Дмитрий Дмитриев - Два императора

Ратники, или милиция была распущена, им оказано много разных льгот, а вдовам убитых на войне ратников выдавали вспоможение.

После трёхнедельного пребывания в Тильзите император Александр дружески простился с Наполеоном, дав ему слово посетить его в Париже, и 28 июня отправился в Петербург; проводив русского государя, Наполеон на другой день тоже покинул Тильзит: он спешил в Париж. Возвращался Наполеон с большим триумфом, «на всём пути торжественно встречаемый дворами и народами». [79] Михайловский-Данилевский А. И. Описание второй войны императора Александра с Наполеоном 1806–1807 гг. СПб., 1846.

За день до своего отъезда из Москвы в Каменки князь Сергей Гарин был удивлён и обрадован неожиданностью. К нему в кабинет, как снег на голову, ввалился его закадычный друг и сослуживец Пётр Петрович Зарницкий.

— Друг, брат, тебя ли я вижу? — не веря своим глазам, говорил взволнованным голосом князь, крепко обнимая своего приятеля.

— Что, брат, не ждал! Я хотел удивить тебя своим неожиданным приходом и, кажется, достиг цели… ты удивлён! — весело говорил полковник. — Твой денщик пошёл было тебя предупредить, но я остановил его.

— Вот не ожидал видеть тебя здесь, в Москве. Как ты отыскал меня?

— Язык до Киева доведёт!

— Ну, обрадовал ты меня, Пётр Петрович, вот обрадовал…

— Я ведь к тебе, князь, запросто, надолго приехал и Щетину привёз.

— Очень рад, скоро тебя я не отпустил бы.

— Ну, а как ты, видел невесту? А может, с собою привёз? — спросил Зарницкий у князя.

— Её нет больше в живых!.. — упавшим голосом ответил Сергей.

— Как! Умерла! Царство ей небесное! Хорошая была девица, примерная. Жалко… очень жалко! — Весёлость Петра Петровича быстро пропала; он задумчиво опустил голову.

— Несчастный я человек! А как я любил Анну, как любил… Зачем, зачем она умерла?

— Видно, Богу нужны хорошие люди! Ну, полно, князь, не унывай, что делать! Смерть — участь каждого. Одни умирают ранее, другие позднее — этой дорожки никто не минует!..

— А как я спешил к ней на ферму, думал увезти мою Анну в Россию, обвенчаться. И что же, безжалостная смерть отняла у меня всё счастие… — чуть не плакал бедный князь, закрывая лицо руками.

— Что делать, брат, моя судьба с твоею почти одинакова, — печальным голосом проговорил Зарницкий.

— Как, и ты?! — удивился князь.

— Да, брат, и я на старости лет влюбился, да ещё как, и, к сожалению, моя невеста…

— Умерла? — спросил Сергей.

— Да, брат, для меня всё равно что умерла!..

— Да объяснись, Пётр Петрович; я плохо тебя понимаю.

— Изволь, — тебе всё скажу, как попу на исповеди, всё открою.

Пётр Петрович рассказал про свою любовь к кавалерист-девице, как он сделал ей предложение и получил отказ.

— Так, братец ты мой, и расстроились все мои планы о тихой семейной жизни. Видно, не наше счастие; а как я любил эту женщину! Да что, и посейчас её люблю, и до самой смерти любить стану, — так закончил свой рассказ Зарницкий. Его рассказ несколько рассеял Гарина.

— Куда же уехала Дурова? — спросил князь.

— К отцу, а оттуда в свой полк… Ну, оставим про это говорить; скажи, давно не был у тебя Цыганов? — спросил Пётр Петрович.

Он ничего не знал о поступке Николая и очень удивился, когда Сергей, при одном имени Цыганова, побледнел и со злостью спросил:

— А разве ты видел этого подлеца?

— Да, дня три тому я видел его в Кремле. Да что тебе сделал Цыганов, за что ты на него так озлобился?

