Алексей Павлов - Иван Украинский

К месту сосредоточения 33–я прибыла в дни, когда майское наступление захлебнулось, а новое еще не начиналось. Дивизию встречали командующий 15–й армией, бывший офицер, сын эстонского крестьянина, Август Корк и начальник политотдела этой армии Дмитрий Полуян — родной брат известного кубанского большевика Яна По- луяна, состоявший ранее на службе в казачьем отделе ВЦИК республики.

— Мои земляки прибывают, — с гордостью произнес Полуян, обходя с командующим армией и руководством дивизии станционные пути, где разгружались из первых эшелонов прибывающие части. — Теперь, Август Иванович, у нас сил намного прибавится.

— На кубанцев у меня большие надежды, — ответил Корк. — Но нам еще нужна и общая благоприятная обстановка на фронте.

Отведенные в район юго — западнее Полоцка, в межозерье Сшо и Жабо, соединения 15–й армии, а в их числе теперь и 33–я Кубанская дивизия, приводили в готовность свои части и подразделения. Как и в майском наступлении,

15–й армии вновь отводилась одна из ведущих ролей. Она должна была наносить удар на Глубокое и далее на Моло- дечно, Лиду, Белосток, Остров. Август Корк по совету По- луяна для усиления 33–й дивизии передал ей три трофейных танка английского образца, захваченных в ходе майских боев.

— Они хоть и неисправные, — говорил Дмитрий Васильевич, — но в 33–й дивизии имеется свой бронеотряд, где достаточно специалистов, чтобы быстро отремонтировать танки. Они сослужат великую пользу в нашем новом наступлении.

По заданию командарма группа мастеров, прихватив с собой вышедшие из строя танковые детали, отправилась в Петроград. Там по просьбе военного командования лучшие умельцы Путиловского завода, имея перед собой привезенные образцы, за два дня изготовили новые детали и запчасти. По возвращении посланцев дивизии из Питера автомеханики и слесари надежно приладили к танкам обновленные узлы. В штабы 33–й дивизии и 15–й армии поступило сообщение о готовности броневых самоходов к боевым действиям.

— Очень кстати, скоро понадобятся, — услышали ремонтники одобрительный отзыв.

И верно. Утром 4 июля по всему фронту вновь загремела артиллерийская канонада, а потом красная пехота дружно двинулась в атаку. На одном из прорывных участков 33–й дивизии стрелки впервые взаимодействовали с теми самыми трофейными танками, что помогли подготовить к бою рабочие — путиловцы.

Вооруженные 37–миллиметровыми орудиями и пулеметами громоздкие танки — тихоходы ползли вперед медленно, почти что в темпе с пешей пехотой, однако же своим огнем и устрашающим видом бросали в дрожь белопольс- ких вояк. Когда перед позициями одного из батальонов 159–го резервного полка пилсудчиков появился головной танк, его солдаты побросали свои винтовки и пулеметы и в панике бежали с поля боя. В образовавшуюся брешь неудержимо хлынули стрелки дивизии, расширяя прорыв по фронту и в глубину. К 12 часам дня кубанцы преодолели всю полосу обороны противника. Успешно шло наступление на всех остальных участках 15–й армии и ее соседей — 16–й, 3–й, 4–й армий и 3–го кавалерийского корпуса. Добрые вести шли с Украины, откуда пилсудчиков изгоняли войска Юго — Западного фронта.

С невиданной быстротой советские войска приближались к Варшаве. Но тылы сильно отстали от передовых частей. В начале августа 33–я дивизия дралась уже в районе Полтуска и Цеханова на подступах к польской столице, а ее тыловые службы, в том числе и арттранспорт, находились в нескольких десятках верст от места боевых действий. Не удавалось наладить устойчивую телефонную и телеграфную связь. Прекратился подвоз снарядов по железной дороге. И когда накануне последнего успешного боя за Цеханов Украинский снаряжал огневикам — артил — леристам все оставшиеся поскребки из своих запасов, он отправил и донесение комдиву, подготовленное его писа- рем — аккуратистом Михаилом Бусыгиным:

«Больше боеприпасов у нас нет. Взять их неоткуда. Начальник артскладдив Шевченко заявил, что подхода эшелонов со снарядами не ожидается».

Привлеченным подводчикам — польским крестьянам Украинский выдал за услуги только в июле более 330 тысяч рублей. Однако многие из них боялись или не хотели помогать красным, не сделав и одной ездки за огнеприпасами, удирали из арттранспорта со своими конями и упряжью. В таких случаях Бусыгин заносил в приказы по подразделению саркастическую формулировку «считать таковых в бегах».

В ореоле ярко наметившейся победы обозначился пасмурный признак нового поражения, перечеркнувшего многие светлые революционные надежды и планы. Войскам Западного фронта в обусловленный срок не пришли на помощь общевойсковые соединения и 1–я Конная армия Юго — Западного фронта, бесплодно потратившие время и силы на штурм не решавшего главной задачи провинциального Львова. Удары наносились в расходящихся направлениях, без согласования действий двух фронтов. Неоперативно занимался перегруппировкой собственных сил штаб самого Западного фронта, особенно по его Мо- зырской группе войск.

С 16–17 августа из‑под Варшавы начался отход красных войск. Тяжело было смотреть на отступленцев — революционных героев, оказавшихся без патронов и снарядов, голыми руками отбивавшихся от наседавших со всех сторон наскипидаренных Антантой белопольских конных уланов, пехоты, артиллерии, танковых экипажей, авиации противника. Обработанное во враждебном духе население встречало и провожало красных воинов недружелюбно. Буржуазно — помещичья пропаганда вовсю спекулировала на старых антицарских настроениях поляков. В упряжке с ней орудовала католическая церковь. Обнаглели сионисты. Их официальный печатный орган в Варшаве газета «Гайнт» вела разнузданную клеветническую кампанию против Советской России и ее Красной Армии.

Говоря словами В. И. Ленина, поляки как нация не проявили еще способности и готовности осуществить победу над своей буржуазией, пойти «на величайшие на

циональные жертвы ради свержения международного капитала». Тому способствовало более чем вековое угнетение поляков царской Россией, вследствие чего правящим классам Польши теперь удавалось эксплуатировать предрассудки национального эгоизма и национальной ограниченности широких масс. А если учесть то, что Польша была тогда слаборазвитой, по преимуществу крестьянской страной с преобладанием мелких собственников в городе и деревне, то и мировосприятие большинства населения легко укладывалось в русло политики национальной буржуазии. И только рабочий класс Польши, его передовой авангард — польские коммунисты верно и надежно ориентировались на Советскую Россию, видя в освободительном походе ее Красной Армии залог к уничтожению буржуазно — помещичьего строя, преобразованию всей жизни общества на принципах социализма.