Жюстин Пикарди - Дафна

— Гондал, — прошептала она слово, которое уже стало для нее своим, — так она называла свои самые сокровенные выдумки, тайны и фантазии; Гондал был островом, уже исследованным ею, но еще не покоренным.

Дафна вообразила, как она протягивает руку, берет перо из рук Брэнуэлла и возвращает его к жизни на листе бумаги — рыжеволосого мальчугана, сгоревшего дотла в адском пламени своего инфернального мира, но вновь воплощенного в ее блестящей книге, самой лучшей из всего, ею написанного, сравнимой с вершинами творчества Шарлотты и Эмили, да и Брэнуэлла тоже, — ведь, доказав, что он забытый гений, она сумеет вновь обрести себя.

И тогда она опять услышала за спиной издевательский смех, или он раздавался внутри ее? Было ли это сорочье воркотание, или крик чайки, или зов кроншнепа, описывающего круги, парящего в небе? Откуда шел этот звук?

Дафна вспомнила, как играла в детстве с сестрами и друзьями в саду в Кэннон-Холле: другие девочки называли эту игру «Шаги бабушки», а сама Дафна — «Старая ведьма». Она должна была стоять в конце сада, повернувшись спиной ко всем остальным, а они одна за другой подползали к ней все ближе. Каждые несколько минут Дафна внезапно оборачивалась, пытаясь застать их в движении, и, если это удавалось, застигнутой ею врасплох девочке приходилось возвращаться на прежнюю позицию. Но всегда кто-то из них беззвучно приближался и был готов схватить ее, пока она стояла спиной к ним. Так и теперь Дафна испытывала покалывание в шее сзади, словно ждала, что чья-то рука похлопает ее по плечу или она почувствует у своего уха чье-то дыхание, но не обернется, потому что не должна смотреть назад, она никогда не сможет возвратиться назад.

Менабилли,

Пар,

Корнуолл

9 июля 1957

Дорогой мистер Симингтон!

Простите, что пишу Вам, хотя нас не представили друг другу. Мы с Вами никогда не встречались, но я отношусь к Вашим горячим поклонникам и провела много часов, изучая Ваше великолепное, вышедшее в «Шекспир-хед» издание избранных трудов семьи Бронте, которое Вы подготовили к печати совместно с Вашим покойным коллегой мистером Уайзом. Я горжусь своей многолетней принадлежностью к Обществу Бронте, хотя и никогда не имела возможности познакомиться с мистером Уайзом, как я понимаю, бывшим в 1920-е годы президентом Общества.

Я вступила в Общество Бронте девушкой, за несколько лет до того, как мистер Уайз получил этот пост, когда президентом еще был сэр Уильям Робертсон Николл. На этот шаг меня вдохновила гувернантка, разделявшая со мной страстное увлечение семейством Бронте. Даже мой первый роман «Дух любви» получил свое название из строфы моего любимого стихотворения Эмили Бронте «Вопросы к самой себе».

Я пишу сегодня к Вам не как автор романов, но как исследователь-любитель, надеясь получить от Вас совет, поскольку, конечно же, осведомлена о Вашем статусе ведущего специалиста по семейству Бронте, и в частности по тому, что касается загадочного Брэнуэлла.

Я зачарована факсимиле ангрианских рукописей, которые Вы воспроизводите в издании «Шекспир-хед», восхищена трудом, потраченным Вами на расшифровку мельчайшего почерка, которым писали Брэнуэлл и Шарлотта. Такому любителю, как я, конечно, очень сложно различить почерки четырех детей Бронте: глазу непосвященного они кажутся удивительно похожими. Меня, однако, поражает большой объем написанного Брэнуэллом, но так и не опубликованного, более того, отвергнутого как не имеющее ценности без всякой попытки расшифровки. Чем больше я читаю и думаю о Брэнуэлле, тем сильнее моя уверенность, что вокруг него создан некий миф, скрывающий его истинную сущность. Я хочу сказать, что истории о его дебоширстве были использованы для его дискредитации.

Мне кажется, из-за того, что его сестрами так восхищаются, так их любят, возникла необходимость презирать их бедного, ничтожного брата.

Я обращалась к миссис Уир, бывшему секретарю Общества Бронте, которая сказала, что Вы владеете многими рукописями Брэнуэлла, что Вы, по сути, главный собиратель его работ, но, возможно, я что-то неправильно поняла, и все рукописи в действительности хранятся в доме приходского священника — музее Бронте в Хоуорте — или в коллекции Бротертона в университете Лидса. Зная, что Вы раньше были куратором и библиотекарем в обоих этих почтенных заведениях и поэтому являетесь единственным в своем роде экспертом, я беру на себя смелость обратиться к Вам. Буду очень благодарна Вам, если Вы сообщите, где я могла бы найти рукописи Брэнуэлла, а также выскажете свое мнение о его писательском таланте.

Короче говоря, я очарована Брэнуэллом и не могу понять, почему современная академическая наука игнорирует его и представляет в ложном свете. Я совершенно уверена, что Хитклиф был создан Эмили на основе образа Нортенгерленда, вымышленного alter ego [4] Второе «я» (лат.). Брэнуэлла, как и мистер Рочестер Шарлотты, и что сестры Бронте обменивались идеями и рукописями со своим братом гораздо чаще, чем принято думать. Отсюда мое стремление узнать, считаете ли Вы эту теорию достойной дальнейшей разработки.

Искренне Ваша,

Ньюлей-Гроув,

Хорсфорт,

Лидс.

Телефон: 2615 Хорсфорт

11 июля 1957

Дорогая миссис Дюморье!

Было большой радостью получить письмо от Вас и узнать о Вашем интересе к Брэнуэллу Бронте. Как Вы совершенно правильно заметили, к нему крайне несправедливо относились ученые-филологи и комментаторы, начиная с миссис Гаскелл [5] Элизабет Гаскелл (1810–1865) — английская писательница, автор романов «Мэри Бартон» (1848), «Крэнфорд» (1853) и др.; в 1857 г. выпустила двухтомную биографию Шарлотты Бронте. . Я единственный поставил перед собой задачу восстановить его репутацию, что отдалило меня от остальных ученых, но мое исключительное знание рукописей Брэнуэлла, несомненно, сполна вознаградило меня.

Я взял на себя смелость выслать Вам вместе с письмом две чрезвычайно редкие книги, обе из числа изданных мной приватным образом и ограниченным тиражом, сочинений Брэнуэлла. Первая из них — прекрасно переплетенный экземпляр «А уставшие отдыхают», истории об Александре Перси, известном также как Нортенгерленд, — этот промышлявший пиратством сумасбродный герой, возможно, уже знаком Вам по хроникам Ангрии, сочиненным детьми Бронте, хотя эти конкретные приключения были написаны Брэнуэллом уже в более зрелом возрасте. Только 50 экземпляров этого издания вышли в свет в 1924 году как результат моего литературного сотрудничества с мистером Клементом Шортером, бывшим коллегой по Обществу Бронте.