— А вот послушай и узнаешь, что он за гадина.

Гарин всё подробно рассказал Зарницкому о Николае Цыганове и его поступках.

— Да, так вот он какой! Ну, жалею, что я не приказал скрутить этого молодца, — выслушав рассказ, промолвил Пётр Петрович.

— Так он в Москве? Я найду его! И моя расправа с ним будет жестокая! Ведь из-за него Анна уехала в Австрию; там схватила она чахотку… Будь она в Петербурге, может, была бы жива… Своё несчастие я приписываю ему, и всё своё горе и муку я вымещу на этом подлеце, — покраснев от злобы, говорил князь. — Я до тех пор не уеду из Москвы, пока его не отыщу.

— Ну, брат, нелегко это сделать: Цыганов хитёр, как дьявол… — возразил князю Зарницкий.

— А вот посмотрим. Навряд он уйдёт от моей мести.

Князь Сергей Гарин был так озлоблен на Цыганова, что, несмотря на убедительные просьбы Леонида Николаевича, отложил свою поездку в Каменки и стал повсюду разыскивать Николая; но все его поиски ни к чему не привели. Молодой прапорщик как в воду канул. Князь наводил о нём справки, но Цыганов на жительстве в Москве не значился.

— О, если бы только мне его найти, — говорил Гарин, быстро расхаживая по своему кабинету, обращаясь к Петру Петровичу.

— Говорю, не найдёшь: он хитёр.

— Подкидыш безродный! Мы его взяли, пригрели, в люди вывели, и что же?!

— Эх, князь, сколько волка ни корми, он всё в лес глядит.

— Правда, вырастили мы, выкормили волка хищного.

— Брось ты о нём говорить, ведь только себя расстраиваешь; чёрт с ним, лучше собирайся в Каменки, — сказал приятелю Пётр Петрович.

— Я туда поеду, только не иначе как с тобою.

— Ну, я-то зачем? С какой стати?

— Как зачем? Ведь ты мой единственный друг, близкий товарищ.

— Спасибо, но, право, мне как-то совестно.

— Полно, Пётр Петрович, ты меня обижаешь.

— Ну, что с тобой делать? Пожалуй, поедем.

— Вот и отлично! Погостим в Каменках до осени, на охоту будем ходить, ты там скучать не будешь, будем вместе гулять. Решено, завтра выезжаем, приедем прямо к свадьбе, — сказал князь Сергей.

— Вот только что меня стесняет: ведь в Каменках твои родители живут аристократически, а я, сам знаешь, к аристократическим манерам не приучен, обращение моё солдатское, твоей матери, пожалуй, и не понравится: невзначай бухну какое-нибудь словцо! Ну, и нехорошо!

— Полно, Пётр Петрович, мы будем с тобою особняком, в отдельном флигеле жить.

— Разве так… А то, право, боюсь ехать. Да и недолюбливаю я такие дома, где ходят по нотам, говорят по нотам и едят по нотам. Я солдат и к деликатностям не привык.

Вошедший лакей прервал разговор двух друзей. Он каким-то таинственным голосом проговорил, обращаясь к князю:

— Ваше сиятельство, Николай пришёл.

— Какой Николай?

— Наш Николай, Цыганов-с.

— Что, что ты сказал? — не спросил, а крикнул удивлённый князь; он никак не мог допустить, чтобы Цыганов осмелился переступить порог княжеского дома.

— Докладываю вашему сиятельству, что Цыганов пришёл-с. В передней дожидается.

— Пусть, пусть войдёт.

— Слушаю-с.

Лакей вышел.

— Пётр Петрович, что же это? Как понимать? Я разыскиваю этого негодяя, чтобы избить его, как собаку, а он сам приходит? — с недоумением проговорил Гарин.

— Не понимаю, ничего не понимаю! Цыганов хитёр, бестия, может, задумал вывернуться как-нибудь.