

Обвинить могли кого угодно. Министр юстиции Браунелл обвинил в содействии шпионским усилиям русских агентов не кого-нибудь, а бывшего президента Трумэна. Тут уж пришлось вмешаться Эйзенхауэру. Но он не вмешивался, когда травили других, когда, например, Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности принялась доказывать, что «коммунистической организацией» является АКЗ — Американский комитёт защиты лиц иностранного происхождения.

С тревогой следили за ходоїм этого расследования, инспирированного ФБР, многие русские эмигранты. В деле фигурировали выкраденные фэбээровцами в АКЗ документы тридцатых годов. Инквизиторы искали крамолу. Даже самого президента называли коммунистическим агентом.

Вот в какой атмосфере Яхонтов стал штатным сотрудником «Русского голоса». Генералу шел семьдесят пятый год.

Первый раз Виктор Александрович опубликовался в этой газете в памятном двадцать девятом — в том самом году, когда он впервые совершил паломничество на Родину. По незримому «эмигрантскому телеграфу», с пометкой «молния», весть о том, что генерал Яхонтов побывал в стране большевиков, облетела все российское зарубежье. Не остался без внимания и его дебют в «Русском голосе». Хотя в те годы еще не было такой резкой поляризации в эмигрантской печати, да и гораздо больше было газет, выходивших в США и других странах на языках народов СССР, «Русский голос» и тогда отличался в глазах читателей последовательно благожелательной позицией по отношению к родине отцов. Достаточно одного: какая еще эмигрантская газета могла похвастаться тем, что в числе ее авторов был сам Ленин. А «Русский голос» мог…

Но сначала о возникновении газеты. «Русский голос» начинался дважды. Со свойственной ему дотошностью Виктор Александрович посвятил немало часов работы в публичной библиотеке изучению истории и предыстории «Русского голоса». Вот как он сам об этом рассказывал:

«Русская печать в Америке существует уже больше ста лет. Еще в 1868 году Агапий Гончаренко решил издавать журнал «Вестник Аляски», позднее переименованный в «Свободу». Восьмистраничный журнал этот выходил два раза в месяц. Половина текста печаталась на английском языке, другая — на русском. Но это не был один и тот же материал. На родном языке А. Гончаренко давал хронику жизни русских колоний на Аляске и в Сан-Франциско, знакомил русских читателей с законами, обычаями и образом жизни. (Не забудем, что лишь незадолго до того Аляска была продана царским правительством, что на тихоокеанское побережье на месте нынешней Калифорнии сошлись продвигавшиеся с юга испанские переселенцы и русские, шедшие с севера; подданные США появились там позднее. — Авт.) В английской половине журнала публиковались очерки о политическом и социальном строе России, открыто обличающие царское самодержавие. Неизвестно, каким уже образом, но на страницах «Свободы» время от времени появлялись произведения таких авторов, как, например, Николай Огарев…