Николай Данилов - Кордон

Ни о каком сражении в тот день, 19 августа, не могло быть и речи. Фебрие де Пуант собрал военный совет. И хотя официально союзная эскадра считалась единой, объединенной, французский адмирал посчитал нужным назначить начальника группы английских кораблей. Им стал командир фрегата «Пайке» Фредерик Никольсон.

Фебрие де Пуант распорядился адмиральский флаг на «Президенте» не спускать — противник не должен знать

о трагедии в эскадре. Иначе тяжелая утрата европейцев вдохновит русских, поднимет у них боевой дух. Они, безусловно, возомнят, что смерть адмирал получил от их артиллеристов. Так пусть же трагедия на «Президенте» останется для них тайной. Генеральное сражение за город Фебрие де Пуант перенес на следующий день.

Итак, 20 августа Петропавловск будет повержен. Эскадра начнет действовать по прожекту Дэвида Прайса. На этом настояли командиры английских кораблей. Взятие русского порта — выполнение последнего завета командующего и светлая память о нем. Имя контр-адмирала Дэвида Прайса войдет в историю в ореоле славы. Победа эскадры — его победа. Над могилой английского адмирала в центре Петропавловска благодарные потомки воздвигнут мраморный памятник. Над славным именем Дэвида Прайса будет крупными буквами выведен девиз Великобритании: «За моря и за земли». Петропавловск переименуют в город Прайс…

Приготовления к решающему штурму порта начались с рассвета. Люди зашумели на всех кораблях одновременно. Частые и резкие свистки боцманских дудок, сигналы горнов, громкие команды, лязг и скрежет якорных цепей — все это говорило о скором снятии эскадры с места. Корабли сгрудились, и с берега вначале не было понятно, для чего они это сделали. Три фрегата и пароход, оставив на стоянке корвет и бриг, сомкнутой массой тронулись с места. Корабельный остров медленно приближался к берегу. «Вираго», прицепив к себе бортами адмиральские корабли, тащил за кормой фрегат «Пайке». Петропавловцы догадывались, что паровое судно тянуло парусники, чтобы расставить их в боевые порядки.

Необычный выход кораблей вызвал на берегу веселое оживление. Кто-то из шутников назвал фрегаты кавалерами, а пароход — девицей и этим породил остроты:

— Англичанка по-французски кадриль выплясывает!

— Вот стервецы стараются! А от нее аж пар идет!

На батареях раздавался хохот.

Корабли приближались. Думал ли кто в это время на берегу о смерти? Люди видели, как силен и хладнокровен противник, знали, что при жарком сражении неминуемо будут жертвы. Умирать никому не хотелось. Однако страха и боязни люди стыдились. Кое-кто тайком мелко крестился, кто-то беззвучно шептал молитву, а кто-то, изменившись в лице, молча смотрел на врага, положась на судьбу: «Написано на роду утонуть, в огне не сгорю». Но верх все-таки брали весельчаки. Взбадривая товарищей, а заодно и себя, они старались не показывать внутреннего волнения, гнали прочь мрачные мысли.

— Выше головы, братца, пока ядра не летят! — кричал кто-нибудь из них. — Живы будем — не помрем!

— Бог и нас не оставил без рог!

— Сейчас мы с этих надушенных барышень пудру сдуем!

Первым отцепился от парохода английский фрегат «Пайке». Он занял позицию против южного мыса Сигнальной сопки. Ближе к Раковому перешейку встал адмиральский фрегат «Форт», чуть севернее его — «Президент». Пароход, освободившись от парусных собратьев, приблизился к Красному Яру. Расположившись таким образом, неприятель был на виду трех батарей — Сигнальной, Кошечной и Красноярской. Не говоря о двух северных артиллерийских сооружениях, по врагу не могли стрелять ни Перешеечная батарея, ни корабли «Аврора» и «Двина».

Завойко в сопровождении поручика Губарева, рослых драбантов {Драбант — телохранитель} и вестовых поднялся на давно облюбованное им место, вершину Сигнальной сопки, где был установлен Российский флаг. С этой возвышенности ему хорошо были видны и корабли противника, и свои батареи. Отгадать замысел врага на этот раз не представляло труда: он решил уничтожить батареи поочередно. Жерла орудий трех фрегатов и парохода направлены на мыс Сигнальной сопки. Сейчас массированный огонь из десятков стволов обрушится на пять пушек капитан-лейтенанта Гаврилова. Сколько времени продержится аванпост?.. Потом ядра и бомбы полетят па Кошечную батарею. Впрочем, нет. Противник скорее всего расправится с трехпушечным укреплением Красного Яра, а уж затем всей мощью навалится на одиннадцатиорудийную батарею лейтенанта Дмитрия Максутова. А где враг собирается высадить десант? Видимо, у Красного Яра. Не зря же пароход и гребные суда жмутся к Раковому перешейку…

На случай высадки десанта губернатор расположил первый стрелковый отряд и волотнеров в кустах на возвышенности между Кошечной косой и Красным Яром. Их задача — оказать помощь той или другой батарее, в зависимости от того, где высадится на берег противник.

Первый залп по вражеским кораблям сделали с Кошечной косы. Ядра плюхнулись в воду, не долетев до цели. «Отставить стрельбу!»— подал знак Дмитрию Максутову Завойко.

Одновременно вспыхнули клубы дыма на всех фрегатах. В воздухе завизжали ядра, закряхтели бомбы. Они в нескольких местах подняли землю на Сигнальной сопке. Над губернатором с пронзительным воем пролетели кон-гревы ракеты1, оставив за собой дымные шлейфы сгоревшего пороха. Ближняя взорвалась, разметав кусты, саженях в двадцати от крепостного флага.

Батарея капитан-лейтенанта Гаврилова ответила залпом всех пяти орудий. Завойко заметил, что ядра попали в цель. Началась интенсивная перестрелка. И хотя выстрелы батареи Гаврилова были меткими — на «Президенте» и «Форте» рушились мелкие надстройки, летели щепки от бортов, — площадку артиллеристов на мысе завалило ядрами, камнями, землей. Вышло из строя одно орудие… второе… Кто-то замертво свалился у пушки, кто-то окровавленный вылезал из-под камней, кто-то обессилен-

1 Копгревы ракеты — пороховые ракеты. Их создатель английский конструктор У. Коигрев.

ный отползал в сторону. Ранен в ногу капитан-лейтенант Гаврилов. Но он, одной рукой держась за лафет бомбического орудия, другой резко взмахивает и командует:

— Пали! Заряжай! Пали!..

Вот командир батареи закачался. Взялся за голову. Посмотрел на окровавленные руки…

— Пали!

К Завойко подбежал забрызганный кровью унтер-офицер. Он правой рукой крепко перехватил запястье левой: на ней не было пальцев.

— Ваше превосходительство! — молящим голосом произнес унтер-офицер. — Прикажите господина Гаврилова сменить. Они исходят кровью, а не уходят…

— Поручик Губарев! Принять батарею! — распорядился губернатор. — Стоять до последнего